– Ты хочешь сказать, – Император говорил как ни в чём не бывало, – что я умру в… ближайшие дни?
Клавдий заскрежетал зубами, командиры легионов обменялись полными ужаса взглядами.
– Не дни. Месяцы. Три или четыре. Разумеется, при спокойной жизни, обильном питании и использовании всего арсенала заклинаний, способствующих кроветворению, – отчеканила Сежес. – Мы сделаем всё, чтобы замедлить истечение влаги жизни, но… никто не в силах противостоять такому заклятью. Разве что Нерг, но, собственно говоря, никто не знает в точности, на что они способны.
– А Нергу… совсем не интересны ваши усилия по спасению Мельина? – Императоры не показывают страха. Императоры не боятся смерти. Императоры… не обнаруживают слабости перед другими.
Сежес покачала головой:
– Никогда их не понимала. Мне кажется, что сам процесс гибели Мельина для них – всего лишь восхитительный эксперимент. А может, они нашли свои дороги из нашего мира…
– Я прошёл Разломом, – просто сказал Император. – И выжил. И вернулся обратно.
– Никто другой там не пройдёт, – убеждённо заявила Сежес. – Мы… пробовали. Нашлись добровольцы. Никто не вернулся.
– Там, на другом конце Разлома, – громадный мир, – медленно произнёс Император. – Может, никому и не надо будет возвращаться…
– Разве там нет своих обитателей?
– Есть. Но…
– Оставим это, – с неожиданной мягкостью произнесла Сежес. – Прыгнуть в Разлом мы всегда успеем. Давайте сперва попробуем его остановить. Но сперва – наследник, мой Император, твой законный наследник, рождённый в законном браке с…
– С кем?
– С кем угодно из благородного сословия, с моей дочерью хотя бы, – пожала плечами волшебница.
– У тебя есть дочь? – вырвалось у Императора.
– А что, я не похожа на женщину? – отпарировала Сежес.
– По правде говоря, не слишком, – холодно заметил правитель Мельина. – У меня имелось достаточно возможностей… убедиться в том, что женские черты тебе не очень свойственны, Сежес. Взять хотя бы тех детей Дану…
Чародейка поджала губы. Разговор явно принимал нежелательный оборот.
– Мой Император, сейчас нет смысла говорить об этом. И о детях Дану, и о том щенке… – Легаты, командиры легионов, сделали вид, как будто их вообще нет в комнате. Все как один, вдруг очень заинтересовались убранством в углах спального покоя.
– Нет смысла, согласен. Но в твоих речах о… женитьбе, – последнее слово прозвучало, точно ругательство, – смысла не больше, волшебница.
– Повелитель ошибается, – непреклонно возразила Сежес. – Я не тщусь сделаться тёщей моего Императора. Не обязательно моя дочь, хотя она благовоспитанная девушка, недурна собой, здорова и с широкими бёдрами. Почему бы не вспомнить другие знатные фамилии Мельина? Во многих из них – невесты на выданье. Их родители были бы счастливы породниться с троном. А если такое предложение сделать кому-то из главарей мятежа… – Сежес со значением возвела очи горе.
– Например, кому? – сквозь зубы поинтересовался Император.
– Ты знаешь, повелитель, – чародейка позволила себе лёгкую светскую улыбку. – Барон Брагга, конечно же. У него, да будет позволено напомнить повелителю, четверо детей. Старший сын вместе с отцом командует мятежниками, двое средних – у нас, в Радуге, но осталась последняя, самая младшая дочь. Ради неё Брагга забудет всё. А если один из богатейших баронов породнится с троном… твоему сыну, мой Император, будет куда легче, нежели тебе.
– Ну да, со всеми этими разговорами я как-то и забыл, что ты отвела мне пару-тройку месяцев жизни…
– Да, месяца три-четыре. Но этого будет достаточно, чтобы сохранить династию! И Империю! – настаивала Сежес. – Нам нельзя терять времени, слишком многое надо сделать безотлагательно. Потому что уже через восемь недель… о наследнике, зачатом обычным путём… речь вести будет нельзя.
Побагровевший Клавдий не выдержал.
– Хватит каркать, вещунья поганая! – взревел он, делая шаг к Сежес и сжимая пудовые кулаки. – Думала б лучше, как вылечить повелителя! Что надо сделать? Кого запугать, кого купить, кого казнить, если потребуется?!
Сежес зло ухмыльнулась:
– Можешь казнить меня за чёрные вести, мой проконсул, но я сказала чистую правду. Никого не надо ни покупать, ни запугивать. Наш Император – очень сильный человек. Он пожертвовал собой ради блага государства, так, как он это понимал. Нам нужно лишь сделать так, чтобы жертва нашего повелителя не оказалась напрасной.
– Она не окажется, – рявкнул Скаррон.
– Если мы станем действовать все вместе и согласовывать наши усилия…
«Она говорит, словно я уже умер», – с холодной яростью подумал Император.
– Так что же, повелитель? – словно прочла его мысли Сежес. – Прикажешь отправить гонцов к барону Брагге?
Император заставил себя выпрямиться. Рука отозвалась ноющей болью, но на это он уже не обращал внимания. Слова Сежес могут оказаться правдой… а могут и ложью. Она может носить лохмотья, утверждать, что порвала с Радугой, но всё это останется только словами. Маги, похоже, придумали кое-что новенькое.
– Никаких гонцов. Армия выступает к Разлому. Сежес, твой сбор… трава… где она? Нам потребуются все запасы.
Волшебница поджала губы, но не рискнула возразить.
– Я напишу указ, – отчётливо проговорил Император. – Престолодержателем станет Тарвус, как и раньше. Проконсул Клавдий – хранителем печати и начальником легионов. Я знаю, что вы двое не вцепитесь друг другу в глотку и не станете делить власть. Если со мной что-то случится – ваш долг спасти Империю, а дальше решайте, как подскажет сердце.
Императору очень хотелось задать Сежес ещё один вопрос – о бесчувственной Тайде. Но нет, нельзя. Он не покажет слабости. И если чародейка права, если ему суждено скоро уйти – что ж, Тайде последует за ним. Если, конечно, не случится чуда.
…Отдых легионов в Мельине оказался коротким. Угрюмые и молчаливые, когорты маршировали дальше на запад, откуда катилась сметаюшая всё на своём пути волна, выплеснувшаяся из ожившего Разлома.
Сежес не обманула. К армии действительно присоединилось около сотни молодых магов. С легионерами чародеи держались вежливо, стараясь не давать поводов для оживления застарелой ненависти. Энергичная Сежес на самом деле пригнала нечто, прозванное в легионах «сенным обозом», – дюжину телег, гружённых зашитыми мешками, пахнущими сухой травой.
Однако главные силы не успели уйти далеко. Встревоженные Вольные принесли весть – авангард встретил троих адептов Всебесцветного Нерга, каковые всеподданнейше просят аудиенции у обожаемого правителя.
Дело начинало принимать совершенно неожиданный оборот.
Коричневокрылый сокол нёсся сквозь Межреальность. Не из любви к романтике и не из желания полюбоваться красотами Дикого леса – увы, из одной лишь осторожности, по идее, совсем не свойственной одному из двух владык Упорядоченного. Что поделать, времена изменились. Вот и приходилось – до срока, разумеется, – пробираться дальними окольными тропами и избирать для этого аватар, почти совсем лишённых сил. В мире под властью Новых Богов развелось слишком много любителей оспаривать их власть.