Судя по лариковскому лицу, он в этом совсем не был уверен!
— И вообще, когда они включат отопление? Я скоро превращусь в ледышку, честное слово! Это же садизм — выключать его в такую холодрыгу!
— А там внизу какой-то мажор себе офис делает, — сообщил Лариков. — Только не такой, как у нас с тобой. Он, кажется, главврач восьмой горбольницы и изображает у себя кабинет для частной практики. Сейчас вот наращивает батареи.
— Ага, он, значит, их наращивает, а мне надо мерзнуть, — отказалась я понимать нужды главврача. — А потом я заболею туберкулезом ему на радость и приду в тот самый кабинет. Он решил заодно позаботиться и о клиентуре?
— У тебя денег не хватит, — успокоил меня Лариков. — Я его видел. Не советую к нему обращаться. У него наитипичнейшая внешность убийцы.
— Вот и повод избавиться от него, — проворчала я. — Сейчас звоним и сообщаем, что именно он и почикал Владика и этого неизвестного. Таким нехитрым способом мы от него избавимся — и нам включат отопление!
— Сашка, ты сейчас напоминаешь мне обиженного ребенка! — вздохнул он. — Я не знаю, надо ли мне смеяться над твоей шуткой или оплакать твою горькую судьбину.
— Ну и что? Я и есть обиженный и брошенный ребенок. Может, мне этим воспользоваться?
— Чем?
— Брошенностью, — мстительно усмехнулась я. — Брошусь в ответ я в пучину разврата!
— Лучше делом займись, — посоветовал Лариков. — А именно — посмотри, нет ли среди вот этих фотографий нашего знакомого из ванны?
С этими словами он бросил передо мной пачку разнокалиберных фотографий.
— Кто это у нас?
— Все крупные бизнесмены, так или иначе подозреваемые в продаже наркотиков.
— Ну так всех в этом подозревать надо, — протянула я. — Деньги в хороших руках не растут! Они, как трюфеля, растут в дерьме, а свиньи разыскивают их, разыскивают, разыскивают!
— Да уж, настроение у тебя нынче, — вздохнул Лариков. — Просто кошмар какой-то!
— Было бы странно, если бы оно было у меня безоблачным и радостным после сегодняшних впечатлений, — заметила я. — Так что терпи, если не хочешь остаться наедине с собственными мыслями!
— Не хочу, — честно признался он. — Лучше уж терпеть твои инсинуации и фрустрации! Уж больно мысли у меня сегодня мерзкие, чтобы оставаться с ними наедине!
— Ага! — обрадовалась я. — Тогда почему ворчишь на меня? Со мной ведь куда больше неприятностей случилось в это утро, между прочим!
— Ладно, успокойся, бедный ребенок! Сейчас сварю тебе кофе, чтобы ты немного согрелась! А то руки уже у тебя стали похожи на ледышки!
Он ушел на кухню, а я благодарно вздохнула.
Все-таки хорошего ты мне босса послал, господи! Что бы я без него делала?
* * *
Лица на фотографиях изо всех сил пытались казаться приятными и интеллигентными, но почему-то у них это не получалось.
Со вздохом признавшись, что мне придется всю жизнь провести в трудах, поскольку в противном случае надо выйти замуж за «крутого», а судя по этим фотографиям, никто из них не отвечает моим эстетическим претензиям, я отложила фотки в сторону.
Нашего «незнакомца» там не было.
Когда Лариков появился на пороге с чашечками горячего и ароматного кофе, я как раз просмотрела их еще раз и теперь сидела, обдумывая наше положение.
— Его там нет, — сообщила я Ларикову неприятное известие.
— Странно, — пожал он плечом. — Судя по впечатлению, которое у нас сложилось, он из этой компании.
— Может, приезжий? — предположила я, отпивая глоточек кофе. Тепло проникло внутрь, и мне стало немного легче. Даже голова прояснилась. — Между прочим, холод влияет на мой мозг. Я не могу раскрывать преступлений. Как ты считаешь, можно мне обратиться по этому поводу в суд с иском?
— К главврачу? — спросил Лариков. — Его не переиграешь…
— Вот уж кто наверняка наращивает богатства благодаря наркоте, — смело предположила я. — Доступ у него неограниченный… Наворует в родной больнице наркотиков — и толкнет вот этому…
Я указала на щуплого очкарика с вороватой физиономией.
— Этот самый крутой, — усмехнулся Лариков. — Он твоего главврача знаешь где видал?
— А с виду прямо-таки душка, — удивилась я.
— Они все душки, когда спят зубами к стенке. И желательно на нарах.
— Так вот, какие еще могут быть ниточки?
— Без понятия. Надо бы проверить саму Людмилу.
— Опять!
— Саша, ну ты же сама понимаешь, что она все еще входит в число подозреваемых!
— А соседка?
— Кстати, о соседке… Она сейчас проживает на Мамонтова. Это недалеко от тебя. Северный район.
— Ну конечно, — хмыкнула я. — Совсем недалеко. Просто ближний свет! Это вообще другой район. Но я буду доброй и заеду к ней.
— Только завтра. Потому что сегодня я ей уже звонил. Ее нет, она придет поздно. Как мне сообщила ее мать.
— Ладно, завтра так завтра… Кстати, как ее зовут? И кто она такая?
— Зовут ее Мариной Андреевной. Она искусствовед. Так что вам легко будет найти общий язык.
— Да уж легче, чем с твоими наркодельцами.
— А напрасно, — рассмеялся Лариков и достал из кипы одну фотографию. — Вот этот парень тебе бы понравился.
— Почему это? — спросила я, рассматривая лицо на фотографии. Кстати, он и впрямь был симпатичным. Неожиданно для меня.
— Потому что он, ма шер, огромный поклонник Франсуа Вийона, — ехидно заметил Лариков. — Что, впрочем, не мешает ему быть самым безнравственным из этой компании…
— Ох и вредный же ты тип, — возмутилась я, — только бы посмеяться над бедной девушкой! Кстати, наш милый Франсуа тоже был довольно безнравственным типом. И твои ехидства по поводу моей наивности и порочности этих людей меня не трогают. Если ты именно этого добивался.
— Да нет, просто хотел сказать, что они вовсе не тупые. Вот этот обладает кандидатской степенью. Это я говорю, чтоб ты не заблуждалась. Вся эта компания — люди очень хитрые и умные.
«И жестокие», — подумала я.
— А почему ты связываешь их с Мещерским? Потому что их компания отлавливала наркоманов?
— Может быть, — проговорил Лариков. — А может, дело не только в этом. Оказывается, у ментов есть определенные подозрения, что вся Владикова компания сама не прочь была разбогатеть за счет зелья. Конкуренция, моя милая девочка! Это вещь жестокая, особенно среди них… Там платят головой, в этом чертовом наркобизнесе.
— И тем не менее у нас нет доказательств, что младший Мещерский этим занимался, — задумчиво прознесла я. — Хотя он и не вызывал у меня особых симпатий, но я все-таки не уверена в этом.