– Цепляется? – удивленно повторил Уго.
– Это очевидно. – Сэнди пожала плечами, а затем совершила большую ошибку, бросив взгляд на кровать.
Уго проследил за ее взглядом. В комнате повисло неловкое молчание, которое начинало уже становиться привычным для них. Сэнди вспыхнула и снова быстро отвернулась к окну.
Господи, неужели я никогда не научусь ничего скрывать? – рассердилась она на себя. Неужели этот человек всегда – всегда! – будет заставлять меня чувствовать себя влюбленной дурочкой?
Сексуально озабоченной дурочкой, поправилась Сэнди.
– Уходи, если уходишь! – выпалила она, не оборачиваясь. – Побыстрее! И не возвращайся!
– Я передумал.
– Чего нельзя сказать обо мне. – Сэнди старалась вновь нащупать выбитую из-под ног почву.
Но ей следовало бы уже понять, что если этот человек чего-то достиг, то не отступится. Она услышала шорох, почувствовала опасность, быстро обернулась и увидела, как его пиджак падает на пол.
– Только подойди ближе – и я закричу! – предупредила Сэнди.
Уго двинулся к ней, на ходу небрежно развязывая галстук. Отступив, Сэнди прижалась спиной к окну.
– Кричи, – предложил он. – Кто придет? Твоя циничная подружка из соседнего дома? – Протянув руку за ее плечо, Уго дернул шнур, и тяжелые шторы упали. Комната сразу же погрузилась в полутьму. В его глазах сверкнул опасный огонек – Представь, какой выйдет конфуз, Сэнди, когда мисс Перкинс, оказавшись настолько глупой, чтобы прибежать на твои крики, застанет тебя стонущей в моих объятиях.
– Я ни за что не буду стонать! – Она сердито толкнула его.
Уго рассмеялся.
– Один поцелуй – и ты уже не сможешь остановиться, – язвительно сказал он. – Думаешь, я не чувствовал, что ты не спишь по ночам, из-за того что нестерпимо хочешь меня?
– Это ложь!
Уго поцеловал ее. Это не было ложью. Сэнди сдалась, она пала, она едва… едва не застонала. Дыхание ее участилось, все чувства обострились. Он удерживал ее, но в этом не было нужды – она сама льнула к нему.
– Я ненавижу тебя за это.
– Зато, как видишь, я не цепляюсь за мою бывшую возлюбленную, – пробормотал Уго и снова завладел ее губами.
Их захлестнула безрассудная страсть. Они неотрывно целовались, где-то по пути оба расстались с одеждой, почти не заметив этого. Каким-то образом им удалось добраться до кровати, и Уго одним движением сдернул одеяло. Они тут же рухнули на матрас… и на восхитительно, головокружительно долгое время выпали из этого мира…
Когда Сэнди подняла отяжелевшие веки, она увидела, что сверкающие черные глаза смотрят на нее, а на чувственном смуглом лице отражается триумф.
– Тебе не следовало этого делать, – прошептала она.
Рука, которая убрала влажную прядь волос с ее лица, дрожала.
– Почему?
– Потому что… – выдохнула Сэнди. Потому что до сих пор они не были равны. Потому что это он вел ее, безмолвную и послушную, по дорогам страсти. И что он в итоге доказал? Что он эксперт, а она – ничто, никто., кто угодно?
Не продолжив фразы, Сэнди толчком перевернула его на спину, склонилась над ним и, призвав на помощь дремавшие прежде инстинкты, повела Уго туда, откуда только что вернулась сама. Лежа в темноте, он позволял делать, что ей угодно. Она целовала его плечи, грудь, ласкала тело, исторгая из него хриплые стоны. Его пальцы зарывались в ее волосы. Наконец он притянул ее голову к своим губам, и они вместе содрогнулись в экстазе…
Тяжело лежа на нем, расслабленная и почти бесчувственная, Сэнди не находила в себе ни сил, ни желания даже подумать о том, что в который раз отдала ему больше, чем хотела.
Она принадлежит ему. Это так просто – и так печально.
– Мы поженимся как можно скорее, – внезапно заявил Уго. А затем, прежде чем она успела хотя бы протестующе вздохнуть, Уго снова оказался на ней…
Сэнди сидела в кресле рядом с Шейлой и осторожно разминала ноющие плечи.
– Неужели я не могу надеть это платье?
– Если хочешь выглядеть как картонная фея на рождественской елке, надевай, – ответила подруга.
– Не будь такой жестокой.
– Ты хочешь сразить его наповал?
– Нет… Да. – Сэнди вздохнула, вертя в пальцах подвядший розовый бутон. – Хотелось бы, чтобы он не поднимал такой шумихи вокруг дурацкой гражданской церемонии.
– Я до сих пор не могу понять, как ты решилась пойти на это, – недовольно фыркнув, сказала Шейла.
– Ты ведь видела его с Джимми, Шейла, – напомнила подруге Сэнди. В попытке усмирить взаимную вражду Уго и Шейлы она как-то пригласила ее на коктейль. Уго собирался укладывать Джимми в постель, когда она пришла. На нее тоже произвело впечатление то, с какой любовью прижимал Уго к груди сына, неся его на руках к лестнице, свидетелем чему Сэнди была неоднократно. – Они обожают друг друга. Теперь я уже не смогла бы этому помешать, даже если бы захотела, – мрачно заявила она.
– А ты хочешь?
Сэнди слишком замешкалась с ответом.
– Значит, ты жертвенная овца, – сделала вывод подруга.
О да, мысленно согласилась с ней Сэнди. Я жертвую собой каждую ночь в его объятиях.
Встав, она вернулась к стойке, увешанной белоснежными платьями, и стала перебирать их одно за другим. Почему я опять пошла у него на поводу? – сердито думала Сэнди. Неужели у меня совсем не осталось гордости?
Ей было известно, что его так пришпоривает. Натали Форэ. Стоит только упомянуть имя прекрасной француженки – и он просто ныряет в секс, словно человек, ищущий забвения!
Но ведь и я ныряю вместе с ним, напомнила себе Сэнди. Мне достаточно только подумать об этом – и я сразу же покрываюсь потом.
– Я примерю это, – сказала она, снимая со стойки первое попавшееся платье и протягивая его продавщице.
Шейла подождала, пока женщина понесет его в примерочную, а потом осторожно, подбирая слова, произнесла:
– Сэнди… а ты задумывалась о том, что будет, когда вы поженитесь и вам придется… стать ближе?
– Ты шутишь? – поперхнулась Сэнди.
Но нет, Шейла не шутила. Она действительно выглядела как встревоженная наседка, пытающаяся подготовить молодую курочку к тому, что сделает с ней плохой петух.
– Мне жаль разрушать твои иллюзии на мой счет, Шейла, – продолжила она, – но чем, как ты думаешь, мы занимаемся дома все это время?
Впервые она увидела на лице своей бывалой подруги замешательство, а затем – залившую его краску смущения.
– Хочешь сказать, что вы… – Ее голос пресекся.