Егоров все понял, может быть, даже больше того, что было сказано, и спросил у официантки:
– Что же, после одной бутылки вина мужчина опьянел, а его спутница нет?
Та ехидно усмехнулась:
– Ну, так иностранцы-то, как наши девки, пить не умеют. Эта хоть и щуплая с виду, а сама его до выхода довела.
– Он не мог самостоятельно идти? – удивился Егоров.
– На ногах не стоял.
– Да-да, – встрял в разговор метрдотель. – Славе даже пришлось усаживать его в машину.
– Слава – это ваш охранник у входа? – уточнил Егоров и, получив подтверждение метрдотеля, сказал: – Проводите меня к нему. А ты, Анюта, пока сделай заказ.
Вот тебе на! Анна даже обиделась на такое отношение к себе. Это что же получается: Егоров считает, что от нее больше никакой пользы? Ну, нет! Это мы еще посмотрим! Она быстро заказала официантке два кофе, в отместку Егорову – фруктовое ассорти и поспешила следом за ним.
Когда она вышла из ресторана, Егоров у перекинутого на берег трапа как раз разговаривал с охранником.
– …Мужик этот совсем раскис. Ну, я его и поддержал, чтобы он в воду не свалился, – насмешливо улыбаясь, рассказывал охранник. – Отвел на берег. Тут девка, что с ним была, по сторонам позыркала, в смысле огляделась, мобильник достала, хотела уже шоферу звонить. А он и сам подъехал, видно, заметил, как мы по трапу спускались. Ну, я помог девке мужика в машину посадить, сама бы она точно не справилась, и они уехали. Она мне еще пятисотку дала за труды. Вот и все.
По лицу охранника было видно, что он не врет. Но что-то в его рассказе настораживало. Егоров первым сообразил что.
– Вы сказали: шофер заметил, как вы спускались по трапу. Он что же, был неподалеку?
– Ну да, – охранник недоуменно кивнул. – Он же в машине остался. А с гостевой стоянки вход-то видно.
После такого ответа Анна вообще перестала что-либо понимать. Егоров, видимо, тоже, потому что после секундной паузы спросил:
– То есть мужчина и девушка приехали сюда на машине, и все время, пока находились в ресторане, шофер ждал их на стоянке?
– Ну.
Охранник снова кивнул, а Анна и Егоров переглянулись и одновременно спросили:
– Что за машина?!
– «Мерс».
Вспомнив скользкого водителя «Мерседеса», который во время разговора с Егоровым буквально раздевал ее глазами, Анна покачала головой. Оказывается, Павел Мухин любитель не только стройных женских ног, но еще и занимательных историй. Интересно, что из рассказанного им правда, а что ложь? И что думает обо всем этом Егоров? Но когда Анна взглянула на Егорова, он вновь удивил ее: усмехнулся и сказал:
– По-моему, самое время выпить кофе.
* * *
– Ой! А я уж думала, вы не вернетесь, – обрадовалась подлетевшая к столику официантка.
Хотя ее слова адресовались обоим, смотрела она только на Егорова. Анна презрительно хмыкнула. Ее так и подмывало спросить у девицы, строит ли она глазки всем мужчинам или только старшим офицерам госбезопасности. На этот раз официантка старалась напрасно. Егоров был так занят своими мыслями, что попросту не заметил, а может, сделал вид, что не заметил ее призывного взгляда. Не притронулся он и к кофе, который она поставила перед ним. Официантка покрутилась еще немного возле столика и ушла. Скатертью дорога. Наконец-то стало можно откровенно поговорить.
Анна придвинулась к Егорову.
– Андрей Геннадьевич, получается – Мухин врет. Но зачем ему скрывать, что он привез своих пассажиров сюда?
– Чтобы никто не узнал, куда он отвез их отсюда.
Егоров вынул сигареты, хотел закурить, но спохватился и виновато взглянул на Анну.
– Курите, курите, – великодушно разрешила она и улыбнулась. Так трогательно выглядела его молчаливая просьба.
Егоров с наслаждением затянулся сигаретой и продолжал:
– Непонятно другое: зачем весь этот спектакль с фальшивым опьянением понадобился самому… Пиночету.
Последнее слово он произнес, глядя куда-то Анне за спину. Она поспешно обернулась. На пятачке, перед украшенной пушками эстрадой, нескладно танцевал, а точнее, кривлялся молодой, но уже располневший мужчина со съехавшим набок галстуком и выпроставшейся из брюк рубашкой. Вместе с ним выгибалась ярко накрашенная девица древнейшей профессии. Но не эта кривляющаяся пара привлекла внимание Егорова, а столик, который они только что покинули. Вернее, то, что в данный момент там происходило. Оставшаяся за столиком вторая девица, коллега первой по ремеслу, потрошила мужской бумажник, очевидно, принадлежавший снявшему их кавалеру. Вынув оттуда солидную пачку купюр, она сунула их куда-то под подол своего платья, не иначе как под резинку трусов, а похудевший бумажник вложила во внутренний карман висящего на стуле мужского пиджака. Анна сочувствующе взглянула на беспечно танцующего простофилю, получившего очевидный урок того, как опасно напиваться в незнакомой компании. Но что так заинтересовало в этом, в общем-то, заурядном происшествии Егорова? Анна повернулась, чтобы задать ему этот вопрос, но не успела. Егоров вынул сотовый телефон и, соединившись, тихо, но отчетливо сказал в микрофон:
– Полковник Егоров… Пришлите оперативно-следственную группу к плавучему ресторану на Бережковской набережной.
Отдав распоряжение, он залпом допил кофе, оставил на столе деньги и, поднявшись, протянул Анне руку:
– Пойдем. Подождем наших на улице.
Конечно, жалко было оставлять целое блюдо с фруктами, но не пропускать же самое интересное.
По дороге к выходу Егоров остановился возле метрдотеля.
– Сейчас сюда приедет оперативная группа. Вам нужно будет рассказать следователю то, что вы рассказали мне…
Метрдотель обреченно кивнул. Даже под слоем грима стало заметно, как побледнело его лицо.
– И еще, – продолжал Егоров. – Скажите девушкам за вторым слева от эстрады столиком, чтобы они вернули своему спутнику деньги, которые вытащили у него из бумажника.
Метрдотель кивнул во второй раз.
Больше Егоров ни с кем говорить не стал. И слава богу! Анна уже не могла дождаться, когда можно будет задать ему свои вопросы, и как только они ступили с трапа на твердую землю, спросила:
– Андрей Геннадьевич, что вы поняли?!
– Снотворное.
– Что?
– Снотворное, – повторил Егоров. – Пиночет не прикидывался пьяным. Его элементарно отравили. Собственная подружка сыпанула ему в бокал клофелин или еще какое-нибудь снотворное. А когда он «захмелел», вывела его на улицу, где их поджидал ее напарник Паша Мухин.
– Отравила? – недоверчиво переспросила Анна. Не хватало воображения представить Пиночета отравленным. – Но зачем?
Егоров усмехнулся: