Здесь всегда жил лихой народ, знавший не только с какого конца браться за меч, но и как наполнять свои сундуки. В Мекампе не было крепостной зависимости, сеньор обязан был защищать пахарей от разорительных набегов степняков с востока, за что получал оговоренную законом пятину, обладал правом суда, но только когда к нему обращались сами тяжущиеся. И никакой торговли людьми, никакого «права первой ночи» и тому подобного, чем изобиловала повседневная жизнь считавшихся более «цивилизованными» земель.
Раньше, говорят, жизнь в Мекампе была куда вольготнее, чем, скажем, в том же Эгесте, не говоря уж об Эбинской Империи. Так было, пока не набрала полную силу Святая Инквизиция, нашедшая в королях Мекампа верных сподвижников – недаром говорят, что раскаявшийся разбойник вдвое больше поклонов кладёт.
У святых братьев в Мекампе появилось несколько хорошо укреплённых оплотов. По всей стране запылали костры – с корнем искоренялась ересь, ведь здесь, на востоке, многие, говорят, до сих пор верили в старых богов, благость коих, по несказанной милости своей, признавал даже Спаситель.
Но потом – как следствие «грехов бесчисленных» – наступило Время Тьмы. И мёртвые стали пробуждаться ко второй жизни – каковое пробуждение стоило очень и очень многим живым их первой и единственной настоящей жизни…
Фесс знал, что Инквизиция повсюду старалась бороться с этим бедствием. Методы он уже видел – в Больших Комарах. Крики несчастной пары любовников до сих пор эхом отдавались у него в ушах.
Наверняка нечто подобное творилось и здесь, в Мекампе. Для того чтобы остановить расползающуюся чуму, потребовалась бы, наверное, целая армия некромантов – но факультет малефицистики в течение многих лет не имел ни одного студиозуса.
В другое время Фесс бы, наверное, как и советовал дракон, неспешно двинулся от замка к замку, от селения к селению, уже обретя опыт, он не допустил бы прежних ошибок, и, наверное, это была бы та жизнь, к которой его готовил Даэнур (во всяком случае, так тогда казалось Фессу), – но, хотя он и не давал никакого обещания королеве Вечного леса, освободить пленниц он решил твёрдо. Пусть даже это шло вразрез с тем, что ему говорил Сфайрат.
Кто играет с запретным? Кто, если это правда, практикует самые жуткие разделы магии крови, жертвоприношения, исстари недоступные никому, кроме некромантов? Конечно, Инквизиция тоже научилась извлекать из подобного Силу; но всё-таки это прикрывалось хоть каким-то флёром «законности» – или инквизиторы уже решили отбросить и эту завесу? Пытаются освоить арсенал истинной некромантии?.. На подступах к ритуальному мучительству?..
…Караван, судя по всему, тащился медленно. Инквизиторы – если это были они – никуда не торопились. И направлялись отнюдь не в сторону салладорской границы, а к столичному порту Агранна. Собирались плыть дальше морем?
Так или иначе, Фесс продвигался на юго-запад. Мокрая зима то сеяла липким, быстро таявшим снежком, то разражалась нудным моросящим дождиком. Всё вокруг пропиталось влагой, и казалось, что во всём мире не осталось уже ничего сухого. Фесс упрямо шагал по размокшей дороге, скользя и оступаясь на глине, – и с каждым днём всё увереннее сокращал отделявшие его от каравана лиги. Те, за кем он гнался, выбрали для путешествия не самое лучшее время.
До порта оставалось примерно три дня пешего пути, когда некроманту впервые дерзнули преградить дорогу. Под серым небом, под непрестанно сеющим мелким дождём мокла застава – с десяток солдат в королевских цветах Мекампа, с гербами на щитах и плащах – распростёрший в стремительном полёте крылья степной орёл.
Лучники – это не беда, успел подумать некромант, едва завидев перегородившую мокрый тракт рогатку; однако в следующий миг из наскоро сбитой дощатой караульни под дождь вынырнули четыре фигуры в рясах.
Инквизиция. Ну, разумеется, ничего другого и ожидать не приходилось. Долго ли вестям проделать путь из Эгеста во все окрестные земли?..
Фесс не замедлил шаг, всё той же размеренной походкой, опираясь на посох, он шёл прямо на засуетившихся стрелков. Видно было, что тут на заставе поставили либо новобранцев, либо никуда не годных лентяев. Никто даже не попытался взять подозрительного незнакомца на прицел, солдаты вместе с десятником пялились на некроманта, вместо того чтобы для начала хотя бы выдернуть стрелы из колчанов.
Инквизиторы же, напротив, действовали чётко и слаженно, словно всё время только и знали, что готовиться к подобным обстоятельствам. Трое составили нечто вроде круга, четвёртый, высоко поднимая символ Спасителя, похожий на гномью руну j, вышел на середину дороги, и Фесс мгновенно ощутил напор чужой мощи – мощи, изначально враждебной его Тёмной стихии.
Ему не приказывали остановиться. Дорога была пустынна, почтенные негоцианты не торопились двинуться сквозь промозглые слякоть и морось. И Фесс всё так же размеренно шагал прямо на загородившую путь рогатку – скупые, сдержанные движения могут напугать порою сильнее пламенных волн и тому подобной пиротехники.
Тем временем мекампцы наконец-то построились и даже наложили стрелы на тетивы. Трое инквизиторов застыли, опустив головы и положив руки друг другу на плечи, – и Фесс с необычайной яркостью представил себе, как жидкая бурая грязь на дороге стремительно смешивается с кровью – там, где прошёл он, некромант Неясыть, землю всегда щедро пропитывают алой влагой жизни. Несмотря даже на самые горячие его желания предотвратить подобное. Какая горькая насмешка – он, некромант, должен защищать живых от уже мёртвых, следовательно, при благоприятных обстоятельствах должен побеждать, вообще не проливая ни капли крови, кроме разве что своей. А вместо этого…
Вместо этого – побоище за побоищем. Арвест, Кривой Ручей, болотная горловина по пути в Вечный лес, и венец всего – Эгест. Неужели и здесь ему не оставят иного выбора, чем идти по трупам этих несчастных (исключая, разумеется, святых братьев)?..
Одинокая фигура в намокшем тёмном плаще, с чёрным посохом в руках, спокойно и мерно шагающая прямо на тусклые оголовки стрел. Лучники Мекампа невольно попятились, лишний раз доказывая, что прислали их сюда из запасного полка, да и там, похоже, учили их кое-как.
Первым не выдержал десятник и тем самым, похоже, сломал святым братьям всю игру. Заговоривший выдаёт свою слабость и страх. Молчащий побеждает. Тот случай, когда один намёк на угрозу опаснее самого её осуществления.
– Эй, кто таков? Стой, кому сказано! Не то подстрелим, как зайца! – Он храбрился, но получилось на редкость неубедительно.
В Мекампе говорили на эбинском, с характерным акцентом, растягивая слова и порой глотая отдельные слоги. Десятник был несомненно родом отсюда, когда же заговорил инквизитор – Фесс невольно поразился его идеальному столичному выговору. Этот родился и вырос в самом Эбине. Какими же ветрами его занесло сюда?
– Остановись для досмотра! – резко и зло крикнул инквизитор. – Назови себя, носящий чёрный посох!
«Они что же, не узнали меня?.. Вообще-то на будущее – не стоит держаться людных трактов, если хочешь добраться до цели незамеченным».