Она встала и, быстро пройдя мимо Керка, нажала на уже знакомую ей кнопку в стене и скрылась в ванной, которой Керк недавно воспользовался с той же целью — чтобы остаться наедине со своей болью.

4

Пальцы так дрожали, что Лайзе не сразу удалось снять часы. Наконец она расстегнула застежку и положила часы на мраморный столик рядом с серьгами и колье. Лайза машинально посмотрела на циферблат. Два часа. Они вместе всего два часа, но уже успели причинить друг другу боль.

Лайза присела на край ванны и огляделась. Все вокруг было белым: и кафель, и сантехника, и шторка на душевой кабине, и даже простыня, которую она бросила на пол. В помещении недоставало чего-нибудь… Лайза прервала ход мыслей, поймав себя на том, что стала рассуждать с точки зрения профессионала — возможно, ее подсознание пыталось отгородиться от болезненной темы своеобразным барьером.

Она не знала, смеяться ли над тем варварским способом, к которому Керк прибегнул, чтобы снова с ней встретиться, или рыдать от муки, на которую он обрек их обоих. В конце концов она сделала и то, и другое: рассмеялась, а когда смех перешел в рыдания, закрыла лицо руками и дала волю слезам. Каждый взгляд на Керка, каждое прикосновение к нему были проявлением любви, связавшей их вместе, но в то же время причиняли обоим невыносимую боль.

Лайза вспомнила, какое у Керка было лицо перед тем, как он произнес: «Мы найдем других врачей»: черты заострились, губы сжаты так плотно, что уже и не похожи на губы… Перед ней стоял не просто ее муж, а будущий пэр Англии. Еще до того, как фраза была произнесена, Лайза поняла, что им не за что больше бороться.

А что ей оставалось делать? Принести себя в жертву их любви и спокойно наблюдать, как Керк ведет к алтарю другую женщину? На это Лайза пойти не могла. Она просто не смогла бы жить с сознанием, что Керк каждую ночь ложится в постель с другой женщиной. Даже сейчас, при одной мысли о подобном варианте, Лайзу пронзала боль. А когда вторая жена подарит ему ребенка? Сколько понадобится времени на то, чтобы любовь Керка переключилась с Лайзы на другую женщину — на ту, с которой он может расслабиться, с которой он может просто получать наслаждение и не терзаться всякий раз, когда на нее взглянет?

Долг перед семьей требовал от Керка, чтобы он отказался от любви. Понимая это, Керк страдал и наказывал за свои муки и себя, и ее, Лайзу. Так было всегда: за вспышками гнева следовали неистовые взрывы страсти, когда оба искали спасения от действительности в сладостном забытьи, но затем наступали самые мрачные, темные минуты, когда они не могли даже взглянуть друг на друга, потому что горькая правда висела между ними в воздухе.

Пустота.

Лайза со вздохом встала и невольно охнула: мышцы заболели, протестуя против движения. Чем была вызвана боль: ушибами при падении, неистовыми ласками Керка или общим напряжением — Лайза не знала, вероятно, всеми тремя причинами вместе.

Зачем снова возвращаться к ситуации, которую они проходили много раз? Зачем снова обсуждать то, что они обсуждали много раз? Внезапно по спине Лайзы пробежал холодок. Может, Керк решил предпринять последнюю попытку, прежде чем принять решение покончить с их браком?

На дрожащих ногах Лайза встала под душ и открыла воду.

Долг. Все замешано на чувстве долга. Долг Керка — произвести на свет наследника, ее долг — дать ему такую возможность. Будь на его месте любой другой мужчина, обыкновенный мужчина, им для счастья было бы достаточно любви. Но ее угораздило влюбиться не в простого мужчину, а Керка угораздило влюбиться в бесплодную женщину.

Бесплодная… Какое уродливое слово. Холодное и унизительное. Всякий раз, когда Лайза об этом думала, осознание собственной неполноценности грызло ее изнутри. Казалось, еще немного — и от нее останется только тонкая внешняя оболочка, да и та съёжится и утечет в сливное отверстие вместе с водой.

Керк в десятый раз за последние тридцать минут посмотрел на часы. Что Лайза делает в ванной столько времени? Он принялся беспокойно расхаживать по каюте. Если через две-три минуты Лайза не выйдет, он сам за ней пойдет.

Все, абсолютно все пошло не так, как он планировал. Наверное, потому, что он не учел, насколько глубоки и болезненны чувства, которые они испытывают друг к другу. Как он мог это забыть?! Керк в досаде стукнул себя ладонью по лбу. В своем высокомерии он вообразил, что достаточно вернуть Лайзу, пусть даже силой, и все само собой образуется!

Ему нужно было только одно: знать, что она в безопасности и находится там, где ее настоящее место, — рядом с ним. Вместо этого он перепугал ее до полусмерти, чуть не потерял ее, когда она едва не упала за борт, а потом стал до посинения спорить о том, о чем они спорили уже сотни раз и ни к чему не пришли. Он дошел до того, что почти солгал ей, вернее не стал опровергать ее заблуждение, а потом наблюдал, как она убегает от него в слезах, падает и катится по лестнице! В довершение всего, ослепленный болью и гневом, он совершил худший из грехов и практически изнасиловал ее.

И вот Лайза заперлась в ванной, потому что боится услышать, как он предлагает то, что он в действительности никогда предлагать не собирался!

А вдруг… Керк похолодел и метнулся к двери в ванную. Лайза этого не сделает, успокаивал он себя, самоубийство — исход для слабых, а она сильная… Он уже собирался замолотить кулаком в дверь, когда Лайза ее открыла. Она завернулась в полотенце и завязала его под мышками, мокрые волосы облепляли голову как накидка из рубинового атласа.

Столкновение лицом к лицу привело обоих в замешательство. Керк опомнился первым.

— Ты в порядке?

— Конечно. А что со мной может случиться?

Керк не ответил. Сейчас предположение о самоубийстве Лайзы казалось нелепым даже ему самому. Он молча привлек Лайзу к себе и крепко поцеловал. Он отпустил ее только тогда, когда обоим стало не хватать воздуха.

— Керк…

— Не надо. Разговоров на сегодня хватит. — Он подошел к кровати и поднял шелковый халат, специально приготовленный для Лайзы. За время, пока она находилась в ванной, каюту привели в порядок, на столе был сервирован ужин. Чтобы блюда не остыли, тарелки накрыли серебряными крышками.

Керк видел, как Лайза оглядывается, отмечая перемены: верхний свет погашен, на столе горят свечи. Догадаться нетрудно, подумала она, Керк выстроил декорации для второй сцены обольщения. И он этого даже не отрицает.

— Вот, возьми.

Держа халат за плечи, Керк жестом предложил Лайзе просунуть руки в рукава. Лайза мешкала, пытаясь решить, как действовать дальше. Керк молча ждал. Последние несколько минут, на протяжении которых он мысленно перечислял все свои промахи и неверные шаги, не прошли даром. Теперь Керк хотел, чтобы Лайза приняла решение.

— Хорошо, но только на сегодня. — Она твердо посмотрела ему в глаза. — Завтра ты отвезешь меня обратно на Сардинию.

С языка Керка едва не слетело слово «никогда», но он сумел сдержаться.