Точно Излом!
– Сделаешь шаг, «дедуля», я тебе бошку снесу, – напряженно сказал Корсар. Видно было, что ему, мягко говоря, неспокойно на душе.
– Милок, солдатик, кровинушка! Что хоть ты такое…
– Заткни пасть свою, сука! – оборвал того сталкер.
– Защитнички наши, спасите, помогите старому инвалиду, – залепетал мутант.
Неуловимым движением пальца Корсар поставил оружие на огонь очередями и дал короткую, целясь в клешню Излома.
Вмиг конечность старика дернулась, пробитая тремя пулями, урод отшатнулся и издал хриплый вопль. Лицо его исказила гримаса боли и злости одновременно. Он попытался выкинуть какой-то хитрый финт, но Корсар громко крикнул:
– За Фотона!
И нажал спусковой крючок.
* * *
– По закону военного времени! За товарища, погибшего от руки злодея, и следуя директиве номер…
Отряд молча созерцал картину предстоящего расстрела однорукого старика, которому Корсар искромсал пулями нечеловеческую конечность. Некоторые опустили головы или отвели взгляды, кто-то скрежетал зубами, как это делал Излом, рвущий цепь на стене в складском помещении ДК. Вид его и сейчас был страшен, как, впрочем, и намерения.
Строгий голос Холода проникал не только во все закоулки склада и в коридор, но и в души людей, звоном стоял в ушах.
– …а также по праву старшего группы особого назначения Шебеко Федора Ксенофонтовича, бывшего уроженца деревни Ольховатка, вставшего на путь убийств мирных граждан и военнообязанных армий Российской Федерации и Украины, объявляю опасным преступником с признанием его виновным в тяжких преступлениях против человечества и приказываю расстрелять! Приговор привести в исполнение немедленно.
Излом задергался сильнее, грозя вырвать цепь и броситься на толпу людей. Он бесновался, выл и бранился с пеной у рта. Слал проклятия и умолял. Вопил и мычал.
– Команда, товьсь, – уже тише сказал Ден, взглянул на бледные напряженные лица бойцов, – пли-и!
Пыть-Ях, Тротил и Димон выстрелили одновременно. Фифа закрыла уши и зажмурилась. Подпол, опираясь на стенку, сплюнул и улыбнулся.
– Разойдись, Корсар, – Холод глянул на сталкера и кивнул на труп Излома.
Бойцы спешно покинули помещение и понуро побрели по коридору в сторону спортзала. Холод замыкал, притворив оцинкованную дверь.
Через секунду за ней гулко громыхнул пистолетный выстрел Корсара.
Зона. Чащоба. 27 апреля 2016 г.
За час они миновали Поле Чудес с кордоном «Анархии» по левую сторону и вышли к опушке какого-то жуткого, дремучего леса чёрно-коричневого цвета.
– Чащоба, – констатировал Эскимо, – и хотя я тут не бывал ни разу, но много слышал про эти места.
– Я тоже на этой долбаной АЭС раньше не бывал, но теперь знаю ее как свои пять пальцев, – вторил ему Кэп, – поганое место и поганые отбросы его охраняют.
– Согласен, наслышан про Бункер и Око Зоны. Но, уверяю вас, те же Чащоба или Неман не лучше, да и еще есть в Зоне не менее известные гиблые места.
– Ладно, хватит, Эскимо, – перебил его Никита.
– Я серьезно, я не брешу…
– Харэ, завязывай, говорю!
– Есть.
Перед первыми рядами деревьев отряд приостановился, изучая подходы и атмосферу места. Деревьев – это слабо сказано! Толстенные, уродливые, полусгнившие столбы непонятных пород с рыжей хвоей, листвой и чёрными ветвями толщиной в ногу чуть ли не сплошным частоколом окружали весь лесной массив. У людей сложилось впечатление, что они подошли к крепости, где вместо каменных стен на высоту пятиэтажки возвышались мощные непроходимые деревья. Вороны, каркающие на все лады, взлетели и закружили над группой.
– Ну вот, кому-то себя выдали этими каркушами, – с досадой проговорил Орк, с недоверием поглядывая на тучу птиц в небе.
– Нечего стоять мишенями в тире, – отозвался Истребитель, – Эскимо, живей в лес, глянь вход в него и ищем этот твой уголок Егеря… или кто он там.
– Понял. Иду.
– Парни, да положите вы уже эти носилки. Орк, подстрахуй сталкера, вдруг там зверье какое.
– Есть.
– Капитан, глянь Бродягу. Как он там?
– Ага, минуту, – спохватился Док и наклонился к больному.
– Да чё вы, мужики, суетитесь? Я не поцик сопливый! Все в ажуре, разведка, – запричитал сталкер на носилках, – твой «янтарь», Никит, чудеса вытворяет.
– Знаю, видел в деле. Кстати, если малость отошел, Бродяга, давай на время его снимем. Корсар говорил, ему тоже передышка нужна, чтобы накопить энергию. Он же почти живой организм.
– Конечно. Лады. Я уже ваще огурцом…
– Командир? – крикнул из чащи Орк. – Глянь. Тут есть кое-что.
– Иду, – бросил ему майор и обратился к носильщикам: – Кэп, Ахмад, отдых пять минут. Фонари не зажигать. Можете покурить под мышку, а то нам еще ночных стрелков не хватало.
– Есть. Поняли.
Никита окинул беглым взглядом край багряного горизонта, утопающего в надвигающихся сумерках, вздохнул. Затем направился в темень леса, верхушки уродливых деревьев которого еще отливали бронзой заката на западе. Там, где находился Лунинск.
За частоколом крайних сосен, возле разлапистой махровой ели, коричневой от вездесущей радиации и кислотных дождей, светили два фонарика. Один, сталкера, в глубь дремучей чащи, другой, Орка, под хвойное дерево. Никита проследил за лучом здоровяка, добавил свет своего фонаря. И вздрогнул.
Два полуразложившихся тела, желтея костями, лежали друг на друге в смертельном объятии. Но это были необычные тела. Точнее, странные трупы. Один, больше похожий на человеческий, но какого-то гигантского размера, превышающий даже рост громилы Орка, находился под исполинским скелетом страшного зверя с двумя черепами. Кол, пробитый сквозь останки чудовища, торчал острием вверх из его спины, если быть точным, из костного остова.
Сразу стала понятна картина последней секунды поединка этих двух врагов. Нижний, защищаясь, может быть, оступившись, выставил осиновый, остро заточенный кол навстречу прыгнувшему зверю. Двухголовый мутант сам нанизал себя на кол и, придавив человека весом (судя по всему, центнера три-четыре), умер на нем. Разбитый, а затем раздавленный бедолага под тушей твари тоже испустил дух. Так и гнили в плодородной земле Чащобы два трупа.
– Вот, ёпрст, опять похороны намечаются?! – резюмировал Орк, почесав нос.
– Орк, твою… дивизию. Конечно, в такую минуту только это может прийти в твою башку! – грозно гаркнул на бойца Истребитель.
Он приблизился к скелетам с остатками гнилой плоти на боках, подобрал карабин «Вепрь» и стал ковырять им останки.