Каттер почесал подбородок, притворяясь, будто ему приходится принимать сложное решение.
– Я человек слова, – наконец сказал он. – Таким было мое первоначальное предложение. Однако оно было сделано до того, как у нас появилась мисс Бек.
– Что ты хочешь сказать?
– Скажи мне то, что я хочу знать, и я предоставлю тебе выбор. Я или научу тебя, как уничтожить кошмар, вырвавшийся из твоей лаборатории… или спасу мисс Бек. Но только что-нибудь одно.
Кендолл сидел, уставившись на монитор. Он понимал, что рано или поздно ему придется сказать Каттеру правду. Со временем ублюдок все равно вырвет ее из него.
Хесс повернулся к Элвзу.
– Тебе понадобится кровь одного из животных, обитающих в Антарктиде, – едва слышно произнес он, признавая свое поражение.
– Какого именно?
– Volitox ignis.
Теперь Каттер задумался уже всерьез.
– Огненного угря… Да, весьма непростая задачка. Мне нужно сделать один звонок, пока еще не слишком поздно. Похоже, я несколько поспешил с осуществлением своих замыслов… Как говорится, «побежал впереди паровоза».
Он повернулся, собираясь уходить.
– Каттер, ты обещал!
– Ну конечно, извини. – Элвз остановился. – Итак, что ты выбираешь? Спасти мисс Бек… или весь мир?
Кендолл снова уставился на экран, на девушку, съежившуюся в клетке. В то же время он мысленно представил пятно смертельной заразы, расплывающееся в горах Калифорнии.
«Дженна, прости меня…»
– Как уничтожить то, что я сотворил? – спросил он, решительно поворачиваясь к Каттеру.
– На самом деле решение проще простого. Неужели ты никогда не задумывался над тем, почему биосфера пещер под Антарктидой так и не вырвалась в окружающий мир? Определенно, в прошлом уже случались выбросы, утечки. Но только в небольших количествах. Подозреваю, для распространения по всему земному шару потребовалось бы что-то более значительное.
Кендолл тщетно старался найти ответ. Что в Антарктиде уникального? Что сдерживает под землей этот таинственный мир? Соленая морская вода, лед, холод? В своей лаборатории он уже экспериментировал со всеми этими параметрами.
– Мы испробовали и низкие температуры, и растворы различных солей, в том числе тяжелых металлов, такие, какие содержатся в воде антарктических морей, – признался он. – Ничто не берет этот вирус.
– Друг мой, это все потому, что ты мыслишь мелко… вот в чем всегда была твоя главная проблема. За деревьями ты не видишь леса. А тут надо мыслить глобально.
Каттер насмешливо поднял бровь.
Кендолл задумался над значением этого слова.
Глобально…
К чему он клонит?
И вдруг до него дошло.
13 часов 24 минуты
Дженна потерла затылок, следя за тем, чтобы не приближаться к прутьям решетки. Тупая боль в шейном позвонке превратилась в мышечный спазм, посылающий молнии огненной боли во все уголки черепной коробки. Болели даже глаза, отчего приглушенный зеленый полумрак казался ослепительно-ярким.
Женщина понимала, о чем говорят эти симптомы.
Болезнь уже идет полным ходом.
«Я Дженна Бек, дочь Гейл и Чарльза Беков, – как заклинание твердила Дженна, опасаясь того, что с нею будет. – Я живу на углу Д-стрит и авеню Ли-Вайнинг. Мою собаку зовут Никко, я родилась…»
Сквозь нестерпимую головную боль она старалась удержать все то, что определяло ее как личность, постоянно проверяя свою память на предмет появления провалов.
«Но пойму ли я, что со мной происходит?»
Дженна глубоко задышала, впитывая буйный аромат джунглей, стараясь обрести опору, сдержать боль. Повсюду вокруг слышался стук падающих капель воды, шелест крыльев, скрип ветвей, шепот листьев.
Один момент не давал девушке покоя, угнездившись в подсознании.
Здесь было слишком тихо. Дженна не слышала ни пения птиц, ни болтовни обезьян, ни торопливых движений какого-нибудь мелкого испуганного существа, пробирающегося в густой траве.
И тут, как будто кто-то почувствовал ее страх, слева от нее треснула ветка. Взгляд Дженны метнулся в ту сторону, но она успела разглядеть только мелькнувшую тень. Напрягая зрение, женщина попыталась проникнуть сквозь сплошную стену папоротника, окружающую поляну.
Ничего.
Но Дженна еще не забыла сердитый рев, предельную осторожность охранников, сопровождавших ее сюда.
«Я здесь не одна».
13 часов 25 минут
«Нужно мыслить глобально».
Не в этом ли с самого начала крылся ответ?
Закрыв глаза, Кендолл представил себе нашу вращающуюся планету, застывшую кору, плавающую на поверхности расплавленного моря, а внутри твердое железное ядро размером в две трети Луны. Конвекционные течения в жидкой мантии, а также кориолисовы силы, вызванные вращением Земли, выступают в роли гигантской динамомашины, порождающей сильное магнитное поле.
– Магнетизм! – воскликнул Хесс. – Вот что удерживает теневую биосферу под Антарктидой!
– А где на нашей планете магнитное поле наиболее сильное?
– На полюсах. – Кендолл мысленно представил силовые линии, выходящие из полюсов и окружающие земной шар. – А самое слабое оно на экваторе.
– А где еще?
Кенделл понял, что ответ как-то связан с местонахождением Адского мыса. Он представил себе этот горячий мир под толщей льда, идеальный инкубатор для необычных форм жизни: сернистые испарения, бурлящая вода.
– Зоны геотермальной активности, – сказал Хесс, поворачиваясь к Элвзу. – В местах вулканической деятельности магнитное поле Земли самое слабое.
– Верно. Расплавленная магма, расположенная под этими зонами, не может сохранять ферримагнитные свойства, что создает местные провалы в магнитном поле Земли, если угодно, островки в море более сильных магнитных течений.
Кендолл представил Адский мыс в виде острова, окруженного мощным магнитным полем Антарктиды. Он по-прежнему не мог поверить в то, что силы этого поля достаточно, чтобы удерживать чужеродную жизнь. Определенно, что-то сделало теневую биосферу особенно чувствительной к магнитным полям, и это «что-то» было обусловлено ее сущностью.
– КНК, – высказал свою догадку вслух Кендолл, выпрямляясь в кресле. – Вся жизнь там основана на генетической спирали, основой которой является не дезоксирибонуклеиновая кислота. Она уникальна, не похожа на всю остальную жизнь. Место глюкозы заняли мышьяк и фосфат железа. – Он посмотрел Каттеру в лицо. – Все дело в железе, ведь так? Вот что делает КНК-жизнь восприимчивой к магнитным полям.
– Я изучал эту структуру с помощью фотоэлектронной спектроскопии и рентгенографии. Наночастицы железа образуют кольца по всей спирали КНК, выступая в роли основы.