Ровена неуверенно ответила на улыбку:
— Джефф, не знаю, будет ли в этом прок. Я совсем не в настроении выходить замуж.
— Не будь так категорична. Подожди, пока над нами взойдет средиземноморская луна, вот тогда-то ты по-настоящему расслабишься. — Джефф взял ее руку и прижал к щеке. — Ровена, я тебе хоть немного нравлюсь? — уже серьезно спросил он.
— Очень нравишься. — Девушка прерывисто дышала. — Знаешь, я была помолвлена раньше, и из этого ничего не вышло. Я боюсь пробовать еще раз. Я хочу быть уверена на сто процентов.
— Я тоже был помолвлен, — признался Джефф. — Я думал, что говорил тебе. Она была жгучей брюнеткой. Мы встретились на зимнем курорте, но, к несчастью, когда вернулись в наш сырой Лондон, чары развеялись и по обоюдному согласию мы все отменили. Слава богу, в моей душе не осталось кровоточащих ран, и эта история лишь укрепила во мне уверенность, что в следующий раз я выберу ту, что мне нужна.
Как не похож его рассказ на ее собственный загубленный роман с Блейком! Как все эфемерно и легкомысленно! Как сильно напоминает первую мимолетную влюбленность! Сама же она в девятнадцать лет с головой тонула в чем-то большом и непонятном, с чем невозможно было совладать. С одной стороны, ее дико и непреодолимо тянуло к Блейку, хотелось быть с ним каждую минуту, любить его и заниматься с ним любовью. Ничто на свете не имело большего значения. Семья, друзья, увлечения и интересы растворились в небытие, без него Ровена чувствовала, что ее окружает пустота.
А с другой стороны — постоянные упреки родителей. Ни отец, ни мать не одобряли ее связи с Блейком, в их грандиозные планы не входило, что единственная дочь выйдет замуж за молодого сорвиголову, да еще и австралийца, чьим единственным родственником был дядя, живущий, как выражался сам Блейк, где-то в глубинке, — определение, каждый раз приводившее в ужас несчастную миссис Ленгхем.
Ровена поежилась, вспоминая их споры, ссоры и отвратительное чувство, что тебя разрывают на две части.
— Ты не замерзла? — вежливо осведомился Джефф. — Пойдем, на танцплощадке ты согреешься.
Возможно, Джефф потому ей и нравился, что был абсолютно не похож на Блейка, отличаясь от него и внешностью, и характером, и происхождением. Сама миссис Ленгхем не могла бы выбрать для дочери лучшего кандидата и очень радовалась тому, как все устроилось.
— Дорогая, он просто прелесть! — возбужденно шептала она, когда Джефф впервые приехал к ней на Вортинг-стрит. Миссис Ленгхем теперь жила там в маленькой квартирке вместе с овдовевшей сестрой. — Подумать только, ты встретила его благодаря своей удивительной работе! Расскажи мне еще раз. Ты приехала к леди Вудсон накрыть столы для вечеринки, и там был Джефф, и так все и началось, да?
— Да, примерно так, — кивнула Ровена, вспоминая, как она распаковывает канапе, сырные палочки и малюсенькие пирожки, а сзади подходит Джефф, заглядывает через плечо и говорит: «Здравствуйте. Выглядит очень аппетитно. Можно попробовать?»
Вот так, как выражается ее мать, все и началось.
А потом последовало приглашение поехать с ними в круиз. Миссис Ленгхем, естественно, была на седьмом небе, губы так и расползались в улыбке.
— Леди Вудсон — настоящая душка! Конечно, ты должна поехать! А если вернешься непомолвленной, пеняй только на себя!
— Мама, прошу тебя! — возмутилась было девушка, но вспомнила, что мать права, и замолчала, Действительно, один раз Джефф уже делал ей предложение и пока не принял отказа.
Они танцевали вальс, квикстеп и ча-ча-ча, и Ровена наконец взмолилась:
— Давай присядем, эти новые туфли такие неудобные. — Она с беспокойством взглянула на Джеффа, устроившегося напротив в кресле-качалке. — Пожалуйста, пойди поищи Луизу. Она тоже хочет потанцевать.
— Здесь полно других парней, — заартачился тот. — Наш сосед, например, — ну, помнишь, судовой врач?
— Джефф, пожалуйста, — не сдавалась девушка. — Только приведи ее сюда, и, возможно, позже он ее пригласит.
— Ну хорошо, хорошо. Если ты так хочешь.
— Луиза так хочет, — мягко поправила она, но Джефф был уже слишком далеко.
Кожаная застежка натерла ей мозоль, и Ровена решила, что неплохо было бы сменить туфли. Проходя мимо двери, она с удовольствием отметила, что Джефф выполнил ее просьбу и лихо отплясывает с Луизой.
Лифт мягко остановился на палубе В всего в нескольких шагах от их каюты. Ровена сменила туфли, припудрила нос, подкрасила губы. В зеркале на нее смотрела грустная девушка с немного удивленными золотисто-карими глазами.
— Я знаю, что с тобой, — сказала она отражению. — Ты думаешь о Блейке.
Да, то была беда. Ровена не переставала думать о нем с той роковой встречи за обедом. Прошлое огромным черным облаком окутало ее, заставляя настоящее исчезнуть, раствориться.
Разлюбить Блейка было непросто. Их роман прервался в самом разгаре, и Ровене пришлось научиться жить сначала с сердечной болью, потом с пустотой внутри. Сколько времени она потратила, чтобы избавиться от смертельного отчаяния! И вот теперь, когда она стоит на пороге нового счастья, поперек дороги ложится эта тень — тень Блейка Хобарта.
Джефф, пожалуй, уже беспокоится, куда она запропастилась. Надо возвращаться. Схватив сумочку и выключив за собой свет, Ровена выбежала в фойе. В лифте, кроме нее, было еще трое. Они проехали палубу С, ярко освещенный изнутри магазин, палубу Е и, наконец, остановились на спортивной палубе. Какие-то люди хотели войти и спуститься вниз. Ровена прошла мимо них и не заметила в задних рядах высокого мужчину, пока не столкнулась с ним нос к носу.
Это был Блейк. Они молча уставились друг на друга. Лифт за их спинами давно пошел вниз, а он все стоял и смотрел на девушку.
— Ну-с, Ровена? — скорее угадала, чем услышала она.
Ее сердце билось в такт музыке, то и дело порываясь выскочить из груди. Крепко стиснув сумочку дрожащими пальцами и тщательно выговаривая каждое слово, Ровена произнесла:
— Странная встреча, да?
— Да уж. Давненько мы не виделись. — Он не сводил с нее удивительно темных золотисто-серых глаз с длинными и пушистыми, как у девушки, ресницами, которые Ровена так хорошо помнила.
— А ты не изменилась. Все такая же хорошенькая. — Взгляд скользнул ниже, на руку, вцепившуюся в бисерную сумочку, точно то был спасательный трос. И без того искаженный шрамом рот растянулся в гнусную улыбочку. — Еще не замужем? Может быть, снова помолвлена?
— Нет, — гордо вскинула голову Ровена. — А ты?
— Обжегшись на молоке, дуешь и на воду, ведь так? Я стал осторожным. Ты, наверное, тоже?
— Именно. Кто же захочет дважды наступать на швабру?
Откуда в ее голосе появилась горечь? Ей вовсе не хотелось выглядеть оскорбленной. Она должна казаться спокойной и безразличной, как и было на самом деле.