Он обернулся. Обернулся и взглянул на нее так, что у Анны все оборвалось внутри. Потом отшвырнул в сторону мусорный бак, перепрыгнул через металлические перила у входа и припустил вдоль ограды в сторону набережной.
Анна с надеждой оглянулась назад, но машина с наблюдателями уже уехала. Она была совершенно одна, если не считать растерянного билетного контролера, от которого тоже было мало проку.
– Вызывайте милицию! Это опасный преступник! – на бегу крикнула ему Анна, бросаясь следом за Пиночетом.
Куда там? Не успела пробежать и нескольких шагов, как на правой босоножке хрустнул каблук. Мысленно укорив себя за то, что не надела кроссовки, Анна сбросила с ног бесполезную обувь. Бежать босиком было гораздо легче. Вот только куда бежать? За Пиночетом, которого уже и след простыл? К Егорову! С ним четверо наблюдателей, они помогут. Приняв решение, Анна бросилась к фонтанной площади.
Никогда в жизни она еще так не бегала. Запыхалась так, что, когда увидела впереди на лужайке Егорова и его коллег, едва смогла выговорить.
– Андрей… Геннадьевич… Пиночет… в парке… побежал… к набережной… я видела….
Егоров изменился в лице.
– Ты не путаешь?
Сил на ответ уже не осталось, и Анна просто помотала головой.
– Как он выглядит? Во что одет?
– В комбинезон… синий… и… кроссовки.
Егоров скрипнул зубами.
– Быстро на набережную! Прочесать все закоулки!.. И держите оружие наготове, он наверняка вооружен! – крикнул он в спину сорвавшимся с места наблюдателям.
– У тебя кровь! Ты не ранена?
Анна опять покачала головой.
– Нет… измазалась, когда… делала перевязку.
– А на ноге? – Егоров присел на корточки и вытер носовым платком кровь с ее ступни.
– Пустяки… наверное, наступила на что-то, когда бежала.
– Значит, ты в порядке?
Анна попыталась улыбнуться:
– В полном.
Егоров на секунду задумался и сказал:
– Тогда останься здесь, а я проверю набережную. Вот, держи. – Он вынул из кобуры свой пистолет и протянул ей. – Умеешь обращаться?
Она кивнула:
– Умею. Но зачем мне?
– Чтобы мне было спокойнее.
Егоров все-таки вручил ей пистолет и, не тратя больше времени на разговоры, побежал к набережной.
Оставшись одна, Анна подошла к задержанному иракцу, который сидел на земле, прикованный наручниками к стволу дерева. Перед ним, на расстеленном кем-то носовом платке, лежали изъятый нож – здоровенный тесак, Анну даже взяла оторопь, когда она увидела его вблизи, какое-то удостоверение с арабской вязью, сотовый телефон, магнитный ключ от номера в «Президент-отеле» и совсем не к месту оказавшаяся здесь жестяная баночка из-под гуталина. Только она одна и могла служить контейнером. А нож с широким, как лопата, лезвием конечно же был взят для того, чтобы закопать контейнер в условленном месте.
Сначала Анна не хотела брать контейнер в руки, но в конце концов любопытство пересилило. Она подняла жестянку, осмотрела со всех сторон – банка как банка – и сняла с нее крышку. Внутри оказался черный крем, только крем, заполняющий банку до краев, и ничего, кроме крема.
Анна изумленно взглянула на иракского охранника, но тот демонстративно смотрел в сторону. Интересно: Егоров и его коллеги уже осмотрели банку. Наверняка осмотрели, раз нашли ее. Решив, что в этом не будет большой беды, Анна ковырнула крем пальцем – на коже остался жирный черный отпечаток. А, чего уж теперь! Она погрузила палец в восковую массу, при этом наружу выставился какой-то уголок. Анна подцепила его ногтем и вытащила из банки облепленный кремом маленький полиэтиленовый пакетик с чем-то твердым внутри. В тот же миг прикованный к дереву иракец взревел, словно дикий зверь, и попытался ударить ее ногой. Не дотянулся и принялся осыпать ее градом арабских проклятий. Это только распалило у Анны любопытство. Она поскорее обтерла пакетик краем носового платка и, когда отчистила весь налипший крем, увидела, что внутрь вложена флеш-карта, обычная флешка, какую можно купить в любом магазине электроники. Вот только узнать, что на ней находится, без компьютера не удастся. Оставалось одно – ждать возвращения Егорова.
Он появился через четверть часа вместе с наблюдателями. По их хмурым лицам нетрудно было догадаться, что Пиночету и на этот раз удалось уйти. Рядом с Егоровым понуро шагал один из его коллег, видимо, старший группы наблюдения, и виновато оправдывался:
– Товарищ полковник, кто мог предположить, что он связника у входа будет караулить? Это же против всяких правил. Непрогнозируемая случайность.
– А со связным тоже случайность? – возразил Егоров.
– Ну а как же, – развел руками наблюдатель. – Он в кусты прямо на Николая сунулся, чуть не наступил, и сразу за нож схватился. Кто ж знал, что так получится?
– Вот поэтому террорист и ушел, что никто ничего не знал! – повысил голос Егоров.
Он сердито швырнул под ноги Анне какой-то сверток, который оказался синим комбинезоном Пиночета.
– Все, что удалось обнаружить!.. А у тебя что?
– Флешка! – Анна протянула Егорову свою находку. – Была в банке с кремом.
Он молча забрал у нее пакет и долго его рассматривал. Даже не поблагодарил за находку! Потом неожиданно подмигнул. Если это вся благодарность, то, мягко говоря, довольно странная. Но Егоров, видимо, так не думал. Вытряхнув флешку себе на ладонь, он достал из-за пазухи карманный компьютер, который она у него раньше не видела, и подсоединил флешку к нему. Анна разом забыла про свою обиду и, присоединившись к Егорову, уставилась на экран его «наладонника». Экранную заставку сменила какая-то непонятная схема, разделенная на две части зигзагообразной красной линией. Но непонятной схема оказалась только для нее. Егоров, напротив, удовлетворенно кивнул и вызвал на экран другой лист схемы, являющийся, судя по всему, продолжением первого. За вторым листом последовали третий и четвертый.
У Анны закончилось терпение.
– Что это, Андрей Геннадьевич?
Егоров удивленно взглянул на нее.
– Маршрут проезда от «Президент-отеля» до аэропорта.
Анне стало стыдно за собственную глупость. Как можно было не узнать компьютерную карту Москвы?! Так вот что собирался передать Пиночету его информатор – схему движения кортежа имама аль-Хакима в аэропорт!
Егоров, видимо, тоже подумал об информаторе Пиночета. Он повернулся к нему и что-то спросил по-арабски. Иракский охранник ответил отборной бранью, смысл которой был ясен и без перевода. Но тут Егоров сказал какую-то короткую фразу, и иракец сразу замолчал, только продолжал грозно смотреть на него из-под насупленных бровей. Это было настолько удивительно, что Анна не смогла удержаться, чтобы не спросить: