– Жалею, – кивнул Фесс. – Отрицать не стану. Но жалею о том, что сам решил, а не что мне насоветовали. Сам сделал – сам перед собой и ответ держу.
– В том-то вся и беда, – грустно молвила гнома. – Ну, что дальше-то, некромант? Куда пойдём?
– Далеко ходить не придётся.
– А не ты ли совсем недавно про Тёмную Шестёрку так красиво нам всем говорил? – Эйтери упёрла кулаки в бока.
– Я говорил, – Фесс и не думал отпираться. – Но мне сейчас надо найти Безымянную, гнома. В глаза посмотреть, – он запнулся. – Душа… столько про неё говорили, а получается… Я боюсь думать, что Вейде такого там начаровала, чтобы вывести душу из живого тела и загнать в деревяшку. А она ведь это сделала. Именно это!.. – Последние слова получились просто диким и кровожадным рычанием.
– А ты не горячись, некромант, – посоветовала Эйтери. – Вейде искусна в самой неожиданной волшбе. Небось и это не просто так сотворила, потому что приспичило ей. Да и то сказать – если бы не она…
– То Рысь осталась бы жива! – выкрикнул Фесс.
– Да? С чего ты взял? Ясно теперь, что серые что-то с ними такое учудили, когда они им в руки попали, такое, что и сказать страшно, сердце в пятки уходит. Попытал бы ты лучше нашего преподобного отче, а то он на словах-то всё за нас, а как до дела дошло, да ещё какого… Не осталась бы в живых твоя Рысь. Она… оно… тут ходит только потому, что Вейде её душу сохранила. Вывела из трупности и сберегла. Жутко, конечно, но сам посуди – гном-то и орк так и остались, как были?
Фесс молча кивнул.
– Хорошо потрудились серые, – голос Эйтери резал, словно нож. – Видно, твои им действительно попались ещё живыми. Спасти не могли, сумели только удержать, но и это, Фесс, великое дело. Не знаю, кто ещё бы так смог. Тут и Ордос бы спасовал, и Волшебный Двор не сдюжил. Вот только зачем это святым братьям?
– Это-то понятно. Они меня ещё в Салладоре уговаривали, мол, сдайся и спасёшь друзей. Я не верил. Не во что было верить. Я точно знал, Эйтери, точно – и Рысь, и Прадд, и Сугутор мертвы, а всё иное – ложь, слагаемая лишь для того, чтобы заманить меня в ловушку. Оказалось, нет.
– Инквизиторы тоже лгали.
– Конечно. Играли словами, потому что «не-жизнь» всё-таки отличается от смерти и даже «не-смерти». Но ни орк, ни гном, ни Рысь не ушли в Серые Пределы. И это главное.
– И ты их оживишь? – гнома взглянула на него в упор. – Словно в плохой балладе, где все враги убиты, все наши живы?
– Если все наши живы, то мне плевать, хороша баллада или плоха.
– Так не бывает, – покачала головой Эйтери. – Баллады или не баллады, а связать разорванное не могут даже боги. Душа, отлетев, не возвращается обратно, во всяком случае, так говорят мои книги. Никому и никогда ещё не удалось по-настоящему оживить кого-то, вернув ушедшего из тех самых Серых Пределов, о которых ты вспомнил. Может, в иных местах… иными руками… но не нашими, Фесс, не руками смертных! Нет такой иглы, чтоб залатать прореху. И ниток таких не сыщется тоже. Оставь её, некромант, отпусти. Пусть уходит. И Безымянную оставь тоже. Ты всё правильно говорил там, внизу – у нас есть дело, есть план, союз с Тёмной Шестёркой дорогого стоит! А ещё ведь и Спаситель… я людским россказням про него не слишком верила, а эльфы к подлинным хроникам Первого пришествия никого не допускали. Напрасно, получается, не верила. После Западной Тьмы и Салладорца Он – первейший враг. Не желаю, чтобы меня «спасали», а потом ещё и «судили» или что там у Него нам уготовлено. Честно живу, честно умру и в камень уйду, как предки мои. Перед ними и стану ответ держать.
– Эйтери, – Фесс дружески положил руку ей на плечо. – Ты всё правильно говоришь. И со Спасителем нам сойтись придётся. И с Сущностью. Но не смогу я идти на штурм, если буду знать – Рысь моя тут бродит, неприкаянная, пустое тело с пустыми глазами. Не могу, гнома!
– Эх, ты, – Сотворяющая только прищурилась. – О себе только и думаешь, некромант. Видать, плохо тебя Даэнур учил. Азбучную истину так и не вложил. Хотя, если такое от мамы с папой не воспринял, никакой декан не поможет. Не о себе думать ты сейчас должен. Не о себе. И не о тех, кто тебе близок. Про тех, кого не знаешь, кого ни разу не встречал, по Эвиалу странствуя, – вот о ком твоя забота быть должна!
– Ну точно – как в балладе…
– Тьфу! – гнома всерьёз разозлилась. – Фесс, не заставляй меня пожалеть о том, что помогала тебе и что с эшафота тебя вытаскивала!..
– Ты не пожалеешь, Сотворяющая, – некроманту стоило немалых усилий спрятать гнев. – Я найду Безымянную. И отправлюсь дальше намеченным путём. Это не займёт много времени.
– А эта? – Эйтери мотнула головой вслед скрывшемуся Северу. – Неупокоенная?
– Никуда не денется, – уверенно бросил некромант.
– Постой, ты что же, за ней так и побежишь, без ничего, в дорогу не собранный? – подивилась гнома.
– Он не побежит, – раздался за их спинами голос юной драконицы. – Он полетит. А я его понесу. Как и обычно.
Фесс невольно покраснел.
Аэсоннэ стояла, скрестив тонкие руки на груди, жемчужные волосы заплетены в косу и перекинуты вперёд. И… она больше не выглядела девушкой-подростком, словно в одночасье повзрослев на пару обычных человеческих лет.
– Я помогу тебе, папа.
Папа. Всё-таки папа. Не Кэр и не Фесс.
– Ну, тогда я пошла, – Эйтери попыталась проскользнуть ко входу в пещеры.
– Останься, Сотворяющая, прошу тебя, – остановила её драконица. – Ты была права, нам понадобится твоя помощь. Ну, чего медлим? Надо лететь.
– Лететь? – чувствуя, что проваливается под землю от стыда, пробормотал некромант, не в силах даже взглянуть на Аэсоннэ.
– Конечно, отец, лететь, – усмехнулась она. – На своих двоих когда ещё доберёшься! А неупокоенная сейчас шагает как раз навстречу… Безымянной, – последнее слово далось с некоторым трудом, драконица чуть запнулась. – Две части некогда единого целого. Вот только что случится, когда они встретятся?
Фесс промолчал, просто не находя слов.
– Ну, что мы все замерли? Я перекидываюсь, – предупредила Аэсоннэ. – Скажи, куда лететь, пап. Сразу и Безымянную подберём, и неупокоенную перехватим. А там уж как дело повернётся.
– Спасибо, Аэсоннэ, дочка, – Фесс наконец нашёл силы взглянуть ей в глаза – уже не человеческие, в глаза расправляющего крылья жемчужночешуйного дракона.
«Не за что». – Ему показалось, или в мыслеречи гордой драконицы и впрямь мелькнула тень затаённой обиды?
Пик Судеб прыгнул назад, под стремительно мчащимся драконом расстилался густой лес, окутанный ночным мраком. Летели молча, только «правее» да «левее» Фесса, указывавшего направление.
…Безымянную они нашли на небольшой опушке, неподвижно застывшую с запрокинутым лицом, обращённым к неярко мерцавшим звёздам. Она даже не повернулась, когда дракон, сложив крылья, с шумом опустился на свободное место.