Нервно сглотнув, Мишель прикусила нижнюю губу и прислушалась. В доме было тихо. Складывалось впечатление, что все уехали. Переведя дыхание, она направилась по длинному коридору в старую часть дома, где находилась кухня.
Войдя внутрь, Мишель оказалась в царстве тепла и вкусных ароматов. Оживленный разговор ужинавших за длинным столом постепенно затих. Лауренсия обернулась от плиты и, увидев Мишель, засияла.
— Миссис Бессон… вы приехали. Вот хорошо! — Она обогнула длинный стол, за которым сидели неженатые работники усадьбы. — А мы и не ждали вас, не знали… хозяин нас не предупредил. Но я быстро приготовлю для вас ваши любимые блинчики с яблоками.
— Спасибо, Лауренсия, — улыбнулась Мишель. — Я не голодная, правда. Не хлопочите из-за меня.
Судя по всему, женщин в доме нет. А где же Филипп? Она была уверена, что он вернется прямо сюда после той встречи, когда он так резко развернулся и ушел с гордо поднятой головой. За длинным столом она разглядела среди прочих рыжеватую шевелюру брата. Увидев сестру, Пол отодвинул тарелку с недоеденным ужином и вышел из-за стола. Беспокойное выражение на его лице сменилось радостной улыбкой, когда он подошел к ней.
— Мишель! Слава Богу, что ты наконец вернулась! — Он схватил ее за руку и вывел из кухни, плотно прикрыв за собой дверь. — Пойдем, нам надо поговорить.
Нетерпение овладело Мишель. При всей любви к брату ей было сейчас не до его проблем.
— Где Филипп? — резко спросила она. — Ты знаешь?
— Он сейчас в Новом Орлеане. Послушай, я расскажу тебе все, что знаю, когда мы доберемся до моего коттеджа. Здесь нам могут помешать или подслушать. Ты не представляешь, сколько слухов здесь ходит!
— С ним все в порядке? Он здоров?
Мишель испытующе всматривалась в лицо брата. Его слова встревожили ее.
— Если не считать убийственно мрачного настроения, то он в порядке. Насколько мне известно.
Мишель поняла, что больше в данную минуту ничего от него не добьется, и покорно вышла с ним из дому.
В окнах каменных коттеджей, разбросанных на территории усадьбы, почти везде горел свет. Одни коттеджи были побольше — они предназначались для семейных работников, те, что поменьше, — для холостяков.
— Как я понимаю, ты по-прежнему не желаешь жить с родственниками, — заметила Мишель, входя внутрь маленького коттеджа Пола. — Голос ее звучал безжизненно, на нее вдруг напало безразличие ко всему, как только она узнала, что ее муж, к разговору с которым она так долго готовилась, находится от нее на расстоянии сотен миль.
— Да уж, спаси и помилуй! — выпалил Пол, проходя в гостиную, где оказалось очень уютно.
Мишель понравилась простая и удобная мебель, яркие половички на полу.
— Все понимаю, я не заслужил доверия, но три старые грымзы просто глаз с меня не спускали, словно боялись, что я украду их фамильное серебро. Я чуть с ума не сошел. Хорошо хоть Филипп догадался и предложил мне воспользоваться этим коттеджем.
Пол открыл бар и достал оттуда бутылку вина и два бокала. Мишель почувствовала угрызения совести, что совсем забыла о проблемах брата.
— Ты доволен?
— Конечно. — Он вытащил пробку. — Располагайся, отдыхай, чувствуй себя как дома. Жилище незамысловатое, но здесь очень удобно. Хорошо, когда у тебя есть собственное пространство.
Мишель опустилась в кресло, стараясь унять душевную тревогу.
— Я имела в виду твою работу в усадьбе и отношения с Филиппом.
— Он относится ко мне не так, как старушенции. Я сказал, что буду выплачивать ему деньги, которые я одолжил… — Пол покраснел, увидев, как взлетели на лоб брови у Мишель. — Деньги, которые я взял. Предложил, чтобы он вычитал каждый раз из моей недельной зарплаты. Он отказался и объявил, что если я сумею проявить себя на новом поприще с лучшей стороны, то дело будет забыто.
— Получается? Ты проявляешь себя с лучшей стороны?
Не желая повредить будущему ребенку, Мишель отказалась от вина и попросила стакан воды. О поездке ночью в Новый Орлеан не могло быть и речи. К тому же у Мишель немного отлегло от сердца. По-видимому, Филипп сумел простить ее брату воровство и обманутое доверие. Возможно, и ей он сумеет простить ее мнимую измену и наконец поверит ей.
— Не беспокойся, сестренка, я усвоил урок, — с достоинством сказал Пол, усаживаясь перед ней на низкий кофейный столик. — В первое время я здесь все ненавидел, тосковал по ночной жизни в городе: хорошенькие девочки, скоростные машины, шикарные рестораны… И что ты думаешь? Прошло! Работа меня увлекла, мне вдруг стало интересно учиться управлять усадьбой, руководить людьми. И я не собираюсь снова портить себе репутацию. Не желаю лишать себя тех перспектив, которые открылись передо мной здесь. Филипп даже обещал, что если я достигну высокого профессионализма, то смогу занять место нынешнего управляющего, когда тот уйдет на пенсию через несколько лет. — Пол замолчал и нахмурился. — Только все мы тут сейчас в тревожном ожидании… Понимаешь, Филипп заговорил о распродаже всей недвижимости, кроме особняка в Батон-Руж… А потом неожиданно уехал. Можешь поверить мне, эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы, здесь только об этом и говорят. Вот почему все так рады видеть тебя. Ты одна сможешь вразумить Филиппа.
Мишель побледнела.
— Не понимаю… — растерянно прошептала она.
Даже подумать страшно о продаже огромной усадьбы, испокон веков принадлежавшей бесчисленным поколениям рода Бессонов. Филипп так гордился своим поместьем. Как можно лишить будущего наследника его законных владений?!
— И мы не понимаем. Я думал, ты как жена сумеешь прояснить ситуацию, — взволнованно сказал Пол. — Вы же помирились, у вас был второй медовый месяц. А потом, — растерянно повел рукой он, — Филипп вернулся сюда. На следующий день сбежали его тетки. Поговаривали, будто он погряз в черной меланхолии, и никто не решался приблизиться к нему! Через несколько недель он отправился, судя по всему, на север. Два дня спустя он вернулся в еще худшем состоянии, мрачнее грозовой тучи, как выразилась Лауренсия. Управляющему он сообщил, что продает усадьбу, затем, по слухам, напился до бесчувствия. Старожилы говорят, что такое с ним впервые. Сегодня утром он уехал в Новый Орлеан. Видимо, первым будет продан старинный особняк там. Ты можешь как-то прояснить картину происходящего? Что развело вас на этот раз? Что-то нужно предпринять, все так считают. Должно быть, причина в тебе, ты сорвала его с тормозов!
Ну что на это ответить? Рассказывать ему она не собирается. То, что произошло, касается только ее и Филиппа. Если она в силах еще что-то изменить, она это сделает.
— Сделаю все, что смогу, — твердо пообещала Мишель.
К ней вернулись физические силы и решимость. Раз Филипп сейчас в таком состоянии, она должна быть рядом с ним. Мишель поднялась. Хватит отдыхать, нельзя откладывать поездку в Новый Орлеан на утро. Надо ехать немедленно.