Мимолетное наваждение прошло. Альваро стряхнул с себя чары. Звон серебряных колокольчиков, на миг заглушивших музыку, замолк — как и не бывало. На смену вновь явилась вся та же тоскливая обреченность. До чего же не хотелось сейчас подходить к мадемуазель Лолливаль! Альваро даже прикинул, не дать ли себе передышку, не подкрепиться ли сначала рюмкой бренди, но передумал. Он не привык оттягивать неприятные моменты.
Аманда с бешено бьющимся сердцем глядела, как сеньор де Вальеспин пробирается к ней через веселую толпу. Хотя «пробирается» не самое подходящее слово, подумалось ей. От испанца, высокого и статного, исходила аура такого величавого достоинства и вместе с тем затаенной, пружинистой мощи, что люди невольно расступались перед ним. И вот уже он оказался перед ней.
Вблизи Альваро выглядел еще более впечатляюще. Черный смокинг безукоризненно обтягивал широкие плечи, движения отличались грацией дикого зверя. Но на лице его — лице прекрасного возлюбленного из девичьих грез — застыло усталое и даже почти грустное выражение, как будто Альваро де Вальеспин повидал в жизни много такого, о чем бы предпочел никогда не знать.
Ну конечно, вдруг вспомнилось ей, он ведь уже был женат, и как все утверждают, вроде бы удачно. Но потом произошла эта автокатастрофа, которая породила массу слухов. Интересно, действительно ли он любил свою жену? Если да, то неудивительно, что на лице его нет ни тени пыла, с каким должен жених приближаться к невесте, которую давно не видел. Но даже этот налет грусти, отрешенности делал Альваро еще более неотразимым. Во рту у Аманды пересохло, в груди стеснилось.
Альваро учтиво кивнул миссис Осакиро, стоящей чуть поодаль от Аманды, и перенес все внимание на мнимую невесту.
— Мадемуазель. Рад наконец-то встретиться с вами вновь. — Он чуть склонил голову. На губах его играла светская улыбка, но взгляд был холоден и строг.
— Сеньор де Вальеспин, я тоже счастлива видеть вас.
Аманда протянула ему руку. И Альваро, поднеся ее к губам, прильнул к тонким пальцам девушки в поцелуе. И тут с ней произошло что-то странное.
Нельзя сказать, чтобы руку ей целовали часто. Именно поэтому миссис Осакиро специально посвятила этому целое занятие. Но одно дело, когда руку целует совершенно посторонний человек. И совсем другое… А что, собственно, «совсем другое»?
Разве Альваро де Вальеспин не совершенно посторонний для нее человек? Но стоило его губам прижаться к коже Аманды, ее словно ударило током! Невольно ахнув, девушка попыталась выдернуть руку, мигом забыв все затверженные правила этикета.
С таким же успехом пойманная в силки птичка может пытаться выдернуть лапку! Альваро удержал руку девушки. Глаза их снова на мгновение встретились. Как ни пыталась Аманда овладеть собой, молодой человек явно успел заметить ее смятение. В темных глазах его засветились огоньки веселого удивления.
— Мадемуазель Жанетт, вы стали еще прекраснее за годы, что минули со дня нашей последней встречи, — произнес он, наконец отпуская руку девушки.
Аманда прекрасно знала, как надо отвечать на подобные комплименты. Учтиво принять их и в свою очередь сказать собеседнику что-нибудь светское. Но выучка снова подвела ее.
— Правда? — пролепетала она, чувствуя себя последней дурой.
В глазах Альваро вновь промелькнуло то же удивленное выражение, уголки губ дрогнули, но Аманда не могла сказать, улыбка ли то или нет. Тем более что уже через долю секунды взгляд его вновь был холоден.
— Полагаю, вы подарите мне танец? — полувопросительно произнес Альваро, без малейшего энтузиазма оглядываясь на середину зала.
Аманда встревожилась. Какие еще танцы? Никто не предупреждал ее, что потребуется еще и танцевать! «Вы едва знакомы друг с другом, — успела шепнуть ей на ухо миссис Осакиро, увидев в дверях Альваро. — Пара учтивых фраз, обмен приветствиями, и он наверняка оставит вас в покое». Это Аманда еще готова была стерпеть. Но танцы!
— А… а это обязательно? — спросила она, не придумав ничего лучше.
Альваро в притворном изумлении приподнял бровь.
— Не верю своим ушам, мадемуазель Жанетт! Неужели вы готовы отказать вашему жениху даже в этом? Что же будет после свадьбы?
Девушка истово закивала, лишь бы избежать ответа на последний вопрос.
— Разумеется, мы потанцуем!
Альваро шагнул еще ближе, почти вплотную к ней.
— Насколько я могу судить, мадемуазель Жанетт, — произнес он так тихо, что слышать его могла только девушка, — вы изо всех сил пытаетесь отделаться от меня. Почему бы это? Я заинтригован.
Темные глаза сверкали, и Аманда никак не могла решить — насмешливо или грозно. Впрочем, ни тот, ни другой вариант ей не нравился.
А испанец уже предложил ей руку.
— Кажется, как раз собираются играть вальс.
Собравшись с духом и вспомнив, чему ее учили, она грациозно кивнула и продела руку под локоть Альваро.
В самом деле заиграли вальс. Оказавшись среди других танцующих пар в крепких объятиях Альваро, Аманда с трудом нашла в себе силы взглянуть на своего партнера. Руки и ноги словно задеревенели, тело едва слушалось. Хорошо, что Альваро оказался великолепным танцором, — ей оставалось только отдаться на волю музыки и слушаться его.
Пусть только кончится этот вальс, думала бедняжка в смятении, я убегу в дамскую комнату и до конца вечера миссис Осакиро меня оттуда не выманит.
Блуждая взглядом по залу, чтобы не смотреть на партнера, она внезапно заметила в одном из высоких зеркал свое отражение. И в первый миг не поверила своим глазам. Она ли это — сказочная красавица в чудесном платье, плывущая по залу в объятиях одного из красивейших мужчин, каких только видела за всю свою жизнь?
И тут же в ней всколыхнулась гордость. Черт возьми! Уж если сегодня вечером она выглядит одной из первых красавиц Европы, так почему бы не приложить хоть немного усилий и не вести себя соответственно? А для этого надо забыть Аманду Беркли, эту простушку, в жизни не бывавшую на светском приеме. На сегодня Аманды просто не существует! Ее место заняла блестящая мадемуазель Жанетт, с детства привыкшая к роскоши, блеску и всеобщему поклонению!
Вдохновленная этой мыслью, девушка обрела новые силы. Расправила плечи, чуть выпрямилась и уже свободнее, легче закружилась в танце. А главное — подняла голову, поглядела Альваро в лицо и улыбнулась!
Он не улыбнулся в ответ, но чуть крепче сжал ее руку. Ладонь его скользнула вверх по спине девушки, коснулась обнаженной кожи, и Аманда вновь ощутила тот же электрический разряд.
Оба еще не произнесли ни слова. Сначала Аманду это вполне устраивало, но постепенно в ней начала разгораться досада, обида за мадемуазель Жанетт. В конце концов это же ее жених! Так почему ведет себя как бессловесный манекен? Почему даже не пытается поухаживать за ней? Или в высшем обществе принято именно так заключать помолвки — без каких-либо чувств, при полном отсутствии интереса друг к другу?