– Очень интересно, – с деланым равнодушием бросил Игнациус. – И что же это за способ? Готов ручаться – совершенно варварский, с обилием никчемушных жертвоприношений и так далее и тому подобное. Бьют тараном туда, где хватило бы лёгкого толчка, если, разумеется, толкнёт мастер.
– Как именно они откроют Ей путь – я не знаю, – процедил Динтра. – Но тот дуотт не лгал.
– А, гм, нельзя ли мне расспросить этого самого дуотта?
– Нет, – отрезал лекарь. – Он умер.
– Каа-аакая досада, – откинулся Игнациус. – Ну, друг мой, даже не знаю, что вам и сказать. Кидаться куда-то, на другой край света, и всё потому…
– Хорошо! – перебил Архимага Динтра. – А что у вас в планах? Куда бы вы хотели направиться, мессир? Ведь если я правильно помню наш не столь и давний разговор, то главная цель – покончить с Падшими – не исключала и помощи этому несчастному миру в избавлении от Западной Тьмы?
– М-м-м… совершенно верно. Разумеется, у меня есть детальный план, но, друг мой, я ведь говорил вам, что не могу обсуждать его открыто?
– Я помню, – насупился целитель. – И я готов следовать за вами, мессир, но, повторяю, эта угроза не терпит отлагательств. Её следует парировать немедленно и без проволочек, иначе действительно произойдёт катастрофа.
– Любезный Динтра, я со всей серьёзностью готов отнестись к вашим известиям, – Игнациус кивнул, – однако, согласитесь, менять все планы и намерения только потому, что вам что-то рассказал какой-то умирающий дуотт… а вдруг он лгал? Вдруг хотел ввести нас в заблуждение? И почему он вообще решил, что ему следует открыться именно вам, дорогой целитель?
– Я пытался спасти его, – угрюмо бросил лекарь. – Каким-то образом дуотт понял, что я – не обычный ордосский костоправ. Он почувствовал, что я… в общем, моё происхождение не осталось для него секретом.
– Вот даже как? – поднял брови мессир Архимаг. – Он раскрыл вас, друг мой? Умирающий чародей самого обычного мирка в считаные мгновения раскусил опытнейшего мага Долины, негласного главу Гильдии целителей?.. Только не надо про Ирэн Мескотт, я-то знаю, как она на вас смотрит, – вообще говоря, последняя сентенция не имела ничего общего с действительностью, но Игнациусу сейчас требовалось вывести из себя замкнутого и обычно немногословного лекаря.
– Именно так, – Динтра и глазом не моргнул. – Он был сильным чародеем, этот дуотт. Очень жаль, что он скончался, вы, мессир, безусловно, многое почерпнули бы в беседе с ним.
– Однако он умер, – Игнациус с трудом сдерживал раздражение. – Умер, и теперь вы предлагаете нам…
– Разве я когда-нибудь обманывал вас, мессир? Да и зачем бы мне делать это? – с укором воззрился на Архимага старый целитель.
– Не обманывали, не обманывали, – Игнациус впервые ощутил неприятный холодок в груди. Это он собирался вывести Динтру из себя! Это ему полагалось выуживать истинные намерения своего визави из оброненных в горячности фраз! А получается-то, что допрашивают именно его, Игнациуса, и как элегантно у Динтры это получилось! – Вы меня – нет, а вот дуотт вас – мог.
– Мессир, смею сказать, что это не первая смерть пациента у меня на руках. Я слышал множество последних признаний, проклятий, угроз или благословений и, хвала великим силам, научился различать правду и ложь, неважно, звучат ли они из уст человека или нелюдя. Дуотт не лгал. Заговор существует. Западной Тьме вот-вот откроют ворота.
– А этот дуотт ничего не говорил по поводу тех существ, коих мы, что ни ночь, видим над Эвиалом?
– Нет, – Динтра смотрел прямо в глаза мессиру Архимагу, и Игнациус невольно поёжился, настолько твёрд и холоден оказался этот взгляд. – Это, судя по всему, нечто новое.
– То есть вы не можете сказать, входят ли они в так называемый «заговор дуоттов», или нет?
– Не могу, – признался Динтра.
– Понятно… ну что ж, друг мой, дайте мне чуть-чуть подумать.
– Конечно, мессир. Мне выйти?
– Ну что вы, друг мой, как такое вообще могло прийти вам в голову?! – Игнациус счёл за лучшее всполошиться и вообще продемонстрировать смущение. – Прошу вас, никуда не надо выходить. Мне надо лишь сосредоточиться…
Динтра молча кивнул и присел к столу, занявшись давно остывшей снедью.
Гурман и любитель экзотической кухни даже не требует ничего разогреть? – лишний раз отметил про себя Игнациус. Нет, любезный Динтра, ты не тот, за кого себя выдаёшь…
Ладно. Сосредоточиться и в самом деле не помешает.
Итак, заговор дуоттов. Вполне согласуется с тем, что он, Игнациус, видел в Империи Клешней, во всяком случае, ничему не противоречит. Но почему этот дуотт оказался настолько словоохотлив? Почему выдал человеку, пусть и лекарю, этот величайший секрет своей расы? С какой стати? В последние мгновения жизни вдруг взыграла совесть? Или ему просто стало донельзя обидно умирать? Может, соплеменники отвергли его, может, он сделался изгоем – едва ли обычный дуотт вот так запросто получил бы место в Академии Высокого Волшебства, оплоте людского чародейства, тем более что люди и дуотты наверняка воевали и не один раз?
– Как вы думаете, дорогой друг, почему всё-таки этот дуотт решил вам открыться? Почему выдал тайну, не унёс с собой в могилу? Едва ли он испытывал какие-то особые симпатии к людскому роду?..
– Он не питал симпатий к людскому роду, это правда, но ещё меньше – к самой идее подобного мщения, – тотчас отозвался Динтра.
– А как тогда он стал обладателем столь бесценных сведений? Он вёл жизнь изгоя, разве не так?
– Так, – кивнул целитель. – Его изгнали как раз после того, как он не согласился с изначальным планом.
– Не согласился с изначальным планом, – Игнациус иронически поднял бровь, – и его оставили жить?
– Дуотты не лишают жизни себе подобных. Так, во всяком случае, сказал мне Даэнур, и я ему верю. Вдобавок он был сильным магом, его так просто было не взять. Потому-то он и пошёл на службу к людям – стены ордосской Академии служили надёжной защитой.
– А почему же не признался раньше?
– План не исполнялся, и дуотт надеялся, что никогда и не начнёт исполняться.
– Погодите, друг мой, эти змееглавцы, они что, бессмертные, словно эльфы?
– Нет. Но жить могут очень и очень долго. Вдобавок Даэнур, не забывайте, мессир, был очень знающим некромантом. Он мог бы отодвигать собственную смерть ещё не одно столетие. По его словам, он ждал «посланца».
– Очень интересно, – сквозь зубы процедил Игнациус. – Что ж, если принять это как данность…
«…А что, вполне возможно. Эти дуотты, судя по всему, весьма злопамятная публика. Могли затаиться на тысячелетия, никакой иной цели, кроме мести, похоже, уже не осталось. Что ж, допустим. Поверим, что дуотт распознал в Динтре чужака – потому что если всё это выдумал сам целитель, то с какой целью? Заслать его, Игнациуса, на Утонувший Краб наводить там порядок? Кому это может потребоваться? Падшим? – Тут губы мессира Архимага сложились в ядовитую усмешку. – Очень возможно. Но это означает, что приманка заглочена и ему осталось только подсечь добычу».