...Артем Ветров распахнул входные двери. В первый момент он не заметил лежащего оперативника, а увидел только спину удаляющегося человека. Но уже в следующее мгновение он устремил взгляд на землю и увидел страшную картину. Хорошо знакомый Артему оперативник лежал на спине, чуть ниже его подбородка из горла торчала рукоятка охотничьего ножа. Артем бросился к оперативнику, хотя понимал, что помочь ему уже не сможет. Чтобы привлечь внимание Чернышова, Артем выхватил пистолет и выстрелил в воздух. На этот выстрел среагировал и убийца. Артем заметил, как он развернулся и взмахнул правой рукой. Ветров успел присесть за долю секунды до того, как второй нож террориста пролетел в нескольких сантиметрах от его головы и ударился в стену. Стена здания оказалась железобетонной, поэтому нож не вонзился в нее, а упал на землю. Кинжал тут же выхватил из-под куртки пистолет-пулемет и дал длинную очередь. Ветрову пришлось упасть на землю. Террорист находился в лучшем положении. Он уже отошел от здания на значительное расстояние и почти скрылся в темноте, в то время как Ветрова отлично освещал висящий над входом фонарь. Ориентируясь по вспышкам выстрелов террориста, Артем тоже произвел несколько выстрелов. Он надеялся втянуть террориста в перестрелку и задержать его до прибытия подкрепления.
Павел Чернышов услышал выстрелы и на своем мониторе увидел перестрелку. «Группа захвата успеет прибыть, когда все уже кончится», – решил Чернышов. Поэтому он не стал тратить время на вызов группы захвата, а бросился на помощь Ветрову. Во время наблюдения он хорошо разглядел фасад здания и запомнил окна, на которых не было решеток. Через одно из таких окон Чернышов выбрался наружу. У него был хороший шанс в темноте подобраться к террористу и взять его. Но тут Кинжал сообразил, что выстрелы выдают его. Он тут же прекратил стрелять и бегом бросился к своей машине. Когда Чернышов и Ветров вслед за ним выбежали на дорогу, они увидели только габаритные огни удаляющегося автомобиля.
– Неужели уйдет?! – тяжело дыша, спросил Ветров.
Павел Чернышов ничего не ответил. Он понимал, что Ветров, скорее всего, окажется прав. Но об этом ему не хотелось говорить вслух.
Когда Чернышов и Ветров вернулись к третьему оперативнику, он уже давно был мертв. Прибывший врач «Скорой помощи» засвидетельствовал, что смерть наступила практически мгновенно. Обо всем происшедшем Чернышов немедленно сообщил в управление и в дежурную часть ГИБДД. Спустя полчаса сотрудники ГИБДД обнаружили «Москвич», которым воспользовались террористы. Те бросили машину возле ближайшей станции метро. Машину проверили. Она оказалась угнанной у хозяина несколько часов назад. След убийц опять оборвался.
Московское время 10.30
В эту ночь Чернышов спал плохо. События прошедшего дня не выходили у него из головы. Накануне начальник управления лично поздравил Чернышова с завершением операции. После захвата лаборатории террористов, ареста Ванберга и изъятия подпольного химического арсенала все в управлении считали это победой. И только Чернышов продолжал сомневаться, так ли это на самом деле. Во вторник утром он проснулся вялым, невнимательно слушал, что говорили ему жена и дочь, так как был занят своими мыслями. Странные предметы, обнаруженные в лаборатории Ванберга, не выходили у него из головы.
Приехав на службу, Чернышов еще раз перечитал итоговые заключения следственной бригады и группы взрывотехников. Выводы, сделанные экспертами, были совершенно логичны. Но в заключениях не упоминались находки, на которые эксперты не опирались в своих выводах. Там ничего не говорилось ни об аппарате газовой сварки, ни о слесарных тисках, ни о жестяной банке с остатками разведенной эпоксидной смолы. Павел Чернышов попытался использовать эти находки для собственных выводов, и итоговая картина у него получилась совсем иная.
В половине одиннадцатого Павел Чернышов решительно вошел в приемную начальника управления. В этот момент генерал Локтионов как раз выходил из кабинета, чтобы ехать с докладом на Совет безопасности.
– Олег Николаевич, нам нужно поговорить, – обратился к Локтионову Чернышов.
– Обязательно, Павел Андреевич, но сейчас я спешу на заседание Совета безопасности. Сразу после возвращения жду вас у себя.
– Олег Николаевич, я настаиваю, чтобы вы выслушали меня немедленно, – твердо сказал Чернышов.
– К чему такая спешка, Павел Андреевич? – удивился Локтионов. – Ведь основная операция завершена. Мы захватили весь арсенал химического оружия. Правда, успех операции омрачает гибель нашего сотрудника и тот факт, что террористам удалось уйти. Но тем не менее это успех. Террористы остались без средств для проведения своей диверсии.
– Это не так, Олег Николаевич, – возразил Чернышов. – Ваши выводы ошибочны. Террористы вовсе не отказались от своего плана. И самое главное, у них есть средства для запланированного теракта.
– Зайдите в кабинет, – сухо сказал Локтионов.
Начальник Управления по борьбе с терроризмом прошел к своему сейфу и, открыв его, достал оттуда несколько скрепленных листков в пластиковом прозрачном конверте.
– Вот заключение взрывотехников, – Локтионов положил конверт на письменный стол. – Вот заключение следственной бригады. Здесь ясно написано, что мы изъяли все химическое оружие. И я согласен с выводами экспертов. Это подтверждает и вчерашний визит террористов. Ведь они явились в лабораторию именно за химической миной для предстоящей диверсии.
– Я благодарю вас за то, что вы согласились меня выслушать, – для начала сказал Чернышов. – Теперь что касается заключений, о которых вы говорите. Я считаю, что эксперты поспешили с выводами, так как использовали не все имеющиеся в их распоряжении материалы. Будем последовательны. Взгляните на заключение экспертов-химиков. Там говорится, что у террористов изъято двадцать восемь литров отравляющего газа «VX». Но на основании чего они делают вывод, что это все ядовитое вещество, которое было в распоряжении террористов? Только на основании показаний самого Ванберга. Мы предполагали, что у террористов может находиться от двадцати семи до двадцати девяти литров газа «VX». И обнаруженное количество отравляющего газа как раз находится в этих границах, но оно не противоречит возможности изготовления Ванбергом еще одной, не обнаруженной нами, химической бомбы.
– Вы хотите сказать, что Ванберг ранее уже изготовил одну химическую бомбу? – недоверчиво спросил Локтионов.
– Да, именно это я и хочу сказать. Для чего Ванбергу потребовался сварочный аппарат и тиски, если не для изготовления мины? Взрывотехники обнаружили три мотка взрывного шнура. В двух из них взрывной шнур стандартной длины – десять метров, и только в одном – девять метров и десять сантиметров. Где еще девяносто сантиметров? В лаборатории мы нашли банку, в которой совсем недавно разводили эпоксидную смолу. Но нигде не видели следов ее использования. Я считаю, что сварочный аппарат, тиски, эпоксидную смолу и взрывной шнур Ванберг использовал для создания одной из мин.
– Послушайте, Павел Андреевич, в лаборатории Ванберга находилось пятьдесят однолитровых баллонов. Этого количества более чем достаточно, чтобы разлить по ним и двадцать семь, и двадцать девять, и даже тридцать литров отравляющего вещества. Для чего ему потребовалось кустарным способом изготавливать еще одну мину?