Пьетро остановился перемолвиться несколькими словами со старушками, сидевшими с шитьем на ступеньках одного из домиков. Те, ласково улыбаясь, говорили так быстро, что Оливия с ее примитивным знанием итальянского едва разбирала одно слово из ста.
Низенький и кругленький человечек, который тоже непрерывно сыпал словами, быстро выполнил заказ Пьетро. Вдыхая царившие в лавочке запахи свежеиспеченного хлеба, кофейных зерен, сыра и чеснока, Оливия почувствовала, как у нее заурчало в желудке. Когда их с Пьетро взгляды встретились, она поняла, что и его занимают те же мысли. Слишком уж они были увлечены друг другом прошлой ночью, чтобы поужинать. Насчет него она не знала, но сама даже не позавтракала, если не считать глотка обжигающего кофе...
Полчаса спустя Пьетро съехал с узкой извилистой дороги и остановил машину на небольшой каменистой площадке. Оливия огляделась и заворожено воскликнула:
— О, как же тут мило!
Ярко-зеленые высокогорные луга возвышались над покрытыми кипарисами склонами гор, а еще ниже, в долине, к берегам реки спускались виноградники.
— Мы пройдемся немного пешком. — Рука Пьетро лежала на спинке ее сиденья, и Оливию охватило невыносимое желание откинуться назад, повернуть голову и ощутить на вкус загорелую, шероховатую от волос кожу его руки. Глаза, видимо, выдали ее, потому что он с невероятно сексуальной улыбкой прошептал:
— Позже. Сначала мы пройдемся, потом поедим, а уж затем... — Он выразительно пожал плечами. — А затем посмотрим.
Высокие каблуки не очень-то подходят для прогулок по высокой цветущей траве, подумала Оливия. Или у меня все еще дрожат колени от того, на что он намекнул? А как Пьетро взглянул, рассматривая подолгу каждую черточку моего лица, как прищурился, опустив глаза на мои груди, налившиеся в разгоряченном предвкушении и натянувшие шелк топа!
Когда она споткнулась во второй раз, Пьетро подхватил ее на руки, не выпуская заодно и объемистого пакета с едой.
— Твои ножки слишком хороши, чтобы их ломать, дорогая. — Он быстро, слишком быстро поцеловал ее в губы, оставшиеся раскрытыми от удивления, испытанного в момент, когда он подхватил ее. — Какая жалость, что здесь нет больше никого, даже какого-нибудь захудалого туриста, который мог бы засвидетельствовать, как мужественно играю я роль героя!
Подобное неслыханно игривое настроение сделало его абсолютно неотразимым, поэтому Оливия и не пыталась сопротивляться. Одной рукой она придерживала взятый у него пакет, а другой обвила шею Пьетро, чтобы притянуть его голову и запечатлеть на губах поцелуй, который на этот раз был далеко не коротким.
Оливия все еще восстанавливала дыхание, когда Пьетро опустился на траву, усадив ее боком к себе на колени. Одной ладонью он обхватил налившуюся грудь, а другой — ее голову, тем самым обездвижив свою спутницу с целью, которая стала очевидной, когда он с неуемной жадностью впился губами в ее податливый рот.
После длившегося, казалось, часы поцелуя она стала подсматривать за Пьетро из-под полу-прикрытых век, вдруг страшно отяжелевших. Он дышал так же прерывисто, как и она, его сердце бешено билось под ее ладонью, а глаза подернулись влагой от желания, пока его пальцы расстегивали пуговицы на ее топе. Они действовали проворно, эти длинные тонкие пальцы, высвобождая из петельки уже третью пуговку. Но Оливию неожиданно охватило странное чувство утраты. Это ее никак не устраивало! Отведя его руку, она лихорадочно выпалила:
— Нет, Пьетро! — Подыскивая слова для объяснения своего отказа, она добавила: — Я ужасно проголодалась.
— Ага! — Он криво усмехнулся, тут же поднялся с локтя, на который опирался, протянул ей руку и помог сесть. — Я тоже, моя красавица, я тоже. А мой другой аппетит подождет, пока мы поедим.
Секс ради секса, скорбно подумала она, в то время, как Пьетро потянулся за забытым пакетом. Слова «другой аппетит» точно определили ситуацию. Нечто, подлежащее забвению, как только оно будет утолено. Во всяком случае, такова часть общей сделки. Но сейчас Оливия не была столь уж уверена в этом. Точнее, совсем не была уверена.
Страстные ласки Пьетро оказались удивительнее, чем она даже смела мечтать. Я хочу его с отчаянием, пугающим меня саму, и желание это нескончаемо, поскольку люблю его, подумала она. Пьетро тоже с нетерпением жаждет моего тела. Но когда хочешь пирожных с кремом и переедаешь, то очень быстро тебя начнет тошнить от одного их вида, и ты пытаешься найти чего-то новенькое. Такое открытое чувство к нему делает меня слишком уязвимой, чтобы воспринимать ситуацию иначе, чем с настороженностью и страхом...
— Ты ведь заявила, что проголодалась.
Его проницательные глаза впились в ее встревоженное лицо, и Оливия заморгала, только сейчас заметив, что он протягивает ей кусочек булки с сыром, ломтиком ветчины домашнего копчения и зеленью.
И она взяла угощение, пришлось взять, хотя и не думала, что сможет съесть хоть крошку, в то время, как ее желудок скрутило от муки. Каким-то образом она попала из огня да в полымя и стала жертвой собственной несчастной любви к этому мужчине, дополненной сильнейшим материнским желанием сделать максимум для своего сына.
Пьетро коснулся пальцами ее щеки столь нежно, что она чуть не расплакалась оттого, что этот жест не проистекал от чувства любви. Он жаждал с ней только секса. И больше ничего.
— Оливия, что тебя гнетет?
Она невольно взглянула прямо в его глаза. Определенно есть что-то нехорошее в улыбке, тронувшей его чувственный рот. Он привез меня сюда для сексуальных игрищ — подальше от назойливых глаз и пересудов на вилле. Только на это, похоже, я и гожусь, помимо удовлетворения желаний его семьи.
Но теперь он к тому же подумает, что я веду себя как надутая, неуравновешенная девчонка, отказывая ему в том, что охотно предложила прошлой ночью. У нее вырвался скорбный вздох, идущий, казалось, от самых пяток. Оливия положила бутерброд на подстеленную Пьетро бумажную салфетку и тыльной стороной ладони отбросила пряди волос, упавшие на лицо.
— Я словно попала в ловушку, — честно призналась она. И обреченно решила, что если эта фраза послужит началом разговора, призванного побудить его освободить невесту от данного ею обещания выйти за него замуж, пусть так и будет. — Чувствую себя как марионетка. Какие-то люди дергают за веревочки, и я делаю правильные движения, ибо у меня нет иного выбора.
— Ты вовсе не деревянная куколка. — Его голос напоминал бесстыжее сексуальное мурлыканье. — Ты горячая женщина из плоти и крови и доставляешь мне массу наслаждения!
— Опять секс! — выпалила она, выдирая траву вокруг себя и не сознавая, что делает.
Порой он здорово злит ее! И она возмутилась еще больше, когда Пьетро вновь изобразил свою томную улыбку.
— А что в нем плохого! Мне показалось, что ты наслаждаешься им. А про себя я точно знаю, что наслаждаюсь.
Оливия подтянула колени к подбородку, обхватила их и бросила на него косой взгляд.