– Ты опоздала.
– Так… пристрели меня. – Дерзкий ответ был следствием волнения, вызванного воющими сиренами, полицией, машинами «скорой помощи» и пожарными. Все это всколыхнуло болезненные воспоминания о смерти отца, погибшего в похожей аварии.
Грегорио пристально взглянул на нее. Паула казалась сильно возбужденной, глаза ее влажно поблескивали. Было очевидно, что ее состояние вызвано отнюдь не пробежкой по лестнице. Он ослабил галстук, который уже собирался завязать, и приблизился к ней.
– Что-то не так? Они вместе всего неделю, и ему уже удается читать ее мысли, угадывать ее чувства. Неужели она совершенно беззащитна перед ним?
– У меня нет времени, чтобы объяснять происшедшее.
Грегорио поймал ее подбородок большим и указательным пальцами и приподнял его так, что Пауле пришлось посмотреть на него в упор.
– Несколько минут погоды не сделают. Память о погибшем отце была ее личным горем, ее тайной, о которой не хотелось говорить с посторонним человеком.
– Пожалуйста, мне надо переодеться. – У нее перехватило дыхание. – Я должна быть готова через двадцать минут.
– Тридцати тебе хватит? – Он не отпускал руку, и Паула начала злиться.
– Что это? Расследование? Допрос?
– Я легко смогу все узнать, – тихо сказал он. – Но лучше тебе рассказать самой.
– Безжалостный ублюдок.
– Первое – правда, второе – недостоверно. – Он свирепо впился в нее глазами.
– Ты сведешь меня с ума.
Подушечкой большого пальца Грегорио провел по ее нижней губе и почувствовал, как она задрожала под этим прикосновением.
– Ну, так что ты мне расскажешь новенького? Паула попыталась молчать еще несколько секунд, но, не выдержав, рассказала о причине своего опоздания.
– Теперь мне все понятно. Это напомнило тебе о смерти отца, да? Факт, а не вопрос.
Она удивилась тому, как досконально он изучил события жизни сына Альберто Карлани, его вдовы и ребенка.
– Теперь можешь идти.
Паула убежала и умудрилась появиться спустя двадцать пять минут переодетая, накрашенная и тщательно причесанная. Классическое облегающее черное платье с тонкими бретельками выгодно подчеркивало стройные плечи и нежные возвышения груди. Надевая сережки, она чувствовала, что Грегорио пристально и оценивающе ее оглядывает, но стойко выдержала его осмотр, затем взяла сумочку и первая вышла из комнаты.
Спустя час, стоя рядом с Грегорио и потягивая дорогое первосортное шампанское, Паула подумала, что этот прием был, пожалуй, самым роскошным из всех, на которых ей доводилось бывать.
На террасе собралось не меньше пятидесяти человек. С нее открывался вид на прекрасный сад с ухоженными разноцветными клумбами, искусно подстриженными деревьями и кустарниками, декоративными тропинками, украшенными затейливыми лавочками, которые располагались по краям со строгим интервалом. То там, то здесь искрились на солнце брызги маленьких фонтанчиков, приносящих растениям живительную влагу. Официанты в красочной униформе ходили между гостями и предлагали разложенные на подносах канапе, бутерброды, напитки.
– Я забыла спросить, – решившись, тихо произнесла Паула. – Это обычный светский прием или благотворительный?
– Очевидно, благотворительный.
– И ты внес щедрое денежное пожертвование?
Грегорио кивнул.
– Я оказываю свою поддержку по нескольким достойным причинам.
В своем безупречно сшитом вечернем костюме он выглядел безукоризненно. Глядя на него, Паула представляла себе скрытое под дорогой одеждой гибкое мускулистое тело, без труда вспоминая его силу, запах кожи, нежность прикосновений. Его рот, жадно ловящий ее губы, горячие пальцы, скользящие по ее телу, сильное чувственное наслаждение. Стоп, хватит! Эти слова прозвучали в голове молчаливым криком. Она терпела его ласки, потому что они были частью их договора, только и всего, черт побери. И это было главной частью всех их расчетов, учитывая конечную цель.
Один из приглашенных мужчин подошел к ним и завел с Манфреди заумный разговор о бизнесе. Паула воспользовалась этим и, извинившись, отошла к официанту, чтобы выбрать что-нибудь безалкогольное. Не успев взять в руки стакан с холодной минеральной водой, она отчетливо услышала за спиной свое имя. Придав лицу беззаботное выражение, Паула обернулась, и вежливая улыбка тронула ее губы. Перед ней стояла Лаура. Высокая, элегантная. Ее происхождение из богатой семьи, обучение в элитной частной школе так и проступали сквозь каждую пору.
– Ты наверняка наслаждаешься полученной возможностью вновь появиться в высшем обществе после такого, – последовала выразительная пауза, – неудачного отсутствия.
Осторожно! – приказала себе Паула. Отвечай вежливо и просто.
– Да, ты права.
В глазах Лауры проскользнул злой огонек.
– Непостижимо, как ты и твоя мать умудрились провернуть такую судьбоносную махинацию?
– Неужели тебе в самом деле это интересно?
– Что ты сделала такого, дорогая? Продала себя?
Этот разговор становился опасным. Лаура явно нарывалась на грубость.
– Если это правда, – язвительно продолжала она, – то ваш брак просто обычная сделка. Деньги в обмен на титул. Это у всех на языке.
Паула лишь слегка улыбнулась и, хотя внутри у нее все кипело, она сдержалась, решив оставить высказывание Лауры без комментариев.
– Но скажи мне, – настаивала Лаура. – Я не понимаю, почему именно ты?
– Поинтересуйся у Грегорио. – Паулу так и подмывало сказать какую-нибудь колкость.
– Ты не можешь быть настолько хороша в постели.
Ну, с нее хватит. Одно дело вежливый разговор, а другое – подлые подковырки.
– Думаешь, не могу?
Паула торжествовала, заметив промелькнувшее в глазах блондинки сомнение. Но это длилось только долю секунды.
– Надеюсь, ты сумеешь с ним сладить. Он здоровый сукин сын, не так ли? – Лаура улыбнулась мечтательной и страстной улыбкой.
Стоявшая рядом женщина была ее врагом. Паула поняла это отчетливо и ясно. Ее вдруг охватила вспышка ревнивой ярости.
– Хочу тебе сказать откровенно, – продолжала та с возмутительным спокойствием. – Обручальное кольцо на пальце мужчины совсем меня не беспокоит.
– И ты будешь караулить и поймаешь его, как только он потеряет ко мне интерес?
– Дорогуша, Грегорио не сможет долго удовлетворяться одной женщиной.
– Что же, может, я стану исключением. Ее ответ прозвучал, как оскорбление.
– Очень сильно в этом сомневаюсь.
– В чем ты сомневаешься, Лаура? – медленно спросил Грегорио.