– Раптор, – сказал он, глядя на шефа. – Мой оперативный псевдоним будет Раптор.
Метаморфоза закончилась. Юрий Сычев окончательно перестал существовать, превратившись в чудовище по кличке Раптор.
А потом был сожженный школьный автобус в Югославии, в котором вместе с делегацией европейских правозащитников заживо сгорели тридцать пять югославских детей. Взрыв на школьном дворе в Северной Ирландии унес жизни еще восьмерых детей и их молодой учительницы. В результате взрыва на датском пароме и последовавшего за ним пожара от огня и дыма погибли девять человек. Расстрел в морском порту Санкт-Петербурга оборвал жизни шестерых людей. При падении взорвавшегося частного самолета в международном аэропорту Дели погибло двенадцать пассажиров и пять членов экипажа. Был расстрел семьи крупного бизнесмена в чеченском селе, где погибли семь человек: пятеро взрослых и двое детей. Были и аналогичные расстрелы семей латиноамериканских наркобаронов на их личных фазендах с еще большим числом убитых. Раптор никогда не вел счет своим жертвам. Он забывал о них сразу после выполнения заказа – и уже больше не вспоминал никогда. Как не вспоминал и о матери, которую бросил в 1992 году, бежав из Москвы.
В Москве. 6.03, понедельник, 09–30.
Купе он покинул первым. Пока две его попутчицы вытаскивали свои баулы с детской одеждой, Раптор подхватил сумку с игрушечными машинками, забросил на плечо вторую сумку, с одеждой, и выбрался из вагона. Вокруг поезда уже суетились прибывшие из Польши «челноки». Кто-то договаривался с носильщиками, кто-то привязывал свои здоровенные сумки к хозяйственным тележкам. Быстро окинув взглядом перрон и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Сычев направился к зданию Белорусского вокзала. Он не зря провел четыре дня в Москве и теперь прекрасно ориентировался на вокзале. Раптор быстро нашел автоматическую камеру хранения. Нашлась и свободная ячейка. Террорист уже открыл дверцу, намереваясь загрузить в ячейку сумку с игрушками, когда почувствовал на своей спине чей-то внимательный взгляд.
Умение чувствовать на себе чужие взгляды не раз выручало Раптора. Благодаря этому умению он научился мгновенно обнаруживать слежку и быстро уходить от наблюдения. Это умение позволяло террористу фиксировать все перемещения противника, даже когда тот находился у него за спиной. Такая способность появилась у Юрия не сразу. Он начал тренировать ее еще в диверсионной школе Джаббы, а потом оттачивал свое мастерство во время выполнения реальных заданий – раз за разом, месяц за месяцем. Сейчас он мог с уверенностью сказать, что за ним наблюдают.
Раптор сделал вид, что набирает код на дверце ячейки камеры хранения, а сам последовательно осмотрел зал. Так и есть – за ним наблюдали внимательные глаза вокзального вора. Сумка с товаром прибывшего в Москву «челнока», конечно же, привлекла внимание вора. Ему оставалось только дождаться, когда «челнок» покинет камеру хранения, чтобы вскрыть ячейку и забрать его багаж. Вокзальный вор уже предвкушал богатую добычу, но на этот раз его ждало разочарование.
«Молодец, – похвалил себя Раптор. – Еще немного, и можно было остаться без инструментов». Террорист попробовал загрузить свои вещи в ячейку, сделал вид, что они туда не помещаются, и, сокрушенно вздохнув, направился к ручной камере хранения. Наблюдавший за его действиями вор раздосадованно сплюнул себе под ноги и снова начал просеивать взглядом пассажиров, направляющихся к автоматическим камерам хранения, выбирая себе другую жертву.
Вручив сумку с игрушками кладовщику, Раптор сообщил ему, что вернется за сумкой вечером. Кладовщик молча кивнул, сунул в руки Юрию пластмассовый жетон с номером и тут же переключил свое внимание на следующего клиента. Избавившись от крупногабаритной сумки, Раптор сразу почувствовал себя намного свободнее. Хотя сумка была не такой уж и тяжелой, она здорово ему мешала. Сычев привык, чтобы у него были свободные руки. Пускай сейчас у него не было при себе оружия, но свободные руки вселяли какую-то уверенность. Теперь следовало позаботиться о жилье. Раптор взглянул на часы. «Без пяти десять. Это даже хорошо, что поезд задержался в пути. Теперь не придется ждать, когда откроются ларьки», – удовлетворенно подумал он.
На привокзальной площади расположилось множество частных такси. Их владельцы то и дело окликали всех прибывших в Москву, наперебой предлагая свои услуги. Правда, к Сычеву никто из таксистов не обратился. Тот шел без вещей и поэтому совсем не походил на сошедшего с поезда пассажира. То, что его не приняли за приезжего, только подняло настроение террористу и еще раз убедило его в верности выбранной им легенды. Раптор прошел мимо стоянки такси и направился ко входу в метро. После отъезда в Европу ему снова нужно было почувствовать ритм московской жизни, и метро для этой цели подходило лучше всего. На входе было тесно. Какая-то женщина проехалась колесом своей тележки по ноге террориста. Кто-то толкнул его в бок. Но Юрий не обратил на это никакого внимания. Толчея на входе в метро его даже позабавила.
«Все правильно, – подумал Раптор, когда его в очередной раз толкнули. – Не замечайте меня и не обращайте на меня внимания. Я – как тот микроскопический тромб, который кровь несет по сосудам. Его никто не замечает, пока он вдруг – бац! – не закупоривает сердечный клапан. И тогда все – конец! И только вскрытие покажет, что причиной смерти стал маленький сгусток холестерина, остановивший сердце».
* * *
Молодая смазливая продавщица испуганно хлопнула ресницами, когда Юрий неожиданно для нее закрыл собой окошечко ее киоска.
– Как вы думаете, что мне лучше взять, «Тампакс» или «Сникерс»? – обратился к продавщице Раптор да еще и приветливо улыбнулся, чтобы расположить девушку к себе.
– Я думаю, вам больше подойдет «Сникерс», – ответила продавщица и тоже улыбнулась в ответ.
– А вам? – игриво спросил Юрий.
Девушка прыснула в кулачок и промолчала.
– Тогда давайте «Сникерс», два батончика, – уточнил Сычев.
Расплатившись с продавщицей за покупку, Раптор взял один батончик, а второй протянул ей обратно.
– А это для вас, – объяснил он свой поступок. – Надеюсь, что ваш жених не убьет меня за это.
– Ой, спасибо, – опустив глаза, ответила продавщица.
Никакого жениха или хотя бы любимого человека, который бы делал ей подарки, у девушки не было. В свои восемнадцать лет она была достаточно взрослой, чтобы знать, что красивые добрые принцы встречаются только в голливудских и латиноамериканских сказках, а реальная жизнь намного проще и грязнее. Единственным мужчиной, с которым она периодически встречалась, был Жорик по кличке Свисток. Свисток мог зайти в ларек, когда ему захочется, закрыть окошечко грязной картонкой, потом стащить с нее джинсы, колготки и трусы и сделать с ней все, что ему вздумается. Свисток-Жорик контролировал территорию возле метро и собирал дань с торговцев, поставивших здесь свои ларьки. Девушка была наемной продавщицей, поэтому дань рэкетиру не платила – это делал хозяин ларька. Зато ей приходилось оказывать Свистку другие услуги, время от времени отдаваясь ему в этом самом ларьке. В случае ее отказа тот же Свисток мог просто отобрать у нее товар или даже поджечь ларек. Собственных денег, чтобы возместить убытки хозяину ларька, у продавщицы не было. Поэтому ей приходилось безропотно подчиняться рэкетиру, выполняя все его похабные требования.