Мал недоуменно уставился на хлипкий шест, который учитель громко величал бревном, затем перевел свой взгляд на «озерко» — по сути глубокую зловонную лужу, потом посмотрел на качающиеся над «бревном» валуны, невесело ухмыльнулся и подумал:
«Кажется сегодня забавных приключений на наши задницы будет хоть отбавляй».
— Не имеет никакого значения, сколько воинов действует против тебя. По большому счету, чем больше — тем лучше… — Ошарашив слушателя столь парадоксальным высказыванием, мастер Стамб выдержал интригующую паузу, после которой тут же пояснял: — Когда перед тобой всего один противник, он надеется исключительно на себя. В том случае если их двое, каждый из тут же снимает с себя груз ответственности наполовину, а чаще в значительно большей степени. По мере увеличения толпы, действующей против одиночки, индивидуальная ответственность каждого ее члена, в силу инстинкта самосохранения и некоторых иных обстоятельств, уменьшается прямо пропорционально их количеству, поэтому появляется необходимость в командире, как объединяющей силе, способной сплотить эту группу. Однако никакой, даже самый лучший начальник не способен вымуштровать отряд до идеального состояния, поскольку помехой его благим намерениям является все тот же человеческий фактор. Утверждаю со всей ответственностью: там, где есть коллектив, обязательно присутствует слабое звено, несущее гибель всей группе. Значит, в схватке с численно превосходящим противником задача одиночки заключается в том, чтобы выявить это слабое звено до того момента, пока его не прихлопнули. Выполнив эту задачу, он автоматически превращается в хозяина положения, ибо, образно выражаясь; разорванная цепочка уже не в состоянии держаться на шее.
Далее, бравый одиночка должен действовать весьма решительно, но не безрассудно. Воспользовавшись замешательством в стане врага, он обязан развивать успех, уничтожая одного за другим прочих членов действующей против него группы. Его не должны смущать никакие аспекты морально-этического свойства то как: этот парень ни в чем не виноват, поскольку действует подневольно, выполняя приказ своего начальства, или у него любящая жена, дети, родители преклонного возраста. Уверяю, все это всего лишь сопливая лирика, стоит на мгновение поддаться чувствам и ты — труп. Нелепый, безгласный хладный труп — очередной кусок вожделенной плоти для стервятников или в лучшем случае могильных червей. Поэтому, решившись на открытый бой, прежде всего, необходимо отринуть все сантименты и аргументы гуманистического толка и бить врага любыми доступными способами, стараясь оставлять за своей спиной только спокойных мертвецов, поскольку лишь мертвый не способен в самый неожиданный момент сунуть тебе под ребро кусок остро отточенной стали или шарахнуть, что есть мочи боевым заклинанием.
Если же против тебя действует непонятная бездушная сила, и ты еще не готов к открытой схватке с ней, постарайся вовремя уйти из-под ее прямого удара, и пусть тебя не мучают угрызения совести из-за проявленного тобой малодушия. Ты сохранил самое главное — свою бесценную жизнь, а со всеми недругами можно разобраться позже, оценив реально силы врага и сопоставив их с собственными возможностями.
Итак, лишь та битва может считаться выигранной или хотя бы не проигранной, из которой тебе удалось унести ноги и прочие части твоего тела целыми и невредимыми. Если у тебя получилось уничтожить всех врагов, но сам ты остался лежать на том же поле, ты проиграл, поскольку никакая победа не оправдывает потери собственной жизни… — Подвел итог мастер Стамб и в дополнение к сказанному произнес, обращаясь к ученикам: — Моя задача, парни, научить вас кое-каким приемам нападения и обороны индивидуального свойства, а также тактике и стратегии проведения коллективных боевых операций, хотя повторяю еще раз: самой эффективной армией, по моему глубокому убеждению, является хорошо подготовленный одиночка. О специфике предстоящих занятий поговорим завтра. А сейчас все свободны!
Я обнаружил себя лежащим на травке посреди широкого луга. Кажется краткий, но весьма информативный сон, виденный мною только что, пошел мне на пользу. В висках уже не так пульсировало от пережитого нервного перевозбуждения. Хоть в голове по-прежнему было непривычно пусто как в горшке с прохудившимся дном. Впрочем, после ошеломляющего ментального пинка, полученного мной в качестве прощального дара от неведомого «благодетеля», я еще довольно легко отделался, все могло оказаться намного хуже. Поневоле вспомнились слова уважаемого мной мастера Стамба: «Вступая в схватку, глупо и неосмотрительно недооценивать противника, ибо излишняя самоуверенность — суть прямой путь к внеочередному перерождению».
Откровенно говоря, мое поведение там, откуда меня только что вышвырнули как слепого котенка можно не только охарактеризовать как неосмотрительное, но более того, как кичливое фанфаронство и шапкозакидательство. Впервые в жизни я получил столь обидный щелчок по носу, точнее — пинок под зад…
Зеленоватое светило выглянуло из-за тучки, заставив поневоле закрыть глаза. Я сомкнул веки без всякого опасения. Бояться здесь было нечего, поскольку этот мир был мой, вполне привычный и родной, хотя бы потому, что вокруг плескалось море магической эманации. Не успел я толком оглядеться и освоиться здесь, как мои астральные тела на рефлекторном уровне сплели сеть-ловушку и, подобно мощному насосу, принялись пополнять опустевшие запасы столь необходимой каждому магу энергетической субстанции. На физическом уровне я ощущал, как в мое тело вливается поток чудодейственной энергии.
Вне зависимости от моего желания перед моими закрытыми глазами вновь появился длинный коридор гостиницы Арбат, а в ушах раздался грохот каблуков тяжелых армейских ботинок и резкий отрывистый голос командира, отдающего приказы подчиненным…
Итак, я потихоньку шмыгнул из своего гостиничного номера в коридор и бесшумно, словно бестелесный кладбищенский призрак заскользил к центральному лестничному пролету. По пути я очень внимательно прислушивался ко всякому шороху. Мастер Стамб, утверждавший, что чем больше противников действует против героя-одиночки, тем лучше, все-таки рекомендовал в случае опасности не переть сразу же на рожон, а повнимательнее осмотреться, дабы хорошенько оценить окружающую обстановку.
Не успел я сделать и пяти шагов, как вокруг меня что-то неуловимо изменилось. Я почувствовал чей-то равнодушно-оценивающий взгляд, и мне он очень даже не понравился. Внимательно осмотревшись, я заметил в обоих концах коридора парочку видеокамер. Если бы даже алые как капельки крови светодиоды, расположенные на торцах следящих устройств, в данный момент не указывали на то, что камеры включены и транслируют изображение на пост охраны, этот холодный взгляд однозначно выдал бы факт негласного наблюдения за моей персоналией.
Я сунул руку в карман брюк, где на всякий непредвиденный случай хранилась пара дюжин монет десятирублевого достоинства, и извлек оттуда штук пять. Не метательные звездочки, но вполне подойдут. Как любит говаривать одна моя знакомая дама из местного бомонда — ужасная матерщинница: «На бесптичье и жопа — соловей». Грубо, но в данном случае очень актуально, тем более перед тем, как запастись боеприпасами, я немного потренировался и, по моему глубокому убеждению, преуспел в этом деле так, что мог бы вполне стать чемпионом мира по метанию червонцев, как по неподвижным, так и по движущимся мишеням. К тому же носить в кармане деньги намного удобнее традиционных метательных снарядов — штаны целее, извлекать сподручнее и никаких вопросов со стороны местных стражей порядка по поводу незаконного ношения оружия, или предметов, кои можно использовать в качестве оного. Вообще-то в качестве оружия можно использовать все, что угодно, человеческое тело штука настолько хрупкая, что иногда диву даешься, каким образом люди умудряются дотянуть до преклонных лет, сохранившись в целости и сохранности.