Мальков без лишних слов сунул под нос открывшему ему дверь санитару свое служебное удостоверение и не то попросил, не то приказал вызвать дежурного патологоанатома. Санитар, не выразив удивления, тоже без лишних слов удалился. Не дожидаясь его возвращения, милицейский оперативник привычно распахнул дверь морга судебной медицины и, пригласив Кудрявцева за собой, вошел в длинный, выложенный зеленоватым кафелем коридор. Как понял Кудрявцев, его провожатому уже не раз приходилось бывать в морге. Он со знанием дела прошел по коридору, даже не подойдя к двум предыдущим, открыл третью по счету дверь, которая оказалась не заперта, и вошел в помещение, одновременно напоминающее медицинскую лабораторию и кабинет приемного покоя больничного стационара. В кабинете имелось два стула и застеленная медицинской клеенкой кушетка, однако Мальков не сел, а остался стоять посреди кабинета. Кудрявцев с интересом осмотрелся по сторонам, гадая, куда привел его милицейский оперативник. Но долго осматриваться ему не пришлось, потому что практически сразу после него в кабинет вошел человек в салатного цвета медицинском брючном костюме и очках в массивной роговой оправе на малоподвижном и каком-то сморщенном лице.
– Вы? – не выразив удивления, поинтересовался мужчина у Малькова и протянул ему руку.
– Мы, Родион Рудольфович, – ответил Мальков, но от рукопожатия уклонился, изобразив, что не заметил обращенный к нему приглашающий жест. – Родион Рудольфович – ведущий в нашем городе специалист по анатомии и ее патологии, – указав взглядом на вошедшего в кабинет мужчину, обратился он к Кудрявцеву. – А это мой коллега…
Мальков запнулся, не зная, как представить своего спутника, но тот сам пришел ему на помощь:
– Майор Кудрин, Главное управление уголовного розыска, – Кудрявцев раскрыл перед глазами эксперта документ прикрытия и крепко пожал его руку.
При этом он заметил, как удивленно взметнулись брови милицейского оперативника.
– Вот как, – кивнул головой эксперт, и в его глазах впервые за все время разговора проявился некоторый интерес. – А я, признаться, подумал, что вы явились насчет заключения о смерти сегодняшнего пьяницы. Но раз вы из главка… – не закончив фразу, эксперт вопросительно взглянул в лицо Кудрявцева.
– Вы совершенно правы. Мы как раз насчет него: накануне скончавшегося Новоселова Олега Витальевича, – сообщил эксперту цель визита Мальков.
– Тогда я не понимаю, – смутился патологоанатом. – Вас интересует все или только то, что интересно следователю?
– Нас интересует истина, – ответил Кудрявцев.
– А что интересует следователя? – вставил Мальков.
Эксперт перевел взгляд с одного гостя на другого и решил для начала ответить на заданный ему вопрос:
– Если откровенно, его ничего не интересует. Он хотел бы быстрее получить заключение, причем такое, которое подтверждало бы его вывод о смерти в результате естественных причин.
– А вы сомневаетесь в таком выводе? – быстро спросил Кудрявцев.
Эксперт усмехнулся и после продолжительной паузы, в течение которой Кудрявцев дважды нервно сжал зубы, сказал:
– Сомневаться в выводах следователя может позволить себе только другой следователь и ваш коллега оперативник. Я же позволить себе такой роскоши не имею права. Мое дело, отвечая на поставленные следователем вопросы, по возможности полно отразить в заключении все, что я обнаружил.
– И что же вы обнаружили, осматривая тело покойного? – постарался поскорее перейти к делу Кудрявцев.
– А обнаружил я весьма занятную картину, – начав говорить, эксперт театрально сложил на груди руки. – Примерно за час-два до смерти покойный достаточно плотно поел и немало выпил. Заметьте, немало, а не чрезмерно. А ел он: черный и белый хлеб, варено– и сырокопченую колбасу, ветчину, грудинку или буженину, а может быть, и то и другое, твердый сыр, как минимум двух сортов, отборные консервированные огурцы, скорее всего, импортного производства, и еще консервированные оливки и при этом пил хорошую, качественную водку. Если бы я был оперативником, то предположил, что он пил и закусывал в мужской компании за наспех накрытым, но богатым столом.
– Почему именно в мужской? – не понял Кудрявцев.
Его вопрос вызвал улыбку на лице милицейского оперативника. Но эксперт, не заметив этой улыбки, принялся обстоятельно объяснять:
– Женщина обязательно приготовила бы что-нибудь своими руками: какой-нибудь простенький салатик или еще что-нибудь. Ну и, конечно, женскому застолью обязательно сопутствуют чай, кофе, тортики, пирожные и конфеты. А в желудке покойного ничего этого нет, зато есть не требующие приготовления сыр и мясопродукты… После такого застолья, – продолжил эксперт, – наш герой возвращается в свою квартиру, ложится на кровать, где и умирает, захлебнувшись рвотными массами. При этом у меня, как у эксперта, вызывают вопросы два обстоятельства: первое – это повреждения на деснах и внутренних сторонах щек, и второе – с чего это покойный вдруг начал блевать. Ведь он ел только качественную пищу и не в тех количествах, чтобы она ни с того ни с сего вызвала у него тошноту.
– И как вы себе это объясняете? – поинтересовался Кудрявцев.
Эксперт вновь усмехнулся и после еще более продолжительной, чем в первый раз, паузы ответил:
– Если бы я был следователем или оперативником, я бы предположил, что кровоточащие ссадины с внутренней стороны щек оставлены зубами в тот момент, когда ему силой открывали рот. А следы на деснах оставлены горлышком бутылки, когда насильно поили.
– А стошнило его в тот момент, когда его душили собственной подушкой? – закончил за эксперта Мальков.
– Заметьте, это вы сказали, – эксперт нацелил указательный палец на милицейского оперативника.
Кудрявцев тоже повернулся к Малькову:
– А соседи, которые вызвали милицию, когда они появились в квартире?
– Установлено, что в момент смерти гражданина Новоселова в квартире никого не было, – канцелярским голосом объявил милицейский оперативник. – Обнаружившие труп гражданина Новоселова жильцы вернулись в квартиру только к вечеру, когда последний был уже мертв. Так как в комнате гражданина Новоселова стояла тишина, жильцы предположили, что Новоселов вновь не ночует дома, и лишь наутро, обнаружив его труп, поняли, что спали в одной квартире с покойником.
– То есть убийца имел все возможности напоить Новоселова до беспамятства, задушить его подушкой, вложив в руку трупа бутылку, оставить на ней его отпечатки пальцев и незамеченным уйти из квартиры.
– Совершенно верно, – подтвердил его предположение Мальков. – Дверь коммуналки защелкивается на английский замок, поэтому убийца смог оставить ключи в кармане своей жертвы. И если ты еще объяснишь, на хрена ему все это понадобилось, то получишь в моем лице самого благодарного слушателя.