— Эй, — сказал мужик, — это ты — Хоб Дракониан?
— А вы кто такой? — осведомился Хоб.
— На твоем месте я бы не стал этим интересоваться, — сказал мужик, поднялся и пошел навстречу. В его движениях было нечто, что не понравилось Хобу. Он медленно начал отступать, жалея, что не из тех детективов, которые носят пистолеты. Правда, в Европе не так-то просто получить разрешение на ношение оружия, но ведь мог бы запастись хотя бы ножом или кастетом! А так у него не было ничего, кроме шариковой ручки. Да и та во внутреннем кармане, так сразу не выхватишь. А мужик шел вперед, и вид у него был угрожающий. Хоб обернулся. Позади никого не было, да даже если бы там и были люди, вряд ли он разглядел бы их во тьме тропической ночи. А из «Эль Оливо» несся грохот рок-музыки, который наверняка заглушит любые отчаянные крики.
Хоб отступил на пару шагов, готовясь развернуться и бежать обратно в ресторан. Но слева донесся какой-то звук. Он обернулся. В проходе между двумя машинами показался другой мужик, застегивающий ширинку.
— Послушайте, — сказал Хоб, — у меня неприятности.
— Знаю, — сказал новоприбывший.
Хоб не был тормозом. Он сразу сообразил, что эти двое работают вместе.
— Мужики, вы чего? — спросил он, надеясь, что голос у него не дрожит.
Первый мужик, более высокий, был одет в темный костюм и дурацкую тирольскую шапочку с лисьим хвостиком, пристегнутым серебряной пряжкой. Он сказал:
— Нам стало известно, что ты суешь нос не в свое дело. Вот мы и пришли с тобой побеседовать.
Он говорил с акцентом, похоже, латиноамериканским.
Его приятель, низенький и злобный, с мелкими беличьими зубками, блестящими над черной рубашкой с белым галстуком, в ботинках с металлическими носами, добавил:
— Мы будем изъясняться грубым физическим стилем, которым владеем лучше всего.
Еще один латинос, похоже, необразованный, но с претензиями.
Во время предыдущих реплик мужики деловито оттесняли Хоба в угол. Они загнали его в узкий проход между машинами. В конце прохода была каменная стена в десять футов высотой, за ней — обрыв. Хобу некуда было податься, кроме как вперед, прямо к ним в лапы. А в лапы ему не хотелось. Да, вот уж неприятности так неприятности!
И тут Хоб услышал, как открылась дверца машины. Обернувшись, все трое увидели, как из большого пыльного старого «Мерседеса» выбрался еще один мужик. Поначалу Хоб разглядел только, что он одет в темные брюки и темную рубашку. Когда он подошел ближе, Хоб увидел, что у него вьющиеся белокурые волосы — единственное светлое пятно вокруг. Подойдя вплотную, человек осведомился:
— Мистер Дракониан?
— Я с удовольствием побеседую с вами как-нибудь в другой раз, — сказал Хоб. — А пока почему бы вам не сбегать за полицией? Возможно, «Скорая» тоже не помешает.
— Вот именно, парень, — поддержал здоровый латиноамериканец. — Почему бы тебе не убраться к чертовой матери?
— Мне надо поговорить с мистером Драконианом, — возразил незнакомец. — И мое дело не терпит отлагательств.
Невысокий рассмеялся — противный короткий смешок противного коротышки.
— Не терпит, говоришь? Придется потерпеть, детка! А то щас как…
Он направился к белокурому незнакомцу, стоявшему в узком пространстве между машинами. Теперь его освещали слабые лучи убывающей луны, лениво выглянувшей из-за облаков.
— Завтра приезжает мистер Варгас, — сообщил незнакомец небрежным тоном.
Двое остановились, но всего на секунду.
— А нам какое дело? — спросил здоровяк.
— Он хочет, чтобы все было тихо-мирно.
— К тому времени, как он приедет, все и будет тихо-мирно, — сказал здоровяк. — А теперь иди к черту. Нам надо поговорить с этим мужиком.
— Нет, — лаконично ответил белокурый. — Убирайтесь отсюда.
Латиноамериканцы снова пошли в атаку, на этот раз на белокурого, заходя с двух сторон. Хоб уже собирался броситься на помощь — как только уймет противную дрожь в коленях. Незнакомец стоял на носках, легонько покачиваясь, а потом двинулся в сторону здоровяка легким танцующим шагом. Коротышка с крысиной физиономией достал что-то из кармана — пистолет, нож или бритву, что именно, Хоб в темноте не разглядел. Однако это было неважно, потому что незнакомец внезапно развернулся на одной ноге и ударил носком, легким изящным движением футболиста, забивающего гол. Предмет, который коротышка достал из кармана, улетел куда-то во тьму, и с металлическим звоном упал на крышу какой-то дальней машины.
— Ни фига себе! — сказал здоровяк, нагнул свою круглую башку и ринулся вперед. Но белокурый уже снова развернулся, сделав странный балетный пируэт, нырнул в сторону и выбросил вперед руки. Раздался странный треск — это руки незнакомца соприкоснулись с плечом и головой верзилы. Верзила остановился, пошатнулся, неуклюже замахнулся на белокурого — но тот был уже вне пределов досягаемости. Пританцовывая на носках, он устремился на коротышку, пролетел мимо и с размаху врезал локтем ему в брюхо. Коротышка взревел и замахал кулаками. А незнакомец опять развернулся и выбросил назад ногу. Нога врезалась коротышке в солнечное сплетение. Тот сдавленно ухнул, упал на спину и принялся ловить ртом воздух. А незнакомец тем временем снова приблизился к здоровяку, размахивая руками с такой скоростью, что их было почти не видно, и нанося удары ногами. Верзилу внезапно подбросило в воздух. Некоторое время он повисел горизонтально, перпендикулярно белокурому незнакомцу, а потом рухнул на асфальт, треснувшись затылком. Там он и остался лежать, стеная сквозь окровавленные зубы, точно огромный жук с латиноамериканским акцентом, которого перевернули на спину и раздавили ногой.
Белокурый незнакомец обернулся. Здоровяк полежал-полежал, с трудом поднялся на ноги, но попыток напасть уже не возобновлял — а бросился бежать. Через пару секунд следом за ним уковылял и коротышка.
— Ну, полагаю, с этим мы разобрались, — сказал незнакомец.
— Спасибо, — произнес Хоб, с трудом сдержав порыв броситься в ноги незнакомцу и поцеловать его туфли на мягкой подошве. Как-никак тот спас ему если не жизнь, то, по крайней мере, шкуру. — Нельзя ли узнать, как вас зовут?
— Конечно. Мое имя Хуан Брага, хотя обычно называют меня Вана.
Брага! Испанское «р»! Правда, кольца с изумрудом нет, но ведь он мог его снять, когда принимал душ, и забыть надеть обратно… Нет, не будем делать поспешных выводов. Испанских имен с «р» — до черта. Тем более что у этого «р» не двойное. И вообще, «р» — один из популярнейших звуков во всех языках, если не считать японского.
— Я вас никогда не видел, — заметил Хоб.
— Это потому, что я большую часть своего времени провожу на фазенде.
— На какой?
— К'ан Соледад. Она принадлежит Сильверио Варгасу, моему патрону.
— Варгас… Нет ли у него сына по имени Этьен?