– Вот крысы! – прошептал сектант и включил блютуз-гарнитуру. – Дозор-десятка, вызывает Гриф. Прием. У меня цель в секторе три.
– Я Дозор-десятка. Слышу тебя, брат. Что за цель и сколько их?
– Я Гриф. Цель пешая, скрытного передвижения, вооруженная. Цель одна… Нет. Цели две… Три… Дозор-десятка? Много целей. Пешие. В нашем направлении. Идут прямо на нас. Почему не работает Цапля-два? Где…
Бастионовец вдруг дернулся и, взмахнув руками, отпрянул назад. Раздался хлопок, и в оконном стекле появилась дыра. Аккуратная, круглая, без трещин. Такая же тотчас возникла в голове бойца вместо глаза. Пуля в сантиметр диаметром пробила спецстекло окна, левый окуляр маски и вошла чётко в глаз сектанта, вырвав кусок черепа на затылке и глухо звякнув о шлем сзади.
Он умер сразу, еще стоя. Коренастая фигура постояла еще пару секунд и свалилась на пыльный пол.
– Гриф, прием, прием. Гриф? На связи Дозор-десятка. Ответь офицеру. Почему молчишь? Гриф, прием… – тревожно и долго раздавалось в наушнике убитого.
Из-под шлема лежащего бойца по керамическому полу растекалась лужа крови.
* * *
«Черный плащ» сделал шаг вправо, ловко закинул крупнокалиберный карабин за спину, взялся за посох и тихо пошел вдоль стен энерговагона к двери. Здесь ему никто не был опасен. Да и в округе тоже!
* * *
Возле девятиэтажки идущий впереди метров за тридцать от всей банды Пардон громко выругался, пальнул из карабина и рванул в сторону. Из-за угла высотки показался пепловец, тоже не ожидавший такой встречи, проворно вскинул автомат и дал две очереди в бандита. Мимо.
– Атас! – заорал Басмач, выплевывая папиросу, и метнулся к ржавому «жигуленку». Бандиты рассыпались по краям улицы, галдя и бранясь.
Пардон метнул РГД-5, а в этот момент из-за угла «девятины» хлопнул подствольник. Обе гранаты взорвались одновременно. Бандита отшвырнуло волной и изрешетило осколками, а пепловцу пробило обе ноги. Он взвыл, корчась на заросшей бурьяном клумбе, но сильные руки товарища подхватили его и потащили прочь от опасного места. Вместо него выросла фигура пулеметчика, который вдарил из РПК-74 по прячущимся бандитам.
– Полста метров на юг! Десяток фраеров! – заорал здоровяк в чёрной униформе с красными околышами, пытаясь перекрыть треск своего пулемета.
– Трэк, прикрой нас, дай минуту! – крикнул ему старший квада, тащивший раненого. – Перч, давай вокруг дома, а то за жопу цапнут.
Четвертый боец кивнул и устремился мимо подъезда в кусты.
– Держись, Хазар, щас я, – гаркнул старший и затащил бойца в подъезд, – терпи, боец.
Он поспешно огляделся в темном чреве дома и занялся ногами раненого, но тот отпихнул его:
– Командир, дуй к нашим. Я сам.
– Точно?
– Да-а, – боец, морщась от боли, полез за аптечкой, – давай к ним.
– Лады, держись, Хазар. Мы махом этих уродов сделаем, – дежурно улыбнулся старший и бросился наружу.
Стрельба из разномастного оружия стала похожа на трескотню фейерверков и петард в Новогоднюю ночь. Громыхнул взрыв.
– Их там, поди, много, Басмач? Это «Пепел», кулак им в рот! – крикнул Скандинав в пылу боя.
– Хлебало заткни, не кашляй. Эти чёрные квадами шоркаются, а не кодлами. В портки наложил, чё ли? – буркнул главарь и крикнул: – Турандот, Скандинав и Валет, метнулись влево, шманайте задние карманы им. Мы туточки фейс им срисуем.
Названная троица перебежками кинулась в обход дома, а Басмач, крикнув на блатном жаргоне своим корешам, вскинул над капотом старого автомобиля свою СГИ-5 и прильнул к прицелу.
– Пардон схлопотал в мокруху! – заорал кто-то из ближних.
Пальба не утихала. Басмач уловил момент и выстрелил.
– Хана суч. ре, – крикнул тот же бандит с воодушевлением, – ну ты, шеф – коро-о-ль!
– Давай, канай босота. Прижучь бомбами чёрных, – распорядился Басмач и огляделся. Еще с тыла в разгар потасовки не хватало заиметь врага.
Он нахмурился, услышав недалекие отзвуки боя. Нет, не эхо их уличной схватки с «Пеплом», что-то другое.
– Вот срань спозарань! – прошептал он и сплюнул. – Очко жим-жим поперло. Палево-о.
Пулеметчику пробило руку, он отпрянул за угол. Его заменил старший квада. Треск автомата после долбежки РПК показался слабым и глухим.
– Давай в подъезд, Трэк. Там Хазар. Подшаманьтесь, – бросил через плечо старший. – Перч молчит. Странно.
– Есть, командир. И Перча проверю.
Пулеметчик отбежал к подъезду, скрипя зубами и покрываясь испариной, достал и воткнул себе в руку шприц, ловко перетянул жгутом предплечье и кинулся в обход дома. Краем глаза заметил товарища на первой ступеньке подъезда, вскинувшего автомат.
Бандиты в Зоне давно уже слыли не тупоголовым пушечным мясом, не лохами, а вполне нормальными стрелками и боевыми единицами, когда это касалось небольших огневых стычек с неприятелем. В военном искусстве они, конечно, были профанами и ничегошеньки не смыслили в этом деле, но осторожности, хитрости и смекалки им было не занимать – не хуже той же «Анархии» или «Отваги».
Троица, посланная Басмачом, рассредоточилась за укрытиями, взяв левый угол дома на прицел, затем кинула пару гранат и одновременно с разных точек метнулась в атаку.
Оглушенный взрывами пепловец по кличке Перч упал в колючки, пополз и встрял в «парашу». Аномалия тотчас сработала, но ухватила только снайперскую винтовку, замуровав ее в бетон стены девятиэтажки. Пепловец отдернул руку, выругавшись. Перед глазами все плыло, но мозг работал в прежнем режиме. «Сейчас рванут сами!» – понял он и дернул РГН с кармана разгрузки. Он пополз на спине, работая локтями и «берцами», а граната полетела в дым недавних взрывов. В руке сразу оказался ПЯ, готовый открыть огонь.
Ручная наступательная граната упала перед носом крадущегося Валета. Он успел только процедить: «Мля-я!», как тут же его раскидало взрывом. Турандот зарычал похлеще химеры и, поливая из АКМ стены и кусты очередями, скачками сиганул за угол. Скандинав поежился, боязливо заозирался и, пригнувшись, отбежал назад, засел за полусгоревшим домиком на детской площадке и замер. Мозг стал работать в ином русле – не как помочь Турандоту, а как отчитаться Басмачу.
Его решение не участвовать в бою спасло пепловцев и погубило Турандота. Неплохой штатный пистолет Яковлева, заменивший в последние годы на Большой земле табельный «макаров», и в Зоне стал популярен у бойцов разных группировок в качестве личного оружия. ПЯ выпустил половину обоймы в очертания бандита, маячившего в дыму боя. Перч опустил оружие, тяжело дыша и наблюдая, как противник падает, выгибается «мостиком» и замирает. Он взглянул на руку с пистолетом, ходившую ходуном от волнения и напряжения, и снова стал вглядываться в пелену дыма и силуэты кустов, ожидая очередного врага. Но тут подоспел раненый Трэк с пулеметом, и сразу появилась надежда. Потому что плечо боевого товарища – это самое замечательное в жизни!