…А ведь когда-то, давным-давно, когда мы только-только покинули Голубой Город в Джибулистане и разошлись в разные стороны, открывать новые миры и пространства, пересекать меридиан и встречать рассветы под причудливыми небесами, ты была знаменита. Даже Орден, собрался такой, Орден влюблённых в тебя рыцарей из разных земель; и на своих щитах они просто и без лишнего мудрствования писали «За прекраснейшую из дам! За Сигрлинн!».
Говорят, кое-где заветы этого Ордена свято хранят и по сей день. Их-то, настоящих хранителей, и повёл за собою Ракот…
А что сделал ты, Хедин, ты, кого Сигрлинн спасала, кого закрывала собой – в дни твоего победоносного восстания, когда она вела двойную игру, до последнего пытаясь уберечь тебя от убийственного, как она считала, гнева Молодых Богов? Конечно, сейчас тебе не слишком приятно вспоминать об этом. Конечно, ты убеждаешь себя, что «ни в чём нельзя быть уверенным». Конечно, ты ни разу не говорил с Сигрлинн после того последнего вашего дня вместе – на башне Хединсея, до того, как твою былую возлюбленную охватил поток Пламени Неуничтожимого из чаши в руках ученицы.
…Хедин услыхал, как заскрипели его же собственные зубы. Услыхал словно бы со стороны; лоб пылал, глаза заливал пот, словно у самого обычного человека.
Хедин Милостивец, как называли его немногие «истинно следующие», Познавший Тьму, Новый Бог Упорядоченного, тяжело вздохнул и заставил себя на самом деле увидеть карту. Сигрлинн или не Сигрлинн – но, если он проиграет этот бой, исчезнет последняя, даже самая эфемерная надежда.
Которая всегда остаётся, несмотря на все доводы разума.
Итак, по порядку, Хедин. Выпей ледяной воды и заставь себя думать. Не завидуй Ракоту, он слабее тебя. Думай.
Эвиал. Якорный мир для Мельина, а вдобавок – ещё и закрытый. Мир, в котором обитает такая странная субстанция, как Западная Тьма. Ты помнишь этот мир, Познавший, крылья сокола отведали его ветров. Ты помнишь и чудовищную битву у ничем не примечательного рыбацкого городишка, когда ты безуспешно пытался предотвратить неминуемое; ты потерпел неудачу, Червь ожил, выпив заклятье мага Долины по имени Клара Хюммель (Хаген не раз упоминал её в своих рассказах); однако другой чародей, к которому давно уже стоило бы присмотреться (если не позвать в подмастерья), сумел-таки остановить чудовище.
И тут начинается непонятное. Ибо та самая Западная Тьма дала ему на это силы.
Так чьи же когти, клыки и лапы переплелись в тот день, насмерть сражаясь за Эвиал?
Червь – тварь Хаоса. В этом сомнений нет. Очень похоже на брандейцев, очень – не будь проклятый остров уничтожен много веков назад, я бы сказал, что это их работа.
Если Западная Тьма – отродье всё того же Неназываемого, тогда её деяние вполне понятно и объяснимо. Породившему её чудовищу годится в пищу как Упорядоченное, так и то, что лежит за его пределами. Лордам Хаоса (кем бы они ни были) придётся солоно, если пожирающая всё и вся тварь доберётся до их владений.
«В принципе, – про себя усмехнулся Хедин, – я заключил бы союз и с ними. Враг у нас, как оказалось, общий… если только они не надеются, что Неназываемый ограничится только Упорядоченным. Связь с нашим… планом бытия, скажем так, у них имеется – ведь заточил же Хаос Мерлина, бежавшего с Брандея. Заточил, а не уничтожил – значит, на что-то надеялся. Человеко-орудия Хаоса, конечно же, действуют в Упорядоченном, и они достаточно ловки, чтобы не попадаться на глаза нам с Ракотом. Надо поручить… той же Гелерре. Хотя нет, она сейчас слишком нужна здесь. Тогда Дзарташу. Ему, как мормату, творению Ракота, Хаос ближе, чем другим. Может почувствовать, может ощутить его… да, решено. Но это не главное. Сейчас – не главное».
Губы Познавшего Тьму сошлись побелевшей линией, морщины стали глубже и резче. В эти дни коричневокрылый сокол не знал отдыха, покрывая огромные расстояния от полюса и до полюса Кирддина. Плоский, как блин, он имел, в отличие от круглых миров, не северный и южный полюса, а полюса тепла и холода. Сокол окунался то в испепеляющий жар, то в леденящий холод: вместе с подмастерьями он разыскивал следы тех, кто уничтожил всё живое в этом мире и расставил хитроумную западню, куда едва не попались сами Новые Боги.
Мало знать, кто это сделал. Важно ещё и как.
Некогда здесь, на привольных равнинах, задолго до того, как по Кирддину расселились люди, обитала немногочисленная раса великанов. Хедин припоминал – в почти позабытые годы его собственного ученичества, когда молодой маг ещё только познавал мир, он читал об этом; в библиотеке Замка Всех Древних сохранились упоминания о «высоких», или «титанах», как их ещё называли. Волшебные существа, в чём-то сродни драконам – магия была для них и водой, и хлебом, и воздухом. Однако титаны Кирддина сошли в небытие задолго до появления на свет Последнего Поколения, поколения Хедина и Ракота. Сойти-то сошли, но оставили по себе долгую память. Властолюбивые и воинственные, не признававшие над собой ничьей власти, они прославились своими войнами с Древними Богами; даже Старый Хрофт, помнится, рассказывал Хедину об этих войнах. Племя йотунов, с которым титаны состояли в родстве, почти полностью сгинуло в великой Боргильдовой битве; но другие их сородичи в иных мирах, оказавшиеся более благоразумными, продержались куда дольше. Их сражения с Древними Богами сотрясали миры и вдребезги разносили небесные своды. В редчайших случаях верх одерживали дальние родственники Хрофта; куда чаще – титаны, за чьей спиной маячили тени Молодых Богов, и ещё сколько-то битв завершилось просто взаимным истреблением.
Здесь, в Кирддине, титаны одолели. Циклопические храмы, воздвигнутые в честь этой победы, некогда гордо высились от ледяной пустыни до пустыни иссушенной. Но по местному счёту миновали тысячелетия, и от величественных построек остались в лучшем случае полузаваленные катакомбы. Камень давно рухнувших стен предприимчивые люди растащили на собственные крепости, казавшиеся жалкой пародией на творения древних строителей.
Титанов мало интересовали леса и степи. Они обживали глухие, дикие предгорья, возводя там свои цитадели. И, как смог понять Хедин, не раз и не два сходились в жестокой борьбе с самыми первыми хозяевами Кирддина, его Древними Силами.
И не раз брали верх, до тех пор, пока последний из Древних не пал к ногам торжествующих победителей.
Сидя у стола, перед слабо мерцающими огоньками миров в его карте, Хедин устало вздохнул, с усилием провёл ладонями по лицу, точно пытаясь стереть впитавшийся в поры запах давно минувших ненависти, отчаяния и злого торжества. Великаны оказались весьма искусны в изобретении магических ловушек. Не в силах одолеть Древних на поле брани, они мало-помалу выловили их всех, ну или почти всех – после чего повергнуть оставшихся уже ничего не стоило.
Ловушки. Чтобы они сработали против первых хозяев Кирддина, титанам пришлось потрудиться. Как они это сделали, Хедин пока ещё не понял, но идея заключалась в том, чтобы несколько изменить в Кирддине ток незримых магических течений, подправить русла великих невидимых рек, что давали жизнь всему Упорядоченному; причём изменить таким образом, что в самом мире стали образовываться «застойные лужи», места, где Древние становились бессильны.