Мэнди пожала плечами.
– Значит, я хорошая актриса.
Дэн грохнул кулаком по столу. От его удара подскочила не только посуда, но и Мэнди.
– Это именно то, о чем я говорю! Она изумленно воззрилась на него.
– Что-то я не…
– Я не понимаю мужчин, – нетерпеливо пояснил Дэн. – Вернее, большинство из них. Но женщины для меня полная загадка. С ними я постоянно оказываюсь в тупике. – Его слова были полны презрения к самому себе.
Мэнди больше не могла этого выносить.
– Ничего подобного. В случае со мной ты проявил завидную прозорливость.
На сей раз Дэн уставился на нее. Она горько усмехнулась.
– Разве не ты несколько минут назад сказал, что у меня был трудный день? А как ты думаешь, сколько еще людей это заметило? Я с самого утра старательно изображала веселье, но даже мои родители не поняли, что больше всего на свете мне хочется удрать с этой свадьбы.
Глаза Дэна расширились. В пламени свечей они были темно-карими с золотистыми искорками. В эту минуту он больше не думал о своих проблемах, а видел только Мэнди. Она заметила, как смягчилось, потеплело выражение его глаз, и почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Говорить вдруг стало трудно, но Мэнди все-таки произнесла:
– А вот ты понял мое состояние.
Наступила полная тишина. На этот раз Мэнди взяла руку Дэна.
– Благодарю за отдельную комнату, – тихо заметила она, – но я ею не воспользуюсь.
Ненастье разгулялось вовсю. Дождь барабанил по стеклам, словно автоматными очередями. Казалось, трактир пошатывается под порывами ветра. В довершение всего погас свет.
– Вовремя я развел огонь в ваших каминах, – сказал хозяин, принеся свечи. – Центральное отопление теперь до утра не заработает. Но мы заправили кофе два больших термоса, так что будет чем согреться.
– Спасибо, кофе мы пить не будем, – сказал Дэн, обменявшись с Мэнди взглядом. – Сразу отправимся спать.
– Хорошо. Тогда я вас провожу.
Хозяин вручил им по свече и повел по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Всю дорогу Мэнди держалась за руку Дэна.
Их комнаты располагались рядом. Несмотря на огонь в каминах, в обеих было холодно.
– Вы уж простите, – сказал хозяин. – Тот из вас, кто займет большую супружескую постель, пусть задернет вокруг нее полог. Это поможет сохранить тепло. – И, пожелав постояльцам спокойной ночи, он удалился.
Оставшись наедине, Дэн и Мэнди посмотрели друг на друга.
Мэнди смущенно хихикнула.
Смущенно? Это она-то, которой всегда все нипочем?
Однако Мэнди в самом деле испытывала неловкость. Ей хотелось поскорее оказаться в объятиях Дэна, но она не знала, как это сделать.
Глупо, конечно. Всего-то и нужно – шагнуть вперед, взять его лицо в ладони, прижаться к губам и целовать до тех пор, пока он не забудет обо всем на свете.
Но что-то мешало Мэнди так поступить. Некое шестое чувство подсказывало ей, что не она должна сделать первый шаг, иначе все может быть испорчено.
Как же быть?
Дэн – который утверждал, что секс для него является загадкой, – нашел отличный ход.
– Похоже, нам не остается ничего иного, как всю ночь согревать друг друга, – негромко заметил он.
И Мэнди, сообразительная, искушенная в делах флирта девушка, взволнованно затрепетала.
– Пойдешь ко мне? – хрипловато произнес он.
Даже сейчас это прозвучало как вопрос. Похоже, Дэну действительно хотелось, чтобы у Мэнди до последней минуты оставался выбор.
В конце концов, шагнуть в его объятия оказалось не так уж трудно.
Позже, когда свечи догорели и в тишине слышался только звук постукивающих по стеклу веток, Мэнди лежала рядом с Дэном, положив голову ему на плечо и глядя на язычки пламени в камине. Она легонько поглаживала его руку, нежно сжавшую ее грудь. У нее создалось странное ощущение, будто нечто подобное происходило уже не раз. Она легонько вздохнула.
– Ты счастлив?
Дэн лениво потянулся, хотя руки с груди не убрал.
– Я доволен.
– Доволен? – повторила Мэнди с деланным гневом. – Мы пережили нечто совершенно умопомрачительное, а ты всего лишь доволен?
Дэн провел пальцем по ее губам.
– Для меня это прогресс. – Затем он крепко прижал Мэнди к себе и натянул одеяло на ее обнаженные плечи.
Его заботливость показалась ей очень трогательной.
– Что ты сейчас чувствуешь? – спросила Мэнди, после того как Дэн нежно поцеловал ее в висок.
Тот застонал с досады.
– Нет, ну правда?
– Мне кажется, что все правильно.
– Как? – Мэнди приподнялась на локте, чтобы видеть его глаза.
Дэн улыбнулся ей.
– Правильно, – мягко повторил он. – Когда все сходится и проблема решена.
– А! – Она вновь уютно устроилась в его объятиях.
Ей тоже хотелось сказать ему, что она испытывает нечто подобное. Что никогда в жизни не ощущала такого покоя. И счастья.
Но дневная усталость взяла свое. Веки Мэнди сомкнулись. Пару раз она выплывала из дремы с желанием сказать Дэну, что любит его, но сон был сильнее. В конце концов, ее дыхание замедлилось и стало почти беззвучным.
Дэн прислушивался к нему, глядя в темноту. Он хмурился. Нынешним вечером ему довелось узнать о Мэнди нечто такое, о чем он прежде даже не догадывался. У его страстной танцовщицы был секрет, мысль о котором вызывала в ее сердце тоску. Дэну хотелось отыскать способ помочь ей понять, что какие бы неприятности ни произошли с ней, они уже в прошлом. А будущее принадлежит им двоим. И оно будет великолепным. Дэн об этом позаботится.
Я буду оберегать ее, пообещал он себе. Изо всех сил.
Утром все изменилось.
Проснувшись в незнакомой постели, Мэнди поначалу не поняла, где находится. Она лишь ощутила холод. Хотя вообще-то ее кто-то должен был обнимать. Нынешним утром она не должна была пробудиться в одиночестве. Мэнди не сомневалась в этом, даже несмотря на то что деталей пока вспомнить не могла.
Потом чей-то насмешливый голос в ее голове произнес: «Мы обменялись эротическими импульсами!»
Мэнди быстро села на постели. Конечно, она не должна быть одна! Где Дэн? Возможно, у него возникли некие подспудные мысли?
Нет, не может быть. После такой ночи…
Сообразив, что больше не уснет, Мэнди отправилась искать Дэна.
Она нашла его на деревенской улице, которую за ночь завалило различным мусором, ветками, кусками черепицы. Кроме того, здесь ветром повалило пару деревьев. С десяток взволнованных местных жителей расчищали все это под руководством Дэна. Сам он был абсолютно спокоен.