Почему‑то я поверила, что это нечто поможет, и поблагодарив нежданную благодетельницу, поспешила к себе.
Покормив уже переставшую меня бояться тёзку, взглянула на настенные часы: пять минут десятого. Даже с учётом необходимости заглянуть к леди Моргане и неблизкого расположения корпуса в моём распоряжении осталось как минимум полтора часа свободного времени. Взгляд упал на так и не раскрытый с утра учебник истории. Не устояв перед тягой к знаниям, я таки открыла вожделенный талмуд и окунулась в чтение.
— Ты случаем никуда не опаздываешь? — раздался возле самого уха мелодичный голосок благоразумно остающегося невидимым духа.
Я встрепенулась, взглянула на часы и поняла: если б не Алсея, точно опоздала бы! Так увлеклась содержимым учебника! Хотя не мудрено. Автор писал так, что перед глазами возникали картины происходивших некогда событий, словно смотришь кино. И излагалось всё непредвзято, оставляя читателю шанс выбрать сторону самостоятельно. С тоской вспомнились наши занудные учебники…
А дух тем временем продолжал вещать:
— На Моргану смотреть жалко. Сначала металась между корпусами, потом у себя что‑то мудрила, плела, наговаривала, и вот уже минут двадцать ходит из угла в угол и бурчит: «Где же Екатерина? Ну где ж она…» Что она делала? — в завершении тирады вопросил дух.
— Ну так и спросила бы у неё, — отмахнулась я.
— Не могу, — буркнула Алсея, и столько грусти было в её голосе, что я невольно в дверях остановилась.
— Почему? — смотрю на рискнувшее‑таки материализоваться привидение.
— До твоего появления… я только с Каргулей разговаривала… — опустив очи, тихо призналась Алсея. — Остальные либо не знают, либо не верят в моё существование. А разубеждать их я не спешу… — и опять такая тоска звучит в голосе, что чувствую, и сама скоро зарыдаю.
— Почему? — понимаю, что вопрос звучит тупо, но не понимаю я и всё тут!
— Посмотрела бы я, как ты на моём месте поступила бы! — со слезами на призрачных глазах выпалила Алсея и растворилась в воздухе.
А вот я так и стояла в дверях, понимая, что чем‑то обидела, но вот чем? И так жалко бедного духа стало. Это ж, выходит, долгие годы единственной её собеседницей была та старая перечница? Не мудрено, что теперь у Алсеи рот не закрывался. А я, дура, ещё и злилась на неё!
Я позвала духа раз, другой. Подождала минут пять, в надежде, что та всё же появится. Но увы… взглянув на часы, поняла, что надо бежать со скоростью света, иначе точно опоздаю. И буквально полетела. Однако на второй этаж я всё же заскочила.
Алсея была права. На леди Моргане лица не было: бледная, осунувшаяся, она, кажется, с момента нашей последней встречи успела постареть лет на двадцать. Увидев меня в дверях, проворно затащила в свои апартаменты и, вымученно улыбнувшись, повязала на моей руке тонкую нить с хитрым плетением. И как только отступила прочь… нить исчезла! То есть вот она есть, и в следующий момент — нет!
Вопросительно смотрю на осунувшуюся и довольно улыбающуюся женщину, а та лишь глазами показывает: «Всё хорошо. Беги. Время…»
А я что? Бегу! Время‑то действительно поджимает. И жалею лишь об одном: не поинтересовалась, что это было, и как повлияет на Элифана. Ну да сейчас и не до того. Успеть бы. Вряд ли она сделала что‑то, способное навредить лично мне, а остальное мелочи.
Почти уже подбегаю к нужному зданию и понимаю: всё! Или я минуту теряю на то, чтобы отдышаться, или мне уже никуда не надо будет. Ибо покойников не учат. А тем временем окидываю удивлённым взглядом этакий одноэтажный барак.
Ну не вписывается он в успевшее уже сформироваться общее представление об этом учебном заведении. Никакой тебе монументальности, никакого изящества. Длинная каменная коробка с плоской низкой крышей, редкими небольшими оконцами и одной–единственной дверью в торце здания. Такое у нас в России я бы приняла за совдеповских времён ферму. Но чтобы здесь… и такое? Может я‑таки направление попутала? Но не войду — не узнаю…
Ничего не остаётся. В последний раз вздыхаю поглубже и, несмотря на непрекращающиеся колики в боку, плетусь‑таки в этот барак.
— Вы опоздали, гимназистка, — слышится как только открываю единственную входную дверь в здание.
Мысленно облегчённо вздыхаю. Перспектива носиться и дальше в поисках нужного корпуса совершенно не радовала.
— Простите, лорд Элифан. Не рассчитала расстояние, — мямлю я, понимая, что звучит эта не очень уважительная причина мягко говоря нелепо.
— Надеюсь, это в первый и последний раз, — строго произносит мужчина и кивком головы приглашает меня пройти внутрь слабо освещённого кабинета с единственным крохотным окошком под самым потолком. — И впредь не забывайте, ради чего проводятся ваши занятия, — в его голосе прозвучал укор, а я непонимающе уставилась в его ставшие непривычно строгими глаза. — Где клетка с княгиней? — он вопросительно заламывает бровь.
Ну а я что? Я краснею. Вот уж действительно, как можно было умудриться забыть о бедной крохе? Ведь с того момента, как узнала о том, что преподавать будет он, думала о чём угодно, а про малышку напрочь забыла. Покормила и всё!
— Канцелярские принадлежности вы так же благополучно забыли, — констатировал непривычно серьёзный лорд Элифан, и порывшись в лежащем на большом преподавательском столе портфельчике, явил на свет божий стопочку листов и почти привычный карандаш. — Начнём с теории…
И понеслось… Должна заметить, педагогом шатенчик оказался великолепным. Повествовал даже интереснее, чем автор так заинтересовавшей меня книги по истории. Так же порой проскальзывали сухие факты, а им на смену приходили захватывающие, наполненные примерами, пояснения. Порой поток информации прерывался, и педагог плавно вплетал в свой красочный монолог вопросы, незаметно вовлекая меня в диалог, и убедившись, что я всё поняла правильно, продолжал.
— …и когда мы начнём разбирать сами методы посыла чар, — продолжал уже более сухо, и я с сожалением осознала, что урок подходит к концу. — Ни в коем случае, если я не потребовал обратного, не смотрите на окружающих. Во время подобных занятий ваши глаза должны быть сосредоточены на крышке находящегося перед вами стола и больше НИГДЕ! Ни в коем случае не на своих руках, не на мне, не на своих одногруппниках! Надеюсь, я ясно излагаю?
— Да, лорд Элифан…
— Гимназистка… — его голос странно оборвался, — мне, безусловно, приятно слышать подобное обращение из ваших уст, но к моему величайшему сожалению, оно допустимо вне стен гимназии и в кругу коллег, но никак не в общении студент — преподаватель. Обращайтесь ко мне впредь магистр Ветреный.
— Хорошо, — коротко промолвила я и, заметив выжидающий взгляд голубых глаз, неожиданно робко добавила: — …магистр Ветреный.
Удовлетворённо кивнув, лорд некоторое время с задумчивым видом смотрел на меня. И я чувствовала какое‑то непонятное напряжение, повисшее в воздухе. Буквально пять минут назад мы непринуждённо дискутировали, он самозабвенно что‑то рассказывал, а сейчас помещение словно наэлектризовалось. Казалось, достаточного одного неосторожного движения или звука, и воздух пронзят миллионы уничтожающих всё на своём пути молний.