– Ну хватит, Злыдя!.. Хватит лобзаться! – благим матом завопил я в безуспешной попытке спрятать лицо от слюнявого языка моего друга.
Наконец щенячий восторг псины немного поутих. Он успокоился и соизволил обратить внимание на мою спутницу.
– Знакомьтесь. Это Злыдень – наш следопыт, очень веселый и ласковый пес. – Затем я указал рукой на журналистку: – А это Патриция Виржиния Доннован-Зальцберг – отважная авантюристка, покорительница бескрайних просторов Огненного континента, к тому же искательница приключений на свою и чужую шею (хотел сказать задницу, но почему-то язык не повернулся – вот оно, благотворное влияние женского общества). Прошу любить и жаловать!
Лохматый осторожно подошел к девушке, обнюхал, завилял хвостом и (глазам не верю!) лизнул ее ручку.
Еще ни разу ни одна из моих пассий не удостаивалась такой чести с первых минут, нет, секунд знакомства. Даже незабвенная Эллина получила благодарный чмок лишь после того, как лохматому прохиндею перепала от нее взятка в виде приличных размеров шмата свежей телячьей вырезки.
– Хороший песик! Красивый! – засюсюкала девчонка, отважно положила ладонь на гордую собачью голову и принялась ее поглаживать, приговаривая приторным до тошноты голоском: – Злыдя, Злыдюшка. Хороший мальчик…
Нахмурив брови, потихоньку, чтобы не заметила Патриция, я погрозил кулаком предателю. Однако ренегат ничуть не испугался, а продолжал тереться о бочок коварной искусительницы, посягнувшей на самое святое – мужскую дружбу.
В конце концов, он докатился до того, что схватил зубами ручку чемодана и, вихляя задом (тьфу, стыдно об этом рассказывать!), потащил его к дверце «Носорога».
Зеленоглазая язва победно посмотрела на меня и не упустила возможности ехидно уколоть:
– Тебе, Коршун, не помешало бы поучиться кое у кого вежливости и обходительности.
Черт побери! Я уже начал сожалеть о своем опрометчивом предложении взять девушку с собой, лучше бы она сейчас мчалась на двухколесном драндулете в направлении Азура, Басмы, Руузы или какого другого города. Недаром говорят бывалые моряки: «Женщина на корабле – к несчастью».
Еще больший сюрприз ожидал меня внутри боевой машины. Наш маг, волосы которого (как я раньше считал) от рождения не знали расчески, каким-то чудесным образом ухитрился укротить свои непокорные вихры (думаю, не обошлось без магии).
Всего через минуту-две наш штатный чародей суетился вокруг гостьи наперегонки с неверной псиной, вовсю стараясь предугадать любой каприз новоявленной пассажирки.
Патриция распаковывала свои вещички и складывала их на одно из сидений в десантном отсеке, умудряясь одновременно о чем-то беседовать с Фариком и весьма фамильярно трепать Злыдня за холку.
Из рубки управления были слышны приглушенные голоса гномов.
О чем они беседовали, я не стал прислушиваться. Глянул на циферблат своих наручных часов – половина десятого. До вахты еще два с половиной часа. Не теряя времени, обогнул не обратившую на меня никакого внимания троицу, проследовал в глубь десантного отделения и упал на один из надувных матрасов.
Минут пять до моих ушей доносилось щебетание девчонки. Глупые вопросы сыпались, как из пулемета:
– Фарик, а в монастыре женщины были?.. А чем же вы там питались?.. А не скучно там было без женского внимания?.. А для чего геологической экспедиции понадобился маг?.. – и еще куча всякой подобной ерунды.
Пришлось сделать замечание, чтобы убавили звук. Молодые люди перешли на шепот, что, в общем-то, раздражало еще больше, чем их болтовня в полный голос. Наконец, сам не заметив, как, я заснул сном праведника, и этот сон не смогли нарушить ни грохот запускаемого двигателя, ни последующая тряска мчащегося по офирскому бездорожью военного вездехода.
С точки зрения комплекса наук о Земле, объединенных единым понятием – география, существование пустыни Зан – явление необъяснимое. Сколько было на эту тему написано объемных научных трудов, сколько защищено диссертаций, сколько проведено жарких диспутов учеными мужами, сколько за время этих споров разбито очков и горячих голов – невозможно сосчитать.
По законам природной симметрии, никакой пустыни здесь вроде бы не должно быть, поскольку в тех же самых широтах Южного полушария Офирского континента раскинулись непролазные топи, постоянно орошаемые обильными осадками. Однако циклоны южного тропика беспрепятственно несут влагу Закатного океана через весь материк, а соответствующие атмосферные образования в Северном полушарии, которые вроде бы должны превратить пустыню Зан в точно такое же непроходимое болото, рассасываются в океане еще до подхода к берегам жаркого Офира.
Ни одна из современных научных теорий не дает внятного объяснения вопиющему нарушению законов природы и не проливает свет на феномен самой большой по площади и самой жаркой пустыни на планете. Зато существует масса старинных легенд, доставшихся нам от орков и гоблинов, которые прямо утверждают, что действительно многие тысячелетия назад здесь, как и в Южном полушарии, были обширные непроходимые топи. В жарком удушливом климате произрастали гигантские папоротники, хвощи и другие в основном травянистые растения. Здесь ползало, порхало и скакало огромное количество всякой живности, один вид некоторых ее представителей мог бы до смерти напутать даже самого отчаянного естествоиспытателя. Но бояться болотных монстров в те далекие времена было попросту некому, поскольку древние народы, не говоря уже о людях, еще не появились на Земле.
Тогда на планете господствовали несколько видов разумных членистоногих, которые своей внешностью могли сами кого хочешь напутать. Пауки, муравьи или термиты (кто теперь может определить, к какому классу многочисленного отряда они относились) сотни тысяч лет если и не жили дружно, то, во всяком случае, как-то терпели друг друга. Однако в один прекрасный день что-то надоумило их поиграть в войну, а поскольку эти ребята оказались серьезными, крутыми и в магии продвинутыми, забава получилась у них весьма нешуточная.
Для выяснения отношений предтечи выбрали именно эти места. По-видимому, каждый рассчитывал заманить противника в трясины и там утопить. Поскольку насекомое – тварь коллективная, на разборку явились все: и стар, и млад, и царица, и самый распоследний трутень.
История умалчивает, удалось кому-нибудь осуществить задуманную хитрость, но абсолютно точно известно, что обе воюющие стороны во время этой грандиозной битвы просто-напросто испарились, а заодно сделали доброе дело – осушили болота.
Наверняка какой-нибудь современный натуралист, выдирая время от времени остатки волос на плешивой головенке, поминает недобрым словом предтеч за то, что те угробили великолепный уголок природы. Трудно представить, сколько могло бы получиться фундаментальных, а главное – толстенных научных трудов, если бы местные лягухи, змеи и ящерицы до сих пор ублажали слух пытливого естествоиспытателя своим кваканьем, шипением и другими восхитительными звуками.