— Сарин у себя. И он… — Зяба нервно сглотнул и не менее нервно закончил: — …он повесился.
Комната короля водников от покоев нашего, огненного величества, отличалась не сильно. В сущности — та же роскошь, только в текстиле не алые, а синие цвета преобладали. А вот диван, на который меня усадили, был обит белым материалом, чем-то напоминающим замшу.
Сам Дорс уселся в одно из кресел, предварительно выставив на стол конфеты, бокалы и графин с соком. Увидев угощение, я вопросительно изогнула бровь.
— Что? — не понял блондин.
— Так запрещено же.
— Что запрещено?
— Еду в комнатах держать, — сказала я, а потом сообразила… — Или этот запрет реально только нашей общаги коснулся?
Водник пожал плечами, и галантно наполнил бокалы соком. Один подал мне. И конфеты подвинул, и улыбнулся печально. Я же глотнула сока, сунула в рот конфету и перевела взгляд на большое зеркало, которое висело справа от нас.
Мы свинтили в башню факультета Воды сразу же, как узнали о самоубийстве Сарина. Просто пройти в общагу Огня и сунуть нос в расследование возможности не было, а знать подробности хотелось. Для этого нам требовалось закрытое помещение с зеркалом — и вот мы здесь. В берлоге Дорса.
— Как думаешь, кшерианец скоро появится? — спросил водник.
Я пожала плечами — кто ж его знает.
— Вероятно, он слушает, — сообщила я. — Вероятно, там что-то интересное.
Зяба, который отлично знал, куда мы отправились, проявляться не торопился. Это стало поводом раз двадцать обвести взглядом обиталище Дорса, пару раз восхититься этой роскошью и аккуратизмом водника.
Но взор все равно постоянно возвращался к зеркалу. И, наконец, я дождалась! Картинка, которую отображало зеркало, изменилась — нас-таки посетил Кракозябр. И сразу с места в карьер прыгнул.
— Говорят — самоубийство, — сообщил мой чешуйчатый друг. — Говорят, катализатором послужил алкоголь. Там несколько пустых бутылок обнаружилось, есть основания полагать, что Сарин был крепко пьян.
— Пьян? С самого утра? — искренне изумился Дорс. При появлении Зябы он отставил бокал и, подскочив, в два счета оказался у зеркала.
Ну, и я тоже подошла.
— Думаю, не с утра, — ответил призрак. — Думаю, еще с вечера.
— Что еще? — Уточнил Дорс.
Я прекрасно понила ход мыслей «синего». Самоубийство в момент расследования убийства, это, мягко говоря, странно.
И Зяба наши догадки подтвердил.
— Там сейчас обыск. Нашли тайник. Там две мобильные ловушки. Но не на высшей магии, а на огненной. Но суть, как понимаете, не в начинке.
— Гхарн, — процедил водник тихо.
— Угу, — ответил Зяба.
— А кто обнаружил тайник? — уточнила я.
Зяба помрачнел, а потом признался:
— Лорд Глун.
В комнате короля факультета Воды опять очень тихо стало. И пусть Зяба с Дорсом не знали того, что было известно мне, мыслили мы, безусловно, в одном и том же направлении.
— Но комиссия подвоха не видит? — вновь подал голос «синий».
— Основная версия — самоубийство, — повторил Зяба. — Ну а в том, что касается Глуна… Труп очень свежий, умер Сарин около часа назад. У Глуна на это время алиби — он сперва в преподавательской столовой был, потом на лекции. Да и следов борьбы там нет. В общем, ничего, что могло бы подвести к мысли об убийстве.
Я невольно вздрогнула. Просто вспомнила вдруг, что сейчас как раз лекция Глуна. И пусть сам куратор убежал в башню Огня, но я как бы прогуливаю.
— Они предполагают, что причиной самоубийства стало чувство вины, — добил Зяба. — Сами понимаете, какой вывод из обнаружения ловушек сделан.
Мы понимали. Раз у Сарина две ловушки в тайнике, то третья, более мощная, но относящаяся к такому же типу, тоже ему принадлежала. То есть это он ее подложил. И он же виноват в произошедшем. Плевать, с кем и по каким причинам хотел разделаться Сарин, но в результате пострадали невинные, причем студенты. Чем не повод для чувства вины и пьянки?
Из раздумий вырвал голос все того же Зябы.
— Ого! — воскликнул призрак, таращась куда-то за наши спины.
Мы с Дорсом очень слаженно и резко развернулись, чтобы увидеть шагнувшего из ниоткуда Каста. И остаток вспышки от телепорта заодно.
— Ты спятил? — выдохнул Дорс, после паузы. — У вас в башне пять магов из Совета, а ты телепортацию применяешь.
— Шесть, — скривившись, поправил рыжий. — Глун тоже в Совете состоит.
— Так, ну если прыщ тут, то я, пожалуй, вернусь в башню. Вдруг там что-то интересное случится, а мы и не узнаем, — заявил Кракозябр.
— Как ты меня назвал?! — тут же взвился рыжий, и даже рванул к зеркалу, но… — Гхарн! Гхарнов призрак!
Да-да, монстр смылся раньше. И даже оскорблений в свой адрес не услышал.
— Где Лерра? — спросила я.
Пижон скривился и поджал губы. Тут же развернулся, шагнул к столу, схватил бокал с соком и выпил. И только после этого признался:
— Лерра в моей комнате. В уверенности, будто я отошел по… — Пижон бросил взгляд на меня, и не договорил. Ну в общем-то и без слов понятно, что якобы по нужде уединился.
— То есть ты сбежал от телохранительницы? — усмехнулся Дорс.
— Как видишь.
Мы с блондином переглянулись и честно попытались не заржать. Не знаю как водник, а лично я очень хорошо себе эту картину представила. Лерра, когда обнаружит пропажу, точно в бешенстве будет. Но Каста как-то… вот ни капли не жалко.
— Этот, — рыжий кивнул на зеркало, — уже рассказал, да?
— Да, — ответил резко посерьезневший Дорс. — Теперь хочется узнать, что ты об этом думаешь.
Король огненного факультета допил сок, поставил бокал, а сам опустился в кресло, в котором прежде сидел водник.
— Профессор Сарин, насколько мне известно, вино не уважал. Поэтому внезапное пьянство меня удивляет.
— А ловушки?
— Их вполне могли подбросить, — парировал Каст. — Но не в этом суть. Маг уровня Глуна вполне мог сделать ментальное внушение.
— То есть Сарин мог влезть в петлю по приказу? — выдохнула я.
И Каст, и Дорс, дружно кивнули.
— Это попытка скрыть преступление, — сказал «синий» безапелляционно.
Увы, не согласиться с ним было сложно. По крайней мере, мне. Но верить в то, что Глуну все вот так, запросто, сойдет с рук, не хотелось.
— Но ведь члены комиссии не идиоты. — Да, я пыталась найти рациональное зерно во всем этом. — Они вполне могут заподозрить, что Сарин не сам.
Пижон и блондин дружно поморщились.