В доме царила полная тишина. Соловьев сумел сосредоточиться и прочесть несколько страниц, машинально отмечая карандашом на полях кажущиеся ему неудачными фразы, слишком короткие и отрывочные, которые в русском варианте нужно будет объединить в одно связное предложение. Прошел почти час, пока он не почувствовал, что глаза слипаются и теперь, пожалуй, удастся уснуть. Отложив рукопись на прикроватный столик, он опустил подушки и выключил свет. Но не прошло и десяти минут, как снова послышались шорохи.
Он сходит с ума, в этом нет никаких сомнений. У него развилась мания преследования. Или что-нибудь в этом роде. У него слуховые галлюцинации. Ему нужна помощь не милиции, а врача-психиатра.
Шорохи стали громче. Теперь Соловьеву слышались уже не только звуки из кабинета, но и шаги в гостиной. Нет, это уже слишком. Наплевать на приличия, надо позвать Андрея и все ему рассказать, пусть осмотрит дом, заглянет в каждый угол. С мнимыми страхами можно бороться только одним способом – реальностью.
Он снова потянулся к кнопке вызова. То, что произошло дальше, было мгновенным и очень страшным. Быстрые шаги по пандусу, какой-то непонятный шум… И выстрелы. Три выстрела. Сначала один, потом, после короткой паузы, еще два. Снова быстрые шаги, на этот раз через гостиную в сторону выхода. И опять тишина. Полная. Абсолютная.
На этот раз Соловьев уже не утешал себя тем, что у него галлюцинации. Если выстрелы ему почудились, сейчас в его спальне стоял бы Андрей с вопросом, что еще нужно неуемному хозяину. Но Андрея не было. С трудом преодолевая разлившуюся по всему телу слабость, Владимир Александрович зажег свет и потянулся за костылями. Рывком подняв себя с дивана, он тяжело оперся на костыли и потащил непослушное тело к двери. За эту ночь страшные картины так часто возникали в его воспаленном мозгу, что он даже почти не удивился тому, что увидел в гостиной. Сделал два шага назад в спальню, усадил себя в инвалидное кресло и потянулся к телефону.
Звонок в милицию отнял последние силы. Положив трубку, Соловьев до приезда опергруппы так и просидел в своей спальне неподвижно, уставившись в окно, за которым чернела непроглядная ночь. Ему было очень страшно.
* * *
Телефонный звонок прозвенел почти одновременно с будильником. Настя, с трудом выкарабкиваясь из сна, сняла трубку.
– Просыпайся, подруга, – послышался усталый голос Коли Селуянова.
– Что случилось? Я разве проспала?
– Конечно, проспала все самое интересное. У твоего дружка Соловьева ЧП.
Сон как рукой сняло. Она рывком села на постели.
– Что с ним?
– С ним ничего. Жив-здоров. Только напуган сильно. Но это и немудрено.
– Колька, я тебя когда-нибудь убью. Ты долго будешь меня терзать? Говори быстро, в чем дело.
– А у него в доме два трупа.
– Что?!
– Что слышишь. Два трупа, мужской и женский. Поедешь к нему?
– Да, конечно… То есть нет, – спохватилась она. – Я же в фирме работаю. Черт, как неудачно вышло. Надо с Колобком посоветоваться. Чьи трупы?
– Мужчину соседи опознали как его помощника. Женщину никто не знает. Слушай, у твоего инвалида любовница есть?
– Есть, кажется. Как выглядит женщина?
– Маленькая такая, рост меньше ста шестидесяти сантиметров. Очень хорошенькая, но, к сожалению, без документов.
– Ищите машину, – посоветовала Настя. – Туда пешком люди не приезжают. Где-то неподалеку должна быть машина этой женщины. Возле дома нет?
– Нет, перед домом только машина хозяина. Короче, Настасья, у меня уже сил нет, я сутки додежуриваю, ты приезжай в темпе на Петровку, я тебе всю информацию передам и поеду спать.
– Подожди, Коленька, подожди минутку, – взмолилась Настя. – Что сам Соловьев говорит? Это он их застрелил?
– Говорит, нет. Утверждает, что услышал посторонние звуки в доме, позвал помощника, который живет на втором этаже, тот стал спускаться, потом раздались выстрелы. И все.
– А оружие?
– Пока не нашли. Так ты едешь или нет?
– Еду, еду.
Она вскочила и стала быстро одеваться. Наливая себе кофе, она хотела было попросить у Леши машину, но вспомнила, что ему нужно сегодня ехать в Жуковский, где находится его институт, на ученый совет. Плохо. Значит, она не сможет съездить к Соловьеву. А надо бы.
Настя уже стояла в прихожей и зашнуровывала кроссовки, когда из комнаты послышался голос мужа:
– Ты уже уходишь?
– Да, солнышко, убегаю.
– Что-то ты быстро сегодня собралась.
Она открыла дверь и заглянула в комнату. Лицо у Алексея было совсем не заспанным, и она поняла, что проснулся он давно. Наверное, еще тогда, когда Селуянов позвонил.
– У тебя что-то случилось? – спросил он, внимательно глядя на нее.
– Не у меня, у Соловьева. Коля звонил, он сегодня дежурил, выезжал на место.
– Возьми машину, – неожиданно сказал муж. – Небось захочешь к нему поехать.
– А ты как же? Тебе ведь в институт нужно.
– Позвоню Аграновичу, он меня захватит, не проблема. А обратно приеду на электричке.
Настя, с сомнением глянув на свои ноги, обутые в кроссовки, все-таки вошла в комнату и присела на край постели. Черт с ним, с паласом, подумала она. Положив ладонь на лоб Алексея, она наклонилась и ласково поцеловала его.
– У тебя со мной сплошные хлопоты, правда? – тихо спросила она. – Но я же не виновата, что у меня работа такая дурная. Одни люди убивают других людей, не спрашивая о наших с тобой личных планах. К сожалению, я не могу на это повлиять. Ну хочешь, я уйду с этой работы? Тебя раздражает, что я вечно создаю тебе проблемы?
– Еще чего, – усмехнулся Алексей. – Пока ты сидишь на своих неконтролируемых трупах, я целый день безраздельно пользуюсь твоей квартирой и компьютером. Вожу сюда женщин и устраиваю пьянки. И вообще веду свободный образ жизни. И ты мне тут совершенно не нужна.
– Ты сердишься, – грустно констатировала Настя. – Поезжай на машине, я обойдусь. В конце концов, мне совсем не обязательно ехать к Соловьеву именно сегодня. Это можно сделать и завтра. Или вообще не делать.
– Не выдумывай, – рассердился муж. – Бери машину и не морочь мне голову. А если тебя угрызения совести мучают, можешь завтра вечером за мной приехать в Жуковский. Сегодня после совета я останусь у родителей, у нас же защита, а потом наверняка банкет, закончится поздно.
Настя уехала на работу с тяжелым сердцем, но очень скоро полностью переключилась на то, о чем ей сообщил Селуянов. В доме Соловьева убиты два человека. Один из них – помощник Андрей Коренев. Женщина, по-видимому, Марина, специалист по компьютерам. Что она делала ночью у Соловьева? Глупый вопрос. У них роман, это очевидно. Настя вспомнила ревнивый и оценивающий взгляд, которым окинула ее Марина в их первую и единственную встречу. Первое, что приходит в голову: их застрелил сам Соловьев. Застукал в недвусмысленной ситуации и рассвирепел. А где же оружие? Спрятал хорошенько. Или выехал на своем кресле из дома, выбросил пистолет в лесу, благо это совсем рядом, вернулся и позвонил в милицию.