Сьюзен уставилась на брата. Она никогда не признавалась ему в своем отчаянии, в настойчивом желании как можно скорее снова забеременеть, преследовавшем ее с тех пор, как она потеряла ребенка. Неужели Том видит ее насквозь? Или он каким-то образом чувствует такие вещи?
— Как ты можешь быть так уверен насчет Лейта. Том? — спросила Сьюзен, с надеждой развеять свои сомнения относительно будущего. — Я сама еще не уверена, — призналась она.
— Свет настоящей любви ни с чем не спутаешь, Сьюзен, — ответил он самым будничным тоном, точно тут и спорить было не о чем. — Я видел подобный свет у Тиффани с Джоэлом. И у Ребель с Хьюго тоже. У вас с Бренданом он был слабее, но я думал, что это просто более спокойная любовь. Да и ты вроде была довольна. Пока не появился Лейт.
— Ты считаешь, я была Брендану плохой женой? — спросила она в мучительной растерянности.
— Нет. Он был счастлив иметь такую жену. Ты давала Брендану все, что он хотел. Это был хороший человек, но для него важнее всего была его работа, работа врача. Это была его страсть. Страсть Лейта Кэрью — ты.
Едва услышав слова брата, Сьюзен поняла: вот истинный ответ на многие ее вопросы. Последние отзвуки душевной боли, вызванной чувством вины перед Бренданом, стали затихать. Но что касается Лейта, неясность еще оставалась: достаточно ли одной страсти для того, чтобы строить совместную жизнь?
Страсть ведь связана больше с физическим влечением, чем с любовью, разве не так? Но с другой стороны, разве вспомнишь хоть один случай, когда Том ошибся в своих предсказаниях? И в эти несколько часов, проведенных вместе с Эми в парке, разве горели они чувственным желанием? Нет, им просто хорошо было вместе, и в их сердцах царил мир и глубокий душевный покой.
— Спасибо, Том, — от всей души поблагодарила Сьюзен брата. Он действительно помог ей разрешить большую часть терзавших ее сомнений.
Том только пожал плечами в ответ, будто их разговор не имел особого значения.
— Какое впечатление произвела на тебя Мэделин? — спросила Сьюзен, надеясь, что Том даст ответ еще на один вопрос — как быть с Эми.
Он озадаченно нахмурился:
— Мне понадобится время, чтобы ответить. Она улыбнулась:
— Хорошо. Будем жить настоящим. Пойдем вниз, к хозяевам.
Лейт уже предложил одно решение вопроса об Эми. По его мнению, лучше всего будет, если девочка вернется на шесть месяцев в Алис-Спринте вместе со Сьюзен. А он бы прилетал к ним на выходные. Потом, после свадьбы, они уже не будут разлучаться.
Сьюзен, однако, не была уверена, что это лучшее решение. На ее взгляд, Лейт слишком торопился с женитьбой, в то время как для их совместного будущего не было сколько-нибудь прочной основы. Кроме того, Сьюзен беспокоило, что Эми придется отделить от остальной семьи.
Девочка обожала близнецов. Глядя, как Джеб и Стюарт играют с ней в бассейне, Сьюзен не могла отделаться от ощущения, что нельзя увозить Эми отсюда. Если бы Тому удалось решить проблему с Мэделин, наверняка можно было бы придумать выход и получше.
Она смотрела на Тома, беседующего с хозяйкой, и гадала, удалось ли ему приблизиться к разгадке характера Мэделин. На вид ничего определенного нельзя было сказать, но Том вообще редко высказывал свои мысли. Говорила в основном Мэделин, а Том слушал, кивая. Он выглядел живым воплощением вековой мудрости древнего племени, отпечатанной на его темном лице.
День клонился к вечеру. Том коротал время перед ужином в обществе Мэделин и Рольфа, в то время как Сьюзен и Лейт укладывали Эми спать. Спустившись вниз, они с первых слов поняли, о чем идет разговор.
— Полицейские, черт бы их побрал, ничего не смогли сделать, — говорил Рольф. — Что касается частных сыщиков, которых я нанял…
У Мэделин вдруг сделался какой-то неестественный вид. Рольф, который не мог не заметить перемены в лице жены, оглянулся, увидел Лейта и крепко сжал губы. Том оторвался от фотоальбома, который ему показывала Мэделин, но взгляд его не задержался ни на ней, ни на Рольфе. Глаза остановились на Сьюзен, но смотрел он так странно, что она даже не могла понять, видит ли он ее. Под этим взглядом Сьюзен мигом покрылась «гусиной кожей». Вне всякого сомнения, какая-то мысль засела в его голове.
Рольф между тем поднялся, чтобы спросить, что будут пить Сьюзен и Лейт. Мэделин быстро подхватила альбом, лежавший на коленях у Тома, закрыла и положила на столик у дивана.
— Еще пива, Том? — спросил Рольф.
Том ответил не сразу, словно выходя из транса:
— Нет. Спасибо. Если позволите, я бы хотел кое-куда позвонить перед обедом.
— Разумеется. Мой кабинет — напротив, через коридор. Звоните оттуда, — предложил Рольф. Когда Том вышел, в комнате воцарилось неловкое молчание. Сьюзен чувствовала, как закипает Лейт, уверенный, что Рольф пытался завоевать расположение Тома, чтобы затем с его помощью оставить Эми здесь, с Мэделин. Сама Сьюзен вовсе не была уверена в справедливости подозрений Лейта. Быстро извинившись, она пошла за Томом, надеясь выяснить, что же произошло.
— Том! Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросила она, догнав его в коридоре. Ответом стал загадочный взгляд.
— Круги на воде, Сьюзен.
— Кому тебе надо позвонить? Он покачал головой:
— Возвращайся к остальным. Я и так заставил их почувствовать неловкость — надеюсь, ты сможешь разрядить обстановку.
Сьюзен знала: спорить с Томом бесполезно. Если решение принято, он его не изменит. Остается одно: ждать. О чем бы он ни думал, что бы ни делал — в свое время она все узнает. Сьюзен отчаянно надеялась, что это не будет нечто такое, что настроило бы ее против Лейта.
Лейт между тем тоже принял решение и в тот же вечер сообщил его Сьюзен. Он нервно расхаживал по ее спальне и быстро, взволнованно говорил:
— Эми едет с тобой, Сьюзен. Я не оставлю ее здесь, с Мэделин. Бог знает какие безумные планы она вынашивает. Принести Тому этот альбом! Прошло двадцать лет, а она все никак не оставит своих надежд.
— Лейт, ты забыл об Эми в те восемнадцать месяцев, что она провела в пустыне? — негромко спросила Сьюзен.
— Нет, конечно! Но я не искал черты Эми в лице каждого встреченного на улице ребенка, — огрызнулся он. — Говорю тебе, она больна, Сьюзен. Больна психически с тех самых пор, как потеряла дочь. Илана достаточно натерпелась от этого, и я не допущу, чтобы Эми тоже пришлось страдать.
— Каким образом это могло отразиться на Илане?
— У Мэделин была привычка плакать над ней. Илане шел всего восьмой год, когда отец привел Мэделин в наш дом. Илана терпеть не могла, когда Мэделин по ночам подтыкала ей одеяло со слезами на глазах. Нам-то было известно, почему она так делала! — Он недобро хмыкнул. — Мы уже целый год как знали об этом: отец на год застрял в Соединенных Штатах, разыскивая потерянную дочь Мэделин.