– Не судьба, – усмехнулся милицейский опер. – Где-то гуляет наш Петрович.
– Придется ждать, – объявил свое решение Кудрявцев.
В ответ Мальков посмотрел на часы и, покачав головой, ответил:
– Ладно, ты жди, а я обойду соседей. Может, кто-нибудь подскажет, где твоего Петровича следует искать.
Надежда оказалась тщетной. Никто из опрошенных милицейским оперативником жильцов не смог сказать, где может находиться их сосед с третьего этажа. Правда, старушка, живущая с Петровичем на одной лестничной площадке, вспомнила, что ее сосед часто не ночует дома, что, впрочем, при посменном режиме работы сторожа было вполне объяснимо. Закончив поквартирный обход, Мальков вернулся к Кудрявцеву, который перебрался на лестничную площадку между третьим и вторым этажом.
– Глухо, – объявил он и, подняв на Кудрявцева взгляд, неожиданно спросил: – Есть закурить?
– Не курю, – признался Евгений.
Мальков без всякого смущения достал из кармана пачку собственных сигарет, сунул одну в рот и прикурил от извлеченной из другого кармана одноразовой пластмассовой зажигалки. Он уже собирался спрятать зажигалку обратно в карман, но внезапно передумал и протянул ее Кудрявцеву:
– Держи. Опер всегда должен зажигалку иметь, иногда располагает к откровенности.
Евгений усмехнулся, вспомнив про «сыворотку правды» и другие «располагающие к откровенности» методы экстренного потрошения, но все же опустил зажигалку в карман своей ветровки.
– Будешь ждать? – спросил у него Мальков.
– Буду, – упрямо ответил Кудрявцев.
– А если он сегодня вообще не появится?!
– Там видно будет.
– Ну смотри, – Мальков покачал головой, выражая свое сомнение в целесообразности дальнейшего ожидания. – У меня завтра дежурство по отделу, так что я тебя оставлю. Отдохнуть надо. Но если что, забегай.
Махнув рукой на прощание, милицейский опер сбежал вниз по ступенькам, оставив Кудрявцева одного на лестничной клетке.
Вскоре за окном сгустились сумерки и наступила вечерняя темнота, кто-то из вошедших в дом жильцов зажег в подъезде свет, а Евгений все стоял на площадке. Проходящие по подъезду жильцы подозрительно косились на него, но никто из них не решился спросить у Евгения о цели его ожидания. Ближе к ночи вернулись со двора мальчишки, припозднившиеся жильцы тоже укрылись по своим квартирам, но ожидаемый Евгением сторож гаражного кооператива так и не появился. Кудрявцев мужественно прождал его до полуночи, но, когда пошли следующие сутки, вернулся к оставленной во дворе машине и поехал домой.
Когда он около часа ночи вошел в квартиру, жена и сын уже спали. Евгений прошел на кухню, не разогревая, доел остатки ужина, потом разделся и лег рядом с женой в постель, но еще долго не мог заснуть, рассуждая: куда мог подеваться исчезнувший сторож.
Он проснулся от телефонного звонка и, мгновенно сориентировавшись в чужой квартире, схватил лежащую рядом штормовку, в кармане которой оставил мобильный телефон.
– Мы обсудили ваши условия и принимаем их, – произнес все тот же лениво-равнодушный голос с арабским акцентом.
– То есть вы хотите сказать, что…
Спросонья Блэк путался в мыслях, но заказчик, похоже, не нуждался в его ответе:
– На Казанском вокзале в автоматической камере хранения, ячейка номер сто двадцать шесть, код девять, две пятерки, ноль вас ждет послание. Я перезвоню через два часа.
В трубке раздались короткие гудки, но Блэк по-прежнему ошалело смотрел на телефон в своей руке: «Что там может быть: деньги, схема проведения акции или последние инструкции? К черту инструкции! Он сказал, что мои условия приняты, значит, в ячейке должны быть деньги! Но как они успели? Одно из двух: или заказчик в действительности находится в Москве, или ему здесь кто-то помогает».
Внезапный звонок разбудил и обосновавшихся в квартире боевиков. Боксер, спавший прямо на полу в одной комнате с Блэком, приподнялся на локте, из соседней комнаты выглянули Слон и Колчан. Лишь Гера, которого на ночь Слон наручниками приковал к батарее, остался на прежнем месте.
– Они? – Боксер вопросительным взглядом указал на телефон в руке своего командира.
Тот утвердительно кивнул.
– А чего хотели?
– Привет передать! – резко ответил Блэк и, поднявшись с лежанки, принялся поспешно одеваться.
Когда он уже натягивал штормовку, Слон неожиданно сказал:
– Блэк, у нас почти вся жратва закончилась. Чего хавать-то будем?
Блэк пошарил по карманам своей штормовки и пересчитал все оставшиеся у него рубли. Их оказалось чуть более пяти тысяч. Он сунул себе в карман несколько сотен, а остальную пачку передал Колчану:
– Днем сходишь в супермаркет и купишь продукты. Бери сразу дня на два, на три, чтобы лишний раз не выходить на улицу. Да, и возьми еще водки для этого, – он кивнул головой в сторону комнаты, где остался прикованный к батарее хозяин квартиры.
– На хрена мы его кормим? – заметил Слон. – Проще удавить.
Блэк метнул в Слона уничтожающий взгляд:
– Здесь я решаю! Мало ли кто может сюда заявиться. Ты, что ли, будешь с ними разговаривать?!
– Могу и я, – пожал плечами Слон. – Тем более что буду не один, – он указал взглядом на сумку с оружием, стоящую в углу комнаты.
«Идиот, – Блэк покачал головой. – Тупой обжора. Он готов устроить стрельбу в жилом доме и надеется, что после этого нам удастся осуществить заказанную акцию». Больше не тратя время на пустые разговоры со Слоном, Блэк повернулся к Колчану:
– Сделаешь, как я сказал. Только в ближний магазин не ходи, отойди от дома на пару кварталов. Самим не пить ни грамма. Водка только для этого, – он вновь кивнул на дверь соседней комнаты. – Вернусь – проверю!
Отдав последние указания, Блэк вышел за дверь. Город еще спал. Разминувшись на улице с редкими утренними прохожими, диверсант вышел к железнодорожной платформе. Вскоре подошла следующая в Москву электричка. Блэк вошел в вагон и через двадцать минут вышел на Казанском вокзале. Здесь было по-прежнему многолюдно, но все же не так, как накануне. Лавируя между сошедшими с электрички пассажирами, Блэк мысленно отметил, что уже начал привыкать к людской толчее. Полдня, проведенные накануне в Москве, восстановили у диверсанта забытое ощущение постоянного людского присутствия. Сориентировавшись по установленным на вокзале указателям, Блэк отыскал зал автоматических камер хранения и уверенно направился к нему.
– Гражданин, ваши документы!
Блэк резко обернулся и тут же отругал себя за излишнюю поспешность. К нему направлялись двое патрульных милиционеров, которые, конечно же, не могли не заметить, с какой скоростью он повернулся в их сторону. Но милиционеры если и заметили проворство остановленного ими пассажира, то не придали этому значения. Они подошли и встали перед Блэком, но не уступом, как он ожидал, а бок о бок, рядом друг с другом, что исключало возможность взаимной страховки. И один из милиционеров, с галунами старшины на погонах, повторил свое требование: