После первых нескольких недель полного сенсорного голодания ей на ум стали приходить странные и причудливые мысли: символ, черный, белый и красный, внушающий как ужас, так и благоговение, в какой-то мере эстетический, но вливающий ей в сердце холодный страх.

Она не сознавала ни его значения, ни того, что он представляет, но он был для нее живым. С течением времени она сначала стала симпатизировать ему, затем сопереживать, а под конец и понимать его. В ее подсознании, том месте разума, где она теперь обитала, появлялись и исчезали другие озадачивающие, туманные и неопределенные эмблемы. Зловещее серебряное изображение черепа и скрещенных костей; какой-то украшенный угловой крест; две буквы, SS, резко очерченные, как удары молнии.

Формировались дальнейшие сообщения, вызванные из подсознания, но еще не определенные, только звуки голосов, кричавших фразу, которую какое-то время трудно было разобрать. В конце концов эти неразличимые голоса слились в один, исполнившись власти и незыблемой правоты. «Sieg Heil! – орали они. – Sieg Heil! Sieg Heil! Sieg Heil!»

Но начали вползать и другие сущности: извилистые формы, проскальзывавшие в ее бессловесную темноту – ее единственную сферу, ее вселенную, ее космос, – в опрометчиво задействованную пустоту, которой стало теперь ее сознание. Эти порождения «Оно» – одной из трех частей психического аппарата и бессознательного источника мощной психической энергии – играли и плели интриги у нее в мозгу, лишь тонко связанном с телесной оболочкой, сливаясь с ее коллективной памятью об ушедших эпохах, о жестокостях, прикрепляющихся к этим творениям ради своих собственных целей.

В невменяемом сознании этой женщины они нашли идеальный канал, способный помочь им вернуться в физическое измерение.

Глава 61

Седрик Твигг ковылял дальше по замку и отчаянно пытался скрыть дрожь в руках, для чего плотно прижимал к груди громоздкую сумку. Он слизывал слюну, сочившуюся у него из угла рта. Вскоре вокруг начали поговаривать о слонявшихся в лесу диких кошках, но, как видно, проблема была улажена тем самым утром. Гости были заинтригованы, но благодаря высокому уровню препаратов на основе лития, вводимых без ограничений, даже страшное событие, случившееся накануне вечером, уже притупилось у них в памяти. Кроме того, здесь уже находился и занимался этим делом должным образом проверенный охотник за привидениями, не иначе – парапсихолог. Времени теперь мало, осознавал Твигг. Но у него ушло несколько месяцев, чтобы составить план и тайком запастись особо опасными материалами и техническими приспособлениями, необходимыми для его прощания с замком Комрек и всеми его обитателями. А нынешний день, когда здесь должны собраться все заправилы, был необыкновенно благоприятным.

Он знал, что с развитием его болезни хозяева скоро осознают его дальнейшую бесполезность, а потому изыщут способ обеспечить его молчание в будущем. Он ненадолго задумался, не выбрали ли они для его казни ныне несуществующего новичка, Эдди Нельсона, и эта мысль вызвала у него скованную улыбку.

На протяжении последних двух месяцев у Твигга не было никаких проблем в приобретении нужных ему материалов – радиоуправляемых переключателей, чтобы активировать бомбы, таймеров и инициирующих составов, аммиачной селитры, дизельного топлива и, конечно, различных деталей для импровизированных детонаторов – все это он покупал у тех, с кем был связан в Лондоне и других городах. Это время было для него напряженным и стало еще более драгоценным, когда он узнал дату внепланового совещания в Комреке, где примут участие важные лица в иерархии Внутреннего двора.

Предпоследняя бомба, имевшая особое значение для Твигга в личном плане, была хорошо скрыта внутри одной из башен замка и предназначалась для того, кого он считал настоящим монстром. При всем том переполохе, что разразился накануне вечером, проникнуть в башню убийце было совсем нетрудно. Зажигательное устройство запалит всю внутреннюю деревянную отделку башни, в первую очередь полы и винтовую лестницу, из-за чего обитателю самой верхней комнаты спастись будет невозможно. Он – оно – рухнет в огненный ад, откуда и происходит! Твигг хихикнул. Сейчас практически все бомбы были на месте. Оставалось лишь еще одно маленькое путешествие на самый нижний этаж подвала замка. Он ковылял себе дальше, как вдруг из другой двери отделения интенсивной терапии появилась старшая медсестра Кранц.

– Мистер Твигг, – резко сказала она. – Что вы делаете в этой части замка?

Он был рад увидеть пластырь и повязку у нее на носу, явно сломанном, а также темно-фиолетовые и желтые пятна у нее под глазами. Она ему никогда не нравилась – так же, как и он ей.

– Сэр Виктор попросил меня взглянуть на повреждения в шахте лифта, – солгал он и тут же добавил еще одну ложь: – В прежние времена я был инженером, а ему, полагаю, нужна профессиональная оценка.

Она ухмыльнулась под маской, скрывавшей ее изувеченный нос.

– Вы? Инженером?

Он с трудом сдержал смех, настольно ее гнусавый голос отличался от ее обычных интонаций, суровых и четких.

– В свое время я много чем занимался, дорогуша, так что был бы признателен, если бы вы мне не мешали. – Он надеялся, что она не заметила смазанности некоторых его слов, и решил впредь говорить как можно короче.

– Где ваш пропуск? – рявкнула она. – Никто не спускается на самый нижний этаж без пропуска от сэра Виктора.

Твигг сунул руку в карман плаща и достал темную титановую карту-ключ.

– Вы же знаете, как все заняты подготовкой к совещанию сегодня вечером, и сэр Виктор не исключение. Собственно, он занят больше, чем кто-либо, так что вместо того, чтобы тратить время на выписывание мне пропуска, чтобы показывать его всякому, кто попадется на пути, он выдал мне вот это. – В подтверждение своих слов он помахал перед ней твердой металлической карточкой.

Если на то пошло, это действительно была карта-ключ Хельстрема, которую Твигг сунул себе в карман более года назад, когда здоровяк неосторожно оставил ее на углу стола. Самое смешное, Хельстрем никому не признался, что потерял свою карточку к нижнему этажу подвала, чтобы не выглядеть дураком, кладущим ее где попало. Вместо этого он просто заказал новую карту, никого не уведомив о причине. Тщеславие, полагал Твигг. Сэр Виктор, очевидно, не хотел, чтобы его работники знали, что он может по глупости потерять нечто столь важное.

Старшая медсестра Кранц продолжала с подозрительностью изучать Твигга.

– Что у вас в пакете? – спросила она, указывая на сумку, которую он прижимал к груди.

Убийца терял терпение – ему трудно было скрывать признаки своей болезни. Он слизывал слюну, которая собиралась в углу рта, и напрягал шею, чтобы помешать слабому, но постоянному покачиванию головы.

– Мои инструменты! – почти крикнул он. – Инструменты, чтобы оценить строительные проблемы, которые могло вызвать падение лифта!

Хотя Твигг был странным типом, очень мало общавшимся с младшим персоналом, его гнев был для Кранц внове; каким бы замкнутым и недружелюбным он ни был, никто прежде не слышал, чтобы он повышал голос, и теперь это ее поразило.