— Это для тебя, милая. Разреши мне сделать это для тебя.
Блейк погрузил палец в самую глубь ее женского естества, возбуждая его нежно и настойчиво, и довел ее до неожиданного и бурного оргазма. Шеннон тихо застонала.
— Ты в порядке? — спросил Блейк, когда через несколько минуту они, расслабленные, выпустили друг друга из объятий. Он чмокнул Шеннон в переносицу, помог надеть купальник и лег на спину, положив ее голову себе на плечо.
В порядке? Да Шеннон никогда ничего подобного не испытывала! Сейчас она была счастливейшей из женщин. Боже! На что она потратила время, живя с Греггом? Сравнивать то, что она испытала сегодня, с тем, что было раньше, — это примерно как ставить на одни весы обезжиренный йогурт и самое дорогое сливочное мороженое. Просто никакого сравнения!
Шеннон, повернувшись на бок и опершись на локоть, стала рассматривать Блейка. Он был великолепен. Губы Шеннон сами собой растянулись в блаженной улыбке. Что ж, Блейку придется привыкать к такому выражению ее лица, если он и дальше будет проделывать с ней подобное.
Блейк тоже улыбнулся, думая, в свою очередь, о том, что Шеннон похожа на котенка, которому дали много-много сметаны. Он поклялся себе, что никогда впредь не позволит себе оказаться рядом с ней без средств предохранения. Он просто набьет ими карманы.
Она такая страстная! Он заметил это еще тогда, когда они столкнулись в коридоре радиостанции, но что она настолько темпераментна, он и не подозревал.
— Черт, — взглянув на небо, выругался Блейк. Впервые за то время, пока они были здесь, а прошло уже часа полтора, он обратил внимание на что-то еще, кроме Шеннон. — Приближается шторм! Нам надо будет постараться опередить его.
Шеннон не ожидала такой бурной реакции от Билла Дебни.
— Ты и в самом деле хочешь сказать, что тебе был звонок на тот номер, который не внесен в справочник, кроме того, ты получила три анонимных письма и только сейчас говоришь об этом?
Шеннон виновато кивнула. Она чувствовала себя провинившейся школьницей, которая держит ответ перед грозным директором. Ее встреча с Биллом проходила не совсем так, как она ожидала. Когда, зайдя к нему, Шеннон спросила, сможет ли он уделить ей пару минут, то надеялась, что Билл, как обычно, успокоит ее. Она также думала, что, возможно, посмеется вместе с ней над трудностями жизни знаменитости и предложит приобрести определитель номера. Но Билл не смеялся.
— Ты что, газет не читаешь? — продолжал негодовать он. — Некоторые охотники просто убивают свою жертву. Помнишь, молодую девушку с ТВ-шоу? Вот что бывает!
— Билл, я не думаю, что это можно назвать охотой. Парень просто…
— …вторгается в твою жизнь! — добавил Билл. — Мне это очень не нравится. И я думаю, мы просто не имеем права оставить это без внимания.
— Билл, я, пожалуй…
— Дай-ка сюда эти письма.
Билл перечитал послания, затем разложил на столе перед собой.
— Они пришли в таком порядке?
Шеннон утвердительно кивнула.
— Знаешь, эти стихи немного напоминают мне песни из репертуара группы «Легаси», но мне надо будет проверить. И если это действительно так, значит, парень — большой поклонник этой группы.
— А это хорошо или плохо? Фанаты этой группы склонны к насилию? Ты что, думаешь, что он объявится и заставит меня слушать диски группы «Легаси», врубив их на всю громкость, пока я не взмолюсь о пощаде?
— Это не смешно, Шеннон. Пока я не могу сказать ничего определенного, но все это меня очень настораживает. Нужно разработать план действий. Прежде всего я позвоню Блейку и обо всем ему расскажу.
— Нет! — Шеннон резко встала и наклонилась над столом, за которым сидел Билл. — Мне кажется, что ему пока не нужно знать об этом. Я вовсе не думаю, что все обстоит так серьезно. Эти строки совсем не похожи на угрозы, из каких бы песен они ни были взяты. По-моему, это просто любовные стихи. Давай подождем, пока ты не определишь, откуда они, и тогда посмотрим. Я не хочу, чтобы Блейк чувствовал себя обязанным отменить прямую трансляцию ток-шоу. Она слишком важна для меня, чтобы ее вот так взять и отменить без уважительной причины.
— Ох, не нравится мне все это, — в нерешительности произнес Билл. — Ну ладно. Подождем пока. Я постараюсь все разузнать об этих стихах. — Он снова взял в руки листки, как будто хотел рассмотреть в них что-то такое, что было ключом к разгадке. — Но если этот парень опять позвонит тебе или каким-нибудь другим способом выйдет на связь, я должен буду знать об этом. Ты меня поняла?
— Да, сэр! Клянусь, сэр! — Шеннон игриво козырнула и послала Биллу воздушный поцелуй. — Но пообещай, никому ни слова!
Билл утвердительно кивнул, и Шеннон скрылась за дверью.
Билл, оставшись один, сидел и думал о том, правильно ли он поступил. Может, следует отложить на время прямую передачу или вообще снять Шеннон с эфира? Не стоило соглашаться с Шеннон и скрывать эту историю от Блейка Рамзи. Он обязан знать всю правду, потому что отвечает за радиостанцию.
Билл, конечно же, не мог не заметить, как Блейк и Шеннон смотрят друг на друга, и сейчас думал о том, помогут ли их отношения разрешить эту ситуацию или, наоборот, станут помехой. Ну что ж, скоро все выяснится. И если этот поклонник снова появится на горизонте, Билл тут же пойдет к Блейку Рамзи. Он стал просматривать взятый в библиотеке каталог песен группы «Легаси» в поисках той песни, которую имел в виду.
Шеннон сидела на кровати, прижав колени к груди. Рядом лежал так и не дочитанный современный детектив. Сегодня вечером Блейк Рамзи собирался прийти к ней на ужин, и она не могла унять волнение при мысли о том, что должно произойти потом. С момента той умопомрачительной морской прогулки, при одном воспоминании о которой ее охватывала сладостная дрожь, им больше не удавалось остаться наедине. Они виделись лишь изредка, оба живя и работая по напряженному графику. Им удавалось лишь обмениваться приветствиями да вкратце обсуждать те или иные деловые вопросы. Сегодня же они договорились о встрече, и Шеннон очень ждала ее.
Днем она была занята походами по магазинам и уборкой.
Она решила приготовить кур по-корнуольски с рисом и хлебом. Запах свежеиспеченного хлеба доносился до нее, когда она обводила критическим взглядом комнату для гостей, пытаясь обнаружить в ней хоть малейшие следы пыли. К трем часам ее квартира сияла чистотой. В вазах, расставленных повсюду, стояли яркие цветы.
В крохотной столовой стоял покрытый белоснежной льняной скатертью стол, уставленный фарфоровой посудой и искрящимся хрусталем. Всем этим Шеннон очень редко пользовалась и оттого еще больше ценила. Из столовой, которая напоминала альков и была с трех сторон окружена звуконепроницаемым стеклом, открывался вид на бесконечный пляж. Романтичную картину довершали длинные свечи. Шеннон с удовольствием осматривала результаты своего труда и слегка подрагивала от волнения.