— О, я уверена, что ты понравишься Джеку! — с жаром произнесла Кэтрин.
В ее тоне отсутствовала даже тень сомнения. И тем не менее Синди все больше начинало казаться, что решение предстоящей задачи станет более затруднительным, нежели представляется миссис Мюррей.
— Ваш сын хотя бы знает о том, что вы собираетесь подвергнуть его занятиям лечебной физкультурой?
— Э-э… видишь ли, возможно, поначалу ты встретишь со стороны Джека некоторое сопротивление… — Кэтрин произнесла это, тщательно выбирая слова. — Но пообещай мне одну вещь. — Она стиснула пальцы Синди, пристально глядя ей в глаза. — Не слушай его, если он начнет говорить, что не нуждается в твоих услугах. Ладно?
Синди почувствовала себя неловко под настойчивым взглядом миссис Мюррей.
— Хорошо. Вы мой работодатель, следовательно, имеете право ставить условия, — произнесла она с некоторым сомнением.
Синди подозревала, что приятельница ее матери была замужем за человеком небедным, но каковы размеры состояния этой семьи, сообразила, лишь прибыв в загородный «домик» Кэтрин. На самом деле она увидела шикарную виллу с изысканным внутренним убранством. Первой мыслью Синди было, что отныне ей придется жить в постоянном страхе расколотить какую-нибудь баснословной стоимости безделушку.
Второе соображение оказалось более приятным: у Синди развеялось опасение, что ее обязанности не исключают возни на кухне и уборки в комнатах. Это произошло, когда она встретилась с экономкой. Женщина средних лет по имени Энни впустила ее в дом и проводила в заранее отведенную спальню, где на столе стоял роскошный букет цветов, а к вазе была прислонена записка от Кэтрин. Та извинялась, что не смогла встретить гостью лично.
Немного освоившись, Синди вышла наружу, чтобы исследовать окрестности. Она отмахивалась от проявлявшей чересчур назойливое внимание осы, которая прилетела с засеянной лавандой клумбы, разбитой посреди аккуратно подстриженного газона, когда к дому подкатил сверкающий черный «мерседес».
Услыхав за спиной хруст гравия под колесами, Синди обернулась, и тут проклятая оса, улучив момент, все-таки ужалила ее повыше локтевого сгиба. Вскрикнув от резкой боли, Синди схватилась за руку, которая прямо на глазах краснела и отекала. В это время до ее слуха донесся звук открывающихся автомобильных дверей.
Боль все нарастала, и Синди, прикусив губу, зажмурилась, чтобы сдержать слезы. В этот момент из «мерседеса» прозвучал раздраженный мужской голос:
— Не стой столбом, Тони! Поскорее избавься от нее!
Если это говорил пациент, из-за которого Синди прибыла сюда, то его резкий властный тон не слишком вязался с образом страдающего от последствий воздушной катастрофы инвалида. Синди открыла глаза и увидела рядом с собой увальня лет тридцати, с беспокойством глядящего на нее сверху вниз.
— Что случилось? — спросил он.
— Меня ужалила оса, — жалобно пояснила Синди.
— Бедняжка! Дай-ка взглянуть…
Ну нигде нет покоя! — сердито думал в этот момент Джек Мюррей. Наверняка кто-то из сотрудников клиники проболтался репортерам, что меня сегодня выписали!
Не дождавшись, пока Тони выдворит незваную гостью за пределы частной территории, Джек медленно выбрался из автомобиля. К тому времени, когда ему удалось выпрямиться, держась за открытую дверцу, его лоб покрылся испариной. Затем с помощью извлеченных из «мерседеса» опостылевших костылей он двинулся к месту событий, чтобы узнать в чем дело.
Приблизившись к стоявшей рядом с его приятелем девице и как следует рассмотрев ее, Джек мысленно присвистнул. Медового оттенка волосы незнакомки были кокетливо стянуты сзади ленточкой. На прелестном лице в первую очередь привлекали внимание большие, невинного вида глаза и чувственные губы. И еще была стройная, наделенная всеми пресловутыми женскими изгибами фигура, которую никак нельзя было назвать тощей. Именно к таким пухленьким аппетитным лапушкам питает слабость Тони.
Действительно, у того на лице застыла по-детски глуповатая улыбка. Джеку даже неловко стало за приятеля. Иной раз на бараньей морде увидишь более интеллигентное выражение, чем то, что сейчас поселилось на физиономии Тони. Мюррей усмехнулся с чувством собственного превосходства. Сам он предпочитает более утонченных девушек.
— Джек, тут такое дело, — озабоченно сообщил Тони. — Синди ужалила пчела.
Мюррей скользнул взглядом по распухшей девичьей руке, которую Тони специально приподнял для его инспекции.
— Оса, — поправила пухленькая куколка на удивление приятным грудным голосом, заставлявшим задуматься об обманчивости внешности.
В следующую минуту Джек заметил пристальный взгляд незнакомки, направленный вовсе не на Тони, а на него самого. Глаза у нее были светло-серыми, их обрамляли густые темные ресницы.
Миловидна, как олененок, подумал Мюррей. Но, по-видимому, не глупа. Во всяком случае, хорошенькое личико не мешает ей оставаться особой здравомыслящей. Это заметно по глазам.
— Ты из дамского журнала, что ли? — грубовато поинтересовался он. — Ведь я же сказал вашему редактору, что никаких интервью не будет!
Джек не без удовольствия проследил, как померкла дружелюбная улыбка на лице незваной гостьи.
— Не понимаю, о чем идет речь, — подняла Синди бровь, в упор глядя на грубияна. Ее безоблачное настроение вмиг затянуло тучами. — Это ты Джек Мюррей?
— Ну предположим. А ты-то кто такая?
Синди постаралась держаться так, будто ее ничуть не задевает ни вызывающий тон стоящего напротив парня, ни сила взгляда его пронзительно-синих глаз. Он был высок, но без нескладности в фигуре, широк в плечах, но без ощущения грузности. Чем-то напоминает благородного разбойника, красивого, но опасного, пронеслось в голове Синди. Одним словом, блеск!
Ну почему меня никто не предупредил?!
Действительно было бы очень жаль, если бы такое красивое лицо оказалось изуродованным. К счастью, все обошлось лишь тонким шрамом, пролегшим от виска к скуле.
Вот только почему Джек Мюррей настроен столь воинственно? Похоже, он не из тех, с кем легко найти общий язык, решила Синди, и у нее даже возникла легкая ностальгия по тому милому и трогательному образу маменькина сынка, который успело создать ее воображение.
В реальности все выглядело по-иному. Да и сам пациент, похоже, вовсе не искал помощи. Напротив, он смотрел на Синди с выражением человека, заглянувшего в свой башмак и увидевшего там какое-нибудь противное насекомое. Да, Джек опирался на костыли, однако совершенно не производил впечатления слабого человека. Напротив, от него исходила живая и трепетная аура внутренней силы.
— Я Синди Престон.
Вероятно, болезнь все же сказалась на организме Джека, хотя он и старался не придавать этому значения. Наверное, прежде его выразительные глаза не казались посаженными так глубоко, а красиво очерченные губы не были сжаты так плотно. И тень под глазами, вероятно, появилась вследствие необходимости подолгу выдерживать боль. А их выражение приобрело некое взрывчатое свойство.