Гликен кивает.
– И? – теряет терпение Молли.
– Там никто не живет.
– Не живет?
– Нет, – он старательно избегает ее взгляда. – Молли Эш Кэрролл вообще никогда не было в Аваллоне.
– Но…
– Прости, Куза, но эта женщина лишь плод твоего воображения, – Гликен протягивает Молли глянцевый журнал. – Вот. Ты, должно быть, увидела ее здесь и придумала всю эту историю.
Молли смотрит на свою фотографию в колонке молодых скульпторов.
– Не знаю, что послужило толчком для фантазии, – говорит Гликен, – но обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы избавить тебя от этого.
– Тогда найди ее! – требует Молли. – Найди и привези ко мне.
Гликен молчит. Молли смотрит на него, пытаясь найти слабые места в этой защите.
– Ты же знаешь, кто я, – говорит она. – Знаешь, какой властью я обладаю. – Она не хочет быть Кузой, но сейчас для нее это единственный способ, чтобы снова попытаться стать Молли. – Привези мне эту девку, и, клянусь, ты станешь первым в списке кандидатов на Вознесение!
Лифт поднял Дорина на крышу.
– Молли? – осторожно позвал он. – Эш?
Ему никто не ответил. Только теплый порывистый ветер да воспоминания. Память, над которой иногда так сложно одержать верх и подчинить себе. Память, которая плывет и плывет, как облака внизу.
– Где же ты, черт возьми, Молли?! – Дорин подошел к краю и посмотрел вниз. Молли всегда смеялась, словно страх и близость смерти веселили ее, сводили с ума. Дорин поймал себя на мысли, что привык думать о Молли в прошедшем времени. Словно она умерла. Умерла для него. Тогда. Давно.
Он отошел от края крыши, отыскал тайник Молли и достал спрятанную пачку сигарет с марихуаной. Целлофан и теплый климат сохранили ее сухой…
Молли рассмеялась. Рассмеялась тогда, давно…
– Не бойся, от этого еще никто не умер, – сказала она, чиркнула зажигалкой и, затянувшись, задержала дыхание. – Вот. Попробуй, – она протянула сигарету Дорину.
Он взял сигарету, не собираясь курить.
– Откуда они у тебя? – спросил он, разглядывая красный уголек.
– Куза дала, – Молли шумно выдохнула.
– Куза?! – Дорин посмотрел на нее как на сумасшедшую. Молли запрокинула голову и рассмеялась. – Я не верю тебе.
– А мне плевать! – она прикурила еще одну сигарету. – Я говорю то, что есть, а ты уж сам решай.
– Решать что?
– Хочешь ты этого или нет, – Молли попыталась сдержать кашель. Голубые глаза налились кровью. Она выдохнула густую струю дыма Дорину в лицо и попыталась отдышаться. – Ну так что?
– Что?
– Ты будешь курить или нет?
– Не знаю.
– Трусишка! – Молли снова затянулась и поманила Дорина к себе. – Открой рот, – сказала она, давясь дымом, обняла его за шею и потянулась к его губам. – Ну же! – в голубых глазах вспыхнул детский азарт. – Не капризничай! – она выдохнула дым ему в рот, почти коснувшись своими губами его губ. – Видишь? Совсем не страшно!
Дорин не ответил.
– Давай. – Молли отошла от него, продолжая пытливо вглядываться в глаза. – Теперь сам.
– Сам? – он посмотрел на сигарету в своей руке, пожал плечами и затянулся.
– Умный мальчик! – Молли снова обняла его. – Давай, сделай то, что я только что делала тебе.
Дорин наклонился к ее открытому рту, выдыхая скопившийся в легких дым. Молли притянула его к себе, поцеловала и отпрянула назад, вглядываясь ему в глаза.
– Покурим еще? – предложил Дорин и, не дождавшись ответа, затянулся догорающей сигаретой.
Едкий дым заполнил легкие, и Дорин зашелся громким кашлем. Сквозь красную пелену, застлавшую глаза, он видел, как Молли стоит в стороне, наблюдая за ним.
– А ты забавный.
– Что?
– Умный и забавный, – она снова обняла его. Прижалась к нему.
Дорин вспомнил свою семью: жену Виттори, дочь Магду. Какое-то странное оцепенение сковало его тело – не то страх, не то раскаяние.
– Расслабься, – услышал он далекий голос Молли. – Я тоже сомневаюсь.
– Сомневаешься?
– Ну конечно, – не поднимая головы, она начала расстегивать его рубашку.
– Подожди.
– Нет, – Молли потянула его вниз. Расстегнула ему брюки, подняла подол своего платья и уперлась руками ему в грудь. – Это все равно случится.
– Я не знаю…
– Я знаю, – сказала Молли.
Дорин закрыл глаза, попытался представить свою жену, но ничего не вышло. Он был здесь и сейчас.
– Молли? – позвал Дорин, пытаясь подстроиться под ее ритм.
– Что? – она открыла голубые глаза. Посмотрела на него сверху вниз томным взглядом.
– Ничего, – он качнул головой, сжимая руками ее бедра. Молли улыбнулась вымученно и отстраненно. – Что-то не так?
– Нет, – она наклонилась и поцеловала его.
Дорин попытался продлить поцелуй, но губы Молли ускользнули от него, быстрее, чем утренний сон. Он поднял руки к ее плечам и снова притянул к себе. Поцеловал. Скосил глаза в вырез платья на обнаженную грудь. Снова поцеловал. Нашел своим языком язык Молли. Вздрогнул, почувствовав, как она укусила его за губу. Отпустил ее плечи. Сжал пальцами грудь. Нащупал под тканью сосок и ущипнул, чувствуя, как он твердеет. Молли поморщилась. Взяла его за руки и вернула их на свои бедра. Дорин снова закрыл глаза. Попытался ни о чем не думать. Время замерло…
– Понравилось? – спросила Молли.
– Не знаю, – честно признался он.
– Я тоже, – она поцеловала его в неподвижные губы. Поднялась на ноги. Поправила одежду.
– Боишься? – спросил Дорин.
– Нет.
– А я боюсь, – он услышал ее смех и обиделся. – Мы не должны были это делать.
– Почему? – Молли смотрела на него, как мать смотрит на своего ребенка.
– Просто не должны и все, – Дорин натянул штаны и обнял Молли, прижав к себе.
– Ты странный, – недовольно фыркнула она, высвободилась из объятий и прикурила новую сигарету.
Руки доктора Кезарда. Они обследуют шрамы на ногах Молли. Поднимаются выше. Искушение и работа. Чувства борются между собой. Так же, как взгляд. То плотоядный, то подчиненный профессиональной этике. Молли видит это, чувствует, знает.
– Как насчет того, чтобы отпустить меня домой? – спрашивает Молли.
– Домой? – он поднимает на нее свои сальные глаза. – По-моему, ты немного торопишь события.