Натюрморт опустился на стул, оперся локтем о стол, задев клавиатуру. Изображение технического паспорта исчезло с экрана.

– Твой друг ловко все рассчитал, – тихим голосом обреченно сказал Натюрморт.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет никаких денег? – спросил Валька без всякой иронии.

– В том-то и дело, что нет.

Валька тяжело вздохнул:

– Честно признаться, я не силен в интригах и не знаю, кто из вас прав, а кто виноват.

Валька повернулся, чтобы выйти, но в дверях нос к носу столкнулся с Суреном.

– Дай-ка мне этот листочек, – попросил Сурен у Натюрморта и протянул руку.

За спиной Сурена стояли два автослесаря, которые по совместительству выполняли и роль обыкновенных бандитов.

7

Полковник Никитин стоял у окна и смотрел, как в темном брюхе «Антея» одна за одной скрываются шикарные иномарки. Ему казалось, что автомобили слишком медленно закатываются в фюзеляж, а гражданские личности, командующие погрузкой, специально тянут время. И хотя уже была дана команда пилотам на «Антее» запускать двигатели, нервы полковника были на пределе. То и дело он поворачивался и смотрел в сторону приемника-передатчика, на котором лежали наушники и трубка, словно ожидал какого-то сигнала. Впрочем, он и в самом деле при стечении обстоятельств ожидал сигнала. По всем дорогам, ведущим к аэродрому, он выставил бойцов с полевыми рациями и всех строго проинструктировал – без промедления сообщать о появлении каких-либо незнакомых машин, двигающихся в сторону взлетно-посадочной полосы.

Но если такое сообщение и поступило бы, то на следующем караульном кордоне машину бы все равно задержали. Будь в ней даже министр обороны и уж тем более военный прокурор. Караулу было строго наказано сообщать всем пассажирам о заразной эпидемии, которая свирепствует в расположении гарнизона.

Наконец, когда последний «Мерседес» скрылся в самолетном трюме и люк медленно закрылся, Никитин облегченно вздохнул и в который раз за этот день дал себе слово, что никогда больше не станет связываться с гражданскими коммерсантами.

Самолет стал выруливать на взлетную полосу, чтобы через несколько минут взять курс в солнечный Азербайджан. Дверь открылась, и в кабинет Никитина вошел улыбающийся представитель коммерческой фирмы.

– Зря вы так нервничали, полковник. В это антеевское брюхо можно было втолкнуть еще пяток автомобилей.

Он достал из портфеля несколько пачек долларовых банкнот, без спроса сел в кресло начальника аэродрома и, сплюнув на пальцы, принялся отсчитывать купюры.

– В «Антей» можно запихнуть и сотню ваших иномарок. Но вот поднимется ли он в воздух? Вы об этом не думаете.

Отсчитав очередную купюру, коммерсант проговорил спокойно:

– Поднимется ли эта махина в воздух – это ваш вопрос, полковник. Ведь за каждую тачку вы получаете сверху пятьсот наличными. Сейчас в «Антее» двадцать две тачки. Так?

– Так, – согласился полковник. Ему уже начинала надоедать бесцеремонность коммерсанта, и он хотел как можно быстрее отделаться от него.

– Вот вам одиннадцать тысяч долларов за услуги, – подвинул бизнесмен стопку банкнот в сторону полковника. – А было бы в нем сорок машин, то получили бы двадцать тысяч. И нам выгодно, и вам прибыльно. Что, не так?

– А если бы он со всеми вашими «Мерседесами» рухнул кому-нибудь на голову при взлете? – со злостью в глазах поглядел на коммерсанта полковник.

– Мы бы понесли убытки.

– То-то.

– Но и вы бы ничего не получили, – опять растянулся в улыбке коммерсант и спросил: – Когда нам готовить следующую партию?

Полковник вновь посмотрел в окно. В небе от «Антея» остался только выхлопной дым. Никитин облегченно вздохнул, забыв, что еще несколько минут назад давал себе обещание никогда больше не связываться с гражданскими, одним движением смахнул доллары в ящик стола и ответил:

– Я думаю, через пару недель.

– А раньше никак нельзя?

– Нет, – категорично ответил полковник. – Раньше никак нельзя.

Коммерсант захлопнул «дипломат» и поднялся с кресла:

– Ну тогда, как говорится, наше вам с кисточкой. Желаю здравствовать, ваше превосходительство!

– Фигляр! – сказал начальник аэродрома, когда за коммерсантом захлопнулась дверь. Он тут же плюхнулся в свое кресло и снял трубку с телефонного аппарата.

– Генерала Воропаева, – бросил он, когда в трубке отозвался голос телефонистки. – Виктор? Можешь приезжать за подарком. Да, все прошло успешно. Но у меня есть к тебе просьба. Нельзя ли как-нибудь осадить этого капитана Рогозина из военный прокуратуры? Да по одной простой причине: он расширил круг своих расследований и, как меня поставили в известность, посещал таможню и справлялся, оформляем ли мы на перевозку таможенные разрешения. Что? Сам оформишь задним числом? Ну, я на тебя надеюсь. Приезжай скорее.

Он с раздражением бросил трубку, выдвинул ящик стола, вытащил валюту и недовольно пробурчал себе под нос:

– Все дела готовы на Никитина сбросить. А как денежки считать, то все тут как тут!

Он быстро разложил купюры на две кучки. Одну спрятал в кармане, другую положил в сейф. Захрипела рация:

– Товарищ полковник, к КПП прошла машина.

Через десять минут уже позвонили с КПП:

– Капитан Рогозин из прокуратуры желает с вами встретиться.

– Пропустите, – приказал Борис Карпович и, положив трубку, добавил: – Надо же, принесла нелегкая. Благо, хоть «Антей» успел взлететь.

Они встретились как давние знакомые.

– Просим, просим, карающие органы, – широко улыбаясь, сделал радушный жест в сторону кресла начальник аэродрома. – Что-то вы к нам, Олег Юрьевич, зачастили.

Никитин открыл встроенный в стенку шкаф, в котором прятался холодильник, достал запотевший графинчик с водкой, тарелочку с нарезанными лимонами.

– Вы как с дороги-то?

– Нет-нет, – замахал руками Рогозин, – я на работе, да и боюсь у вас что-либо в руки брать.

– Чего так? – удивленно поднял брови Никитин.

– Так я слышал, какая-то эпидемия в гарнизоне.

– Да о чем вы? Тоже мне – эпидемия! Двое солдатиков зеленой антоновки наелись, а теперь дрищут. Вот и вся эпидемия. Так, попугал немного, чтобы соблюдали правила гигиены.

– Отправили солдат в госпиталь? – прищурился Рогозин.

– А как же? – ответил Никитин и разлил в стопки из графинчика.

– На «Антее»?

– Каком еще «Антее»? – не понял подвоха Борис Карпович.

– Да на том самом, который над моей головой прожужжал, когда я к аэродрому подъезжал. Кстати, мне кажется, это был незапланированный рейс?