— Может, вы предпочитаете поговорить с нами наедине? — предположил первый полицейский, многозначительно взглянув на Маршана.

Из горла Филиппа вырвался сдавленный смешок, и Софи поняла, что ей следует вести себя решительнее. Теперь, когда первоначальный шок прошел, ее начинало возмущать, что полицейские обращаются с ней как с какой-то инфантильной барышней, не понимающей, в какой рискованной ситуации она оказалась.

— Поверьте, мне ничего не угрожало и не угрожает, хотя я едва знаю этого человека. Он мне даже не нравится! — попыталась она быть искренней. — Простите, — добавила Софи, состроив Филиппу примирительную гримасу. Но по его виду было понятно, что он вполне счастливо проживет и без ее симпатии.

При ее словах у молодого полицейского начался вдруг приступ кашля, подозрительно похожего на смех.

— Простите, мадемуазель, — сказал старший полицейский, — вы ведь понимаете, что мы должны проверять сообщения такого рода.

— Конечно, — любезно ответила Софи.

— Вы дадите знать вашей сестре, что с вами все в порядке?

— Как только вы все покинете эту квартиру, — пообещала она. — Месье Маршан как раз уходил. Так ведь, Филипп? — Она послала ему сладкую улыбку. — Жаль торопить вас, но я опаздываю на собеседование.

— А чем вы предполагаете заняться? — поинтересовался более молодой полицейский.

— Собираюсь получить место секретарши в косметической фирме.

— Удачи, мадемуазель. Месье…

Полицейский отступил в сторону, чтобы дать Филиппу возможность пройти в дверь впереди него.

4

Они конечно же вошли в ее положение и с пониманием отнеслись к опозданию. Да и само собеседование оказалось вовсе не таким страшным, как Софи ожидала. В ее адрес было высказано множество лестных вещей. Но в итоге ей предстояло выслушать: жаль, но это не совсем то, что нам нужно…

Она вышла из здания, улыбнувшись симпатичному дежурному, и, пройдя через стеклянные вращающиеся двери, оказалась под теплыми солнечными лучами.

Несколько минут Софи бесцельно брела по улице, пытаясь проанализировать свои ощущения. Как ни странно, преобладающим оказалось облегчение. И это-то после всех усилий, которые приложила Розалин, добиваясь собеседования!

Софи тут же принялась упрекать себя в нечуткости и эгоизме. И так продолжалось до тех пор, пока она не заметила рядом со своей тенью тень от высокой мужской фигуры.

Можно было не поворачивать голову, чтобы узнать, кто идет рядом с ней.

— Как вы нашли меня? — спросила она.

— Последовал за вами, — признался Филипп, явно не испытывая никакого стыда за свои действия. — Я предложил таксисту дневную выручку, чтобы он ехал за вами.

— Преследование тоже преступление, и я знаю полицейских… — Внезапный приступ веселья не дал ей договорить. — Ваше лицо… — вспомнила она, давясь от хохота. — Это было…

Филипп поморщился.

— Должен признаться, что юмор этой ситуации дошел до меня только сейчас.

— Вы должны учиться смеяться над собой, — любезно посоветовала Софи.

— Я запомню, — пообещал он, слегка улыбаясь в ответ. — Вы сумели дать знать вашей сестре, что с вами все в порядке?

— Мне было интересно, как скоро вы спросите об этом… Тридцать секунд — замечательно!

— Тридцать секунд… — Его низкий смех привлек заинтересованные взгляды прохожих. Хотя наверняка это случалось, даже когда он был совершенно серьезен. Софи обнаружила, что трудно быть незаметной, если идешь рядом с Филиппом Маршаном. Неужели он не видит, что привлекает к себе почти всеобщее внимание? — А вам пора учиться по достоинству оценивать свои возможности.

— Вы бестактны и невежливы, — выдохнула она, покраснев в ответ на сказанную им двусмысленность.

— Представьте худшее: я мог быть вашим приятелем и мог вам нравиться…

Напоминание о попытке убедить полицию в том, что она не является жертвой насилия, заставило ее покраснеть сильнее.

— Я начинаю жалеть, что не позволила им вывести вас в наручниках, — процедила Софи сквозь стиснутые зубы. — И для справки: я не интересуюсь мужчинами.

Подвижные брови Филиппа демонстративно поползли вверх.

— О, вы не перестаете удивлять меня.

— Я не это имела в виду.

— Знаю. Просто я не могу не поддразнивать вас, но новизна этого удовольствия постепенно проходит. Нет никакого азарта, потому что это сделать так же легко, как отобрать у ребенка конфету… — Все еще используя тот же подтрунивающий тон, Филипп сменил тему: — И как Розалин восприняла известие о моем приходе?

Выражение лица Софи сразу стало оборонительным.

— Я не говорила ей об этом.

— Тогда как вы объяснили те устрашающие звуки, которые она расслышала в трубке?

— Сказала, что кот уронил цветок и я опрокинула столик в попытке поймать несчастное растение.

— Правильно, самое простое объяснение обычно самое правдоподобное.

— Рада, что вы одобряете.

— Вы спросили ее о замужестве?

— Как бы я это сделала, если она не упоминала о нем? Честно говоря, думаю, вы просто сошли с ума.

Софи перевела раздраженный взгляд на свои туфли. Чертовы шпильки! Конечно, благодаря им ее лодыжки и икры выглядят изумительно, но высокие каблуки явно изобрели, памятуя о пытке. Для ее понимания всегда было недоступно, почему женщины добровольно подвергают себя таким страданиям. Ради нескольких восхищенных взглядов мужчин?

Посмотрев на Филиппа и ощутив, как мгновенно участился ее пульс, она оперлась на его руку. Сталь, возможно, прочнее, но она не такая теплая. Сама мысль, что можно дотронуться до этого мужчины и ничего не почувствовать, была просто смехотворна.

— Стойте! — Ее слова сопровождались скупым властным жестом. Удивительно, но Филипп повиновался грубой команде.

Держась за него, Софи наклонилась и сбросила туфли. Затем подцепила их за задники и с наслаждением пошевелила пальцами ног. Вздох чувственного удовольствия вырвался из ее приоткрытых губ. Ну вот, она способна спокойно перемещаться в пространстве, не опасаясь ежеминутно упасть. С другой стороны, не обошлось и без минусов: она явно потеряла в росте и теперь доставала Филиппу только до плеча.

— Спасибо, — сказала она, убирая руку.

Как все просто! Софи испытала желание посмеяться над своими опасениями. Ей ничего не стоит коснуться его и остаться невредимой… если не считать неуловимого покалывания в кончиках пальцев.

Не нужно только ничего преувеличивать. Стоит встретиться со своими бесами лицом к лицу, и они неизбежно станут менее пугающими, чем вы предполагали.

Теперь, когда она не сомневалась, что испытываемое ею ранее физическое влечение не более чем временное помрачение рассудка, Софи почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы рискнуть искоса взглянуть на собственного беса, которого она изгнала. И обнаружила, что проницательные глаза, не мигая, смотрят на нее.