Вигано с телохранителями поднялись на лифте на двенадцатый этаж и прошли в конец коридора к номеру Бэнделла. Они вошли в него, где застали Бэнделла со своими советниками.
– Привет, Тони, – сказал он.
– Привет, Джо.
Какое-то время прошло в обычных приветствиях, заказе выпивки, вопросах о здоровье домашних и знакомстве присутствующих; один из помощников Бэнделла по имени Стелло был человеком новым, только что прибывшим из Лос-Анджелеса. Все поздоровались за руку и поговорили на общие темы.
Бэнделл был невысоким, приземистым, седовласым мужчиной лет шестидесяти, в черном костюме со старомодным галстуком. Трое его помощников – еще молодые люди, в возрасте от тридцати до сорока, загорелые и небрежно, в курортном стиле, одетые. Все выражали почтение Бэнделлу, сидевшему на софе спиной к окну. Среди присутствующих только Вигано обращался к нему по имени, но он также придерживался почтительного отношения к хозяину как к более старшему по возрасту.
Через некоторое время Бэнделл сказал:
– Что ж, приятно снова с тобой увидеться. Я рад, что ты позвонил и нашел время для поездки.
Этим давалось понять, что праздная болтовня закончена и он хочет знать причину визита. По телефону Вигано ничего не стал объяснять, только предложил встретиться. Запись их телефонного разговора уже тоже находилась в файле ФБР и стоила две тысячи триста долларов. Теперь, в отсутствие нежелательных соглядатаев, Вигано, отставив стакан в сторону, рассказал историю о двух предполагаемых копах и о похищении ими ценных бумаг на двенадцать миллионов долларов.
Только один раз Бэнделл прервал его:
– Эти бумаги можно использовать?
– Они взяли именно то, что я сказал, Джо. Бумаги на предъявителя, каждая на сумму от двадцати до ста тысяч.
– О'кей, – сдержанно кивнул Бэнделл.
Вигано продолжил рассказ, объяснив условия оплаты услуг исполнителей. Когда он закончил, Бэнделл поджал губы и, задумчиво глядя перед собой, произнес:
– Не знаю... Два миллиона долларов наличными... Вигано сказал:
– Они будут возвращены в банк в течение двух часов. Именно это и являлось целью его визита; он не мог выписать в банке такую сумму по своему заявлению, ему необходимо было получить согласие Бэнделла.
– А зачем их вообще снимать со счета? Воспользуйся мешком с газетами.
– Они не настолько наивны, – возразил Вигано. – Уже то, что они проделали, доказывает их ум и хитрость.
– Тогда возьми “куклу”. Сними для этого тысяч сто. Вигано покачал головой:
– Не получится, Джо. Эти ребята очень сообразительные и осторожные. Они должны увидеть два миллиона, только тогда расслабятся. Они полезут в корзину и проверят, что мы туда напихали.
– А как насчет фальшивок?
– Они предупредили, что проверят нас и с этой стороны. Тут подал голос Стелло, новичок:
– Если парни такие умные, откуда вы знаете, что они не найдут способ оставить деньги у себя?
– На этот случай у нас есть гориллы, – сказал Вигано. – Мы их в порошок сотрем.
Другой из помощников Бэнделла спросил:
– А почему бы не оставить их в живых? Если они так ловко проделали эту работу, то еще что-нибудь смогут провернуть.
– Но у нас ничего на них нет, – возразил Вигано. – Мы не знаем, кто они, нам не за что уцепиться, а главное, они больше ничего не собираются проворачивать. Они были заинтересованы в одноразовой крупной работе. Это любители, о чем сразу и сказали мне.
– Что-то уж больно ловкие они для любителей, – сказал Стелло.
– Верно, и все-таки они любители. А это означает, что они могут допустить какую-нибудь ошибку, и тогда их схватит полиция, а от них ниточка приведет прямо ко мне.
– Так они копы или нет? – спросил Бэнделл.
– Не знаю, – ответил Вигано. – Мы пытались найти их среди полицейских, расспрашивали своих копов, но никто ни чего не знает. Я лично просмотрел чертову уйму альбомов с фотографиями двадцати шести тысяч нью-йоркских копов и никого не узнал. Но это ничего не значит, потому что парень, которой приходил ко мне, был в парике, с накладными усами и в очках, и кто его знает, как он выглядит на самом деле? Помощник Бэнделла спросил:
– А почему вы не сорвали с него эту маскировку, когда он пришел к вам?
– Потому что это было еще до ограбления. Если бы я преждевременно нарушил его меры безопасности, он не сделал бы дела.
– А что ты об этом думаешь, Тони? – спросил Бэнделл. – Ты лично. Копы они или нет?
– Просто не знаю. Парень, который ко мне приходил, сказал, что служит в полиции. Ограбление они совершили в полицейской форме и потом скрылись на полицейской машине. Но, говорю тебе, я так и не знаю точно, кто они такие!
Стелло сказал:
– Если они копы, может, это не очень удачная идея – замочить их.
– Как раз, если они копы, я тем более хотел бы их ликвидировать, – возразил Вигано. – Вспомни, ведь один из них был у меня дома.
– Если ты это сделаешь, то должен сделать очень тихо, – сказал Бэнделл.
– Конечно, – согласился Вигано. – Но чтобы это сделать, я должен успокоить их, а для этого мне и нужно показать им наличные.
Бэнделл снова задумался, по-стариковски жуя губами. Затем спросил:
– А как ты задумал провести этот обмен?
Вигано щелкнул пальцами телохранителю Энди, который тут же встал, открыл свой кейс и извлек карту Манхэттена. Он расправил ее и держал, как на пюпитре, с тем чтобы все могли ее видеть, пока Вигано давал пояснения.
– Я говорил тебе, что они хитрые противники, – сказал Вигано, подойдя к карте. – Их идея заключается в том, что мы обменяемся корзинами в Центральном парке в следующую среду в три часа дня. Понимаешь, в чем здесь фокус?
Бэнделл не собирался ломать голову, он был очень деловым человеком.
– Объясни нам.
– Днем каждую среду Центральный парк закрывается для проезда автомашин. Не пропускают ни одной машины, только велосипедистов.
Бэнделл кивнул:
– И как ты намерен вывернуться?
– Мы не можем воспользоваться машиной, но ведь и они не могут! – Вигано касался карты пальцем, разъясняя ход операции. – У каждого выхода из парка мы поставим по машине, повсюду, здесь, здесь и здесь. В самом парке везде будут наши люди на велосипедах. Они будут связываться между собой через уоки-токи. – Он повернулся к присутствующим, вытянул вперед руку ладонью вверх и медленно сжал пальцы в кулак. – Весь парк нами будет перекрыт.
Стелло сказал:
– Но у вас будет тысяча свидетелей.
– Ими мы можем пренебречь. Когда эти парни прибудут на место, где предполагается произвести обмен, наши люди просто окружат их. Никто ничего не увидит, а потом мы вынесем их оттуда так, что никто из проезжающих мимо на велосипеде и не узнает, что там произошло.