— Почему ты ничего не сказал мне? — прошептала Анна.
Она еле сдерживала крик счастья, который рос внутри нее в то время, когда она слушала мужа, но Серхио с таким трудом давалось его признание, что она решила повременить с выражениями восторга.
— И выставить себя полным идиотом? — горько осведомился он. — Ты же вышла за меня по суровой необходимости, потому что Сантано пригрозил тебе. Ты разумная девушка и поняла, что лучше согласиться на его условия, тем более, что я не был тебе противен. — Серхио лукаво посмотрел на распростертую жену. — В постели все было чудесно, давай признаем это. С какой стати я должен был признаваться в любви и все портить? Я боялся напугать тебя.
Анна могла бы прочитать ему целую лекцию на тему о том, что она не принадлежит к тем женщинам, которые готовы продать себя за жизнь в праздности и роскоши и шикарный секс в придачу. Но она не собиралась больше затрагивать эту тему. Никогда в жизни. Вместо этого она приподнялась на диване, посмотрела Серхио прямо в глаза и твердо сказала:
— Я влюбилась в тебя как глупенькая девчонка с первого взгляда. Я была готова бежать за тобой на край света, но боялась признаться тебе в этом, ведь ты сказал, что не веришь в любовь! Я бы вышла за тебя замуж, даже если бы у тебя не было ничего.
После этих слов совершилось чудо. Анна увидела, как в его глазах стал таять лед, обнажая золотистые искорки любви. Одним плавным движением он прижал ее к дивану и поцеловал в губы так нежно, что ей захотелось заплакать от счастья. Она ослабела от желания ощущать его рядом с собой, в себе. Он был так красив, так безупречен! И он любит меня, пело ее сердце, когда она прижималась все ближе и ближе, ощущая ответ его тела.
— Нет! — Он резко отстранился от нее. — Нет, любовь моя! Что я делаю! — проговорил он с упреком. — Мы должны помнить о ребенке. В прошлый раз я уберегся от соблазна, хотя мне было необыкновенно тяжело. Твой врач сказал мне, что это очень опасно при, как он выразился, слишком динамичном сексе. А ведь мы всегда были несколько безумны.
Серхио виновато посмотрел на Анну, и так было непривычно видеть подобное выражение на его лице, что она невольно улыбнулась.
— Но ведь сейчас все хорошо, и мы можем быть очень осторожными! — В ответ на эти робкие слова он провел рукой от ее виска до подбородка.
— Нет, дорогая, я боюсь навредить нашему ребенку. Нам лучше одеться, прежде чем я не выдержу и забуду о своих добрых намерениях. Хорошо? — Он умоляюще посмотрел на нее.
— Ни за что. — Анна дотронулась рукой до самого заветного местечка на его теле и одновременно заглушила его стон, жадно прижавшись губами к его рту. — Все будет хорошо, поверь мне, любовь моя.
Хорошо — не совсем подходящее слово, чтобы описать то, что произошло потом. Это слишком прекрасно, думала Анна, когда Серхио покрывал ее всю медленными, благоговейными поцелуями и когда, не в силах больше сдерживаться, вошел в нее и неторопливыми размеренными движениями довел до такого экстаза, что она с трудом могла выносить сладкую боль, заполнившую все ее тело. И когда, наконец, тысячи маленьких иголочек пронзили ее тело, и она застонала, а потом постепенно затихла в его объятиях, Серхио сказал с гордостью:
— У меня получилось, любовь моя! Я был очень осторожен, правда? Мне удалось контролировать себя. И это было чудесно, я никогда не испытывал ничего подобного. А ты?
— Да, конечно. — Она таяла в его руках, когда он нежно проводил рукой по ее коже. Серхио мечтательно продолжал: — Как часто я хотел обнять тебя после того, как все заканчивалось, но боялся, что обнаружу свои чувства, если сделаю это.
— А какие именно чувства? — невинно распахнула глаза Анна.
— То, что я люблю тебя больше жизни, — сказал Серхио, нежно глядя ей в глаза. Он потерся щекой о ее каштановые волосы. — И я буду каждый день напоминать тебе об этом, пока тебе не надоест.
А это никогда не случится, блаженно подумала Анна.
— Ты окончательно избалуешь меня, — со смехом сказала Анна, увидев, как ее красавец муж вносит в комнату тяжелый поднос с аппетитным завтраком. — Я привыкну и буду плохо себя вести.
— Что ж, я собираюсь заниматься этим всю свою жизнь, так что привыкай, — улыбнулся Серхио.
Он выглядел настолько неправдоподобно красивым в своих светлых брюках и темной шелковой рубашке, что у Анны сжалось сердце. И за сто лет невозможно привыкнуть к тому, что рядом с тобой такой мужчина и он любит тебя и принадлежит тебе одной.
Анна принялась за завтрак. С тех пор, как приехал Серхио, она не могла пожаловаться на отсутствие аппетита. Стакан сока и немного минеральной воды. Две чашки, кофейник и маленький заварочный чайник с травяным чаем, поджаренные тосты и яйцо вкрутую без скорлупы, клубничный джем и очищенный и нарезанный апельсин на блюдце.
— И не вздумай отказываться! — с шутливой угрозой в голосе сказал Серхио. — Чтобы съела все до последней крошки! Не забывай, что ты питаешься не одна. Я не хочу, чтобы мой сын обвинял меня потом, что я вас не докармливал!
Намазывая джемом очередной тост для Анны, Серхио спросил:
— Ты понимаешь, что нам необходимо вернуться в Рим и показать тебя нашему врачу?
Она упрямо покачала головой.
— Я уже была у врача. Он уверяет, что все в порядке. Мне не хотелось бы сейчас оставлять дедушку одного. Он только пошел на поправку, ему будет очень тоскливо без меня.
— Но наш врач знает историю твоей первой беременности, поэтому я настаиваю на возвращении домой.
Уловив в голосе мужа нотку раздражения, Анна тут же согласилась. Она и сама очень волновалась за ребенка. Порой страх лишиться его накатывал на нее с такой силой, что она почти теряла от ужаса сознание.
— Я не переживу, если с ним что-нибудь случится, — сказала она как-то Серхио, перепугав его тем самым до смерти.
— Не говори ерунды, все будет идеально. Не смей волноваться, — возмущался он.
Но Анна не успокаивалась. Она каждое утро, принимая ванну, изучала свой округлившийся животик. Скоро джинсы перестанут скрывать ее полноту. Анна желала, чтобы все страхи покинули ее, она хотела выносить своего ребенка в безмятежности и покое. У нее был Серхио, его любовь и забота, с дедушкой все было в порядке, и ей не о чем было волноваться. Так она успокаивала себя, и у нее иногда получалось.
Они начали готовиться к отъезду. Анна по десять раз перекладывала чемоданы, потому что никак не могла решить, что из вещей стоит отвезти домой, а что нет. Она хотела полностью обновить свой гардероб и забросить черно-серые цвета навсегда. Серхио не торопил ее, хотя его отсутствие сказывалось на делах не самым лучшим образом. Он постоянно звонил своим партнерам и помощникам, но не требовал от Анны назначить точную дату отъезда, понимая, что той хочется еще немного побыть рядом с дедом.
Анна наслаждалась спокойной жизнью. Рональд по-прежнему часто навещал и консультировал ее, но держался очень корректно, как будто между ними ничего не было. Лишь иногда Анна замечала его тоскливый взгляд, устремленный на нее, и ей становилось не по себе. Бедный Рональд! Она была так увлечена собственным счастьем, что порой забывала о том, что Рональд хотел бы быть на месте Серхио.