Фесс молча ступил вперёд. Он встречал горящие взгляды юных птенцов – и его невольно охватывала дрожь. Атлика, Атлика, немезида Арвеста, смотрела на него всеми этими парами глаз. Смертельно опасное знание, которого жаждали эти юнцы, – оно совсем рядом, рядом с яростно бьющимся сердцем некроманта.
– Друзья мои. – Невольно голос Фесса зазвучал глухо – горло словно бы сдавила невидимая рука. – Друзья мои, я благодарен вам за спасение. Ведь, по правде говоря, тот бой в пустыне я бы скорее всего проиграл. Вы пришли мне на помощь… и я не забуду этого. Никогда. Не так уж много встречал я людей, что готовы были прийти мне на помощь. Вы готовы были убивать и умирать за меня, и этого я не забуду тоже. Я постараюсь помочь вам – чем смогу. – Фесс развел руками. – Наверное, так.
Наступила тишина. Казалось, юные птенцы даже дышать перестали, не говоря уж о том, чтобы пошевелиться или хотя бы моргнуть.
«А ведь на самом деле могут и умереть… за меня, – мелькнула мысль. – Если они так крепко верят, что я – возрождённый Салладорец. Они опять будут умирать, закрывая меня и спасая, а я… неужели я прикроюсь пустыми словами, что моя жизнь важнее, ибо на меня возложена великая миссия?! Нет, нет, конечно же, нет, Фесс. Но откуда такие мысли, некромант? Этлау едва ли оправится так уж быстро. Едва ли сможет так быстро отыскать его убежище. Старшая права – начнут искать скорее всего в пустынных, проклятых, пользующихся дурной славой местах. Сообразить, что некромант укрылся в Эргри – поистине не для тупых инквизиторских мозгов. Палачи никогда не отличались сообразительностью».
– Мы станем работать вместе. Путь долог и труден. Не ждите, что я принесу вам одно-единственное волшебное слово, и все ваши желания тотчас же исполнятся. – Фесс понимал, что сейчас главное – говорить, и притом как можно туманнее, чтобы потом любой исход был истолкован в его пользу. Он уже знал, чему он станет учить этих не успевших опериться птенцов. Ковен должен перестать быть дремлющей смертью. Они желают идти путём Великой Тьмы? Побери меня Она, я укажу им путь! – Сегодня давайте отдыхать и веселиться, ибо одержана поистине славная победа, – продолжал Фесс. – А назавтра я расскажу вам, с чего начнётся ваша дорога… к Истине.
Он хотел сказать «ко Тьме», но вовремя вспомнил о нежноголосом призраке. Западная Тьма, та, которая вовсе и не была Тьмой, похоже, отличалась ревнивым характером.
Дверь за собой он тщательно запер. На могучий, крепости достойный засов, а для верности подкрепил ещё парочкой заклинаний. Старшей он сказал, что проведёт всю ночь в бдении и составлении магических таблиц. Девушка выразила удивление, заявив, что, мол, прежнему Великому Мастеру, согласно уцелевшим спискам и апокрифам, никаких таблиц даром было не нужно, на что некромант, усмехнувшись, заметил, что, быть может, именно потому и возникла нужда в Пророчествах и Перевоплощении, что Великий Салладорец пренебрегал формальной стороной заклинаний. Старшая тотчас же с восторгом согласилась – она не пыталась «поймать» некроманта на лжи, она словно бы огорчалась, видя, что возрожденный Мастер не столь уж непобедим и всемогущ, как ей того хотелось.
Тем не менее Фесс не лгал ей. Эту ночь он на самом деле собирался провести без сна, правда, не составляя никаких особых таблиц. Сегодня ему предстояло вновь окунуться в глубины некромантии. Он хотел знать, чьи голоса звучали в древнем каменном покое. Он хотел знать, откуда у Старшей, никогда и ни у кого не учившейся, вдруг появилась столь филигранная техника работы с достаточно сложными заклинаниями огня.
Он подозревал, что этот дворец не просто так воздвигнут на древних фундаментах. И что далеко не всё так просто, как кажется, с решительной и боевой девушкой, главой тёмного ковена.
Что же касается остальных – о, для них, как считал Фесс, он придумал просто гениальный план. Так, чтобы никто не остался в обиде, каждый считал, что двигается по верному пути, – но так, чтобы никто из этих самых птенцов никогда не смог собрать воедино весь трактат Салладорца и, отправляясь в вечную Тьму, прихватить заодно с собой целый город средних размеров.
В Старшей же некромант чувствовал угрозу. Скрытую и непонятную ей самой. Так змея-глазоедка таится на плече ничего не подозревающего охотника, чтобы, когда тот придёт домой, прыгнуть в лицо его ребёнку, тщась дотянуться до самого лакомого лакомства – детского глаза…
Ну ничего. Разберёмся.
Сегодня он постарается вспомнить всё, что обязан помнить некромант, стоя на пороге тайны. Некромантия безбрежна, словно море, словно сама Смерть, принимающая и растворяющая все сущее, – так неужто он не найдёт способа заглянуть глубже этих катакомб? Чужая магия, притаившаяся в бездне, – он не мог оставлять её без внимания.
…Нельзя сказать, что это место было особенно богато Силой. Древние туннели ещё хранили какие-то отзвуки, и ничего не оставалось делать, как медленно, тщательно и скрупулёзно собирать их. Что называется, по крупице.
Много часов пролетело в упорном труде, прежде чем Фесс взял в руки посох, встал в самой середине своей звезды. Он не мудрствовал лукаво. Ритуальная магия, магия чисел, линий и знаков доказала – она надёжна. По посоху словно заструились тёмные тени – летучий прах собирался на зов некроманта. Перед Фессом медленно сгущались три тонкие фигуры, отдалённо напоминавшие человеческие. Некромант в первую секунду опешил – а потом едва сдержал крик, когда понял, кто явился на зов его заклинания. Похоже, магия сработала даже раньше, чем он рассчитывал.
Три зыбкие тени, три туманные фигуры – у Фесса по лицу катился пот, он чувствовал древний гнев, не остывший за все века пребывания за гранью этого бытия. Сквозь хаос сталкивающихся магических потоков всё явственнее и явственнее пробивалась одна-единственная фраза: «Мы были тут первыми!»
Да, это не люди. Не гномы, не орки, никто из ведомых рас, у которых, несмотря на все различия, всё-таки одна голова, две руки, две ноги, два глаза и один рот. У этих тоже была вроде как одна голова, но вот аккурат посреди живота имелось нечто вроде второй, запасной, раза в два меньше «главной». Три верхние конечности, пять нижних. Какие-то отростки на плечах. И распоровшая голову почти надвое длиннейшая лягушачья пасть. В общем, чудища, да и только. Но при этом, в отличие от всех прочих чудовищ Эвиала, Мельина и других миров, – разумные. Не звериным инстинктом пожирателей – нет, холодным и утончённым разумом. «Мы были здесь первыми!»
Кто же их смёл? Дуотты? Или другая неведомая раса, титаны, что, по смутным намёкам, когда-то владели Огненным архипелагом и ушли из Эвиала задолго до того, как тут обосновалась Западная Тьма? Фесс попытался, усиливая резонанс, пробиться глубже, он почти не сомневался, что под дворцом Старшей под землю уходят настоящие катакомбы, быть может, там голос мёртвых зазвучит яснее из твёрдого камня?
Катакомбы действительно имелись. Паутина почти что отвесных лестниц, уходящих куда-то в глубину. Дна некромант не чувствовал – но, быть может, это потому, что приходилось сдерживать ту часть праха, что слишком уж рьяно откликнулась на зов подземелий, приняв форму и душу тех, от кого не осталось даже истлевших костей в могилах, не осталось и самих могил.