Огненные знаки на раскрытой странице погасли, Гейра молчала, но он чувствовал её взгляд, нацеленный на него из темноты. Она ждала, она надеялась, она верила в него, единственного оставшегося в живых отпрыска младшей ветви Халлаков.

Гейра действительно смотрела на него, но ни надежды, ни веры она не чувствовала – только презрение и досаду. Когда этот мальчишка пять лет назад шел к ней, стоящей среди идолов, перешагивая через трупы волхвов, она действительно надеялась, что перед ней тот, кто сделает всё для её освобождения, а потом станет первым из Избранных, кто будет служить ей, как она служила Великолепному. Но теперь…

Избранных осталось всего трое в этом мире – Хач-Кабатчик разливает напитки в Корсе, дожидаясь лучших времен, Щарап-Гадалка наверняка кочевала из Холма в Холм, выжидая, когда на небосклоне появится Алая звезда… Но она не появится сама по себе. Нужны трое, чтобы вновь найти путь в Несотворенное пространство, а значит, Гейра им нужна. Щарап знает, как вернуть её телу гибкость, Щарап много чего знает… Даже Сиятельный Морох порой с опаской смотрел в её сторону, но терпел старуху, потому что она всегда была безропотна и молча делала то, что порой было не под силу прочим Избранным. Рано или поздно Щарап придет сюда. Только бы лорд до той поры остался при своих сомнениях и своей страсти. Когда он установил её каменное тело в своей опочивальне, явились странники из Храма и начали твердить, что его находка – от Нечистого и чем скорее он от нее избавится, тем лучше. Лорд Халлак изгнал странников из своего Холма, а следом за ними – и всех прочих Служителей. Тогда она решила, что овладела им окончательно, но Путь Истины оказался труднее для него, чем думалось вначале. Презрение и досада – большего он недостоин, но это потом… Пока ей нужно убежище, и лучше этой опочивальни ничего не придумаешь…

– Гейра! – Он снова взывал к ней, но теперь в его голосе слышалась какая-то холодная решимость. – Гейра, ты слышишь меня?

Нет, он должен быть наказан, и карой будет её молчание. Пусть сходит с ума, бьется головой о стену, пусть тело его корчится от неудовлетворенных желаний – она даже во сне не явится ему до тех пор, пока он не решится объявить её, Гейру Великолепную, главным божеством Холм-Эста и не обяжет каждого публично приносить ей жертвы…

– Гейра… – теперь он говорил почти шепотом, медленно приближаясь к ней. – Я решил.

Что он мог решить? Теленок! Щенок! Если бы собственное тело повиновалось ей, она владела бы безраздельно этим ничтожеством, хотя на кой бы он ей тогда сдался!

– Гейра… – Теперь он был рядом, и дрожащая ладонь легла на её плечо. – Я сделаю для тебя всё, что могу, но это такая малость…

И тут же над её окаменевшим ухом раздался сдавленный хрип, и теплая живительная, липкая, пьянящая влага полилась на её грудь.

Вэлд Халлак, лорд Холм-Эста, обхватил её обеими руками, а из вспоротых вен вытекала кровь. Но он прижимал её к себе, пока сознание не погрузилось во тьму.

Глава 7

Сын, я бы предпочла, чтобы ты за свою жизнь не совершил ничего великого или хотя бы выдающегося. Любые славные дела молва рано или поздно превратит в злодеяния, а мне дорога честь нашего рода… И ещё: мне не хотелось бы увидеть твой погребальный костер, а жить я собираюсь долго.

Из письма Олы, матери Юма Бранборга, лорда Холм-Дола

Подходила к концу вторая ночь их заключения, но о пленниках, казалось, забыли. Ведун плел из обрывков веревок замысловатую вязь и угрюмо молчал. Юм ходил из угла в угол, пересекая луч лунного света, пробивающийся сквозь крохотное окошечко под потолком. Сон не шел ни к тому, ни к другому… Дверь снаружи подперли чем-то тяжелым, в окно невозможно было протиснуться, даже не будь там решетки. Оставалось ждать, когда появятся стражники, не подозревающие, что узники освободились от пут.

– Эй, Милость, только ты сам с ними разбирайся, как придут, – заявил вдруг ведун. – Стар я уже кулаками махать, разве что укусить могу – зубы есть ещё. Скоро придут уже…

– Откуда знаешь? – Юм остановился и прислушался.

– Скоро и ты почуешь. – Ведун скорчил брезгливую гримасу. – Воняет от них тухлой ежатиной…

Юму и впрямь почудилось, что он чувствует какой-то неприятный запах, а через некоторое время снаружи послышались шаги и приглушенные голоса. За дверью что-то с грохотом упало, и лорд занял позицию справа от выхода, не слишком, впрочем, рассчитывая на успех. Стражников могло прийти и двое, и дюжина, а управиться с противниками, если их больше двух, а у тебя нет оружия, было бы под силу только опытному бойцу, каковым Юм себя вовсе не считал…

– Чего раззявились? – донеслось из-за двери. – Давай оттаскивай!

Некоторое время слышалась возня и кряхтение, а потом раздался скрип проржавевших петель. В двери образовалась щель, в которую просунулась рука с горящим сальным светильником. Юм тут же перехватил её и рывком втащил стражника вовнутрь, одновременно ударив его коленом в челюсть. Удар, судя по всему, удался – стражник рухнул на пол, не издав ни звука. В дверь уже ломились остальные, но светильник, падая, погас, и они ничего не видели перед собой, а скорее всего, даже не сразу поняли, что случилось. Лорд поставил подножку, и ещё один боец растянулся на полу рядом с первым, но оставшиеся двое уже сообразили, что к чему, и, выхватив из ножен тяжелые тесаки, замерли на пороге. Упавший схватил Юма за ногу, и лорд, пытаясь освободиться, на мгновение отвернулся от двери. Стражники, видимо, что-то разглядев-таки в темноте, бросились вперед, но первая попытка не увенчалась успехом – лишенные руководства, они застряли в дверном проеме, и Юм успел увернуться от двух беспорядочно мелькавших клинков. Он отскочил от выхода, успев ударить ногой в живот того, кто пытался его удержать, но исход схватки уже не вызывал у него сомнений: двое вооруженных против одного безоружного, промерзшего и голодного, и темнота – уже не помощник…

– А ну, стоять, сволочи! – неожиданно послышался голос Сима Тарла.

Стражники опешили, Юм – тоже. Голос раздавался из глубины темницы, а там, кроме ведуна, никого не было и быть не могло.

– Распоясались, скоты! – рявкнул тот же голос, как на строевом плацу. – Почему нагрудник не надраен?!

Ясно. Ведун всё-таки решил принять участие в схватке, и голос местного лорда он изобразил настолько мастерски, что поверг стражников в полное замешательство, которое не могло, впрочем, продолжаться слишком долго.

Юм заметил в полоске лунного света тесак, потерянный кем-то в суматохе, схватил его и вонзил клинок поверх медного нагрудника между ключицами стражника, который стоял ближе к нему. Стражник без стона упал, а второй начал медленно пятиться назад. Он уже понял, что дело тут нечисто, но ещё не мог ни на что решиться. Можно было просто снести ему голову, но Юм медлил. Противник хоть и был при оружии, но казался теперь совершенно беззащитным… И тут Кряж швырнул в него сетку, сплетенную из обрывков веревки, по которой с треском пробежали мелкие голубые искорки. Стражника почему-то начало трясти, он медленно повалился на колени, а потом начал кататься по полу, пока не дёрнулся в последний раз.