Я сперва попыталась возмутиться, а потом выдохнула и успокоилась. Во-первых, бесполезно и бессмысленно на людях цапаться. А во-вторых, на ум пришла идея, как из этой всей ситуации выйти.
Ведь почему Каст на меня запал? Просто я не упала спелым яблочком в протянутую руку, а дала отпор. И вообще, несмотря на отношение поларцев и ситуацию, в которой оказалась, с первого дня вела себя независимо и ярко. Вот отсюда и делаем выводы.
Ему нравятся яркие? Значит необходимо стать скромной и незаметной, как мышь. Тем более, даже если подобный образ не остудит пыл пижонистого «величества», то уж комиссии из Совета понравится точно. Необходимо внушить большому начальству, что я безопасна! Потому что против того, что не несет в себе угрозы, не воюют. В общем, такое поведение станет еще одной монеткой в копилку моих шансов на выживание. А выжить хочется, и сильно.
Вопрос лишь в том, хватит ли актерского таланта, чтобы прикинуться мышью?
Весь ужин я молчала, а потом, скромная и тихая, встала с лавки, подхватила поднос и вслед за Кастом направилась к столу для грязной посуды. А вот там, у заваленного подносами стола, лицом к лицу столкнулась с ней. С Селеной.
Это была наша первая встреча в реале. Прежде бывшую пассию Каста я только через зеркало видела. И девушка была точь-в-точь такой, какой запомнилась: невысокая, почти миниатюрная шатенка с кукольным личиком. В одежде магички преобладал желтый цвет, непрозрачно намекая на стихию, которой она владеет.
Всем своим видом Селена буквально излучала очарование и шарм. Она была именно из тех девчонок, на которых парни смотрят с открытым ртом и пускают слюни. Но едва взгляд местной королевы красоты упал на меня, от ее очарования даже тени не осталось. Девушку перекосило так, будто она за один присест ведро лимонов съела.
И именно в этот миг я поняла то, о чем должна была догадаться с самого начала — мне будут мстить. Да-да, за Каста!
По спине побежали мурашки, и стоило больших усилий сдержаться и не выдать свой страх. Ревнивые женщины — действительно страшные существа. Спасибо, хоть получилось увернуться, когда проходящая мимо меня Селена попыталась ударить под локоть. И поднос не уронить.
Правда, я совсем не думала, что Каст ситуацию заметит. Тем не менее, рыжий оказался начеку.
— Аккуратнее, — стремительно обернувшись, процедил он.
На щеках воздушницы вспыхнул мгновенный злой румянец, но почти тут же погас. К счастью, дальше попытки опрокинуть мой поднос, дело не пошло. Селена фыркнула, окинула Каста презрительным взглядом и стремительно направилась к выходу.
Мы, после того, как от подносов избавились, тоже к выходу пошли. И хотя я не просила пояснений, и вообще сделала вид, будто ничего не произошло, услышала:
— Дашунь, прости. Этого больше не повторится.
Блин. Вы меня извините, но после таких слов, да еще сказанных столь спокойным, столь уравновешенным тоном, послать парня к черту просто невозможно. Даже если его рука ловит твою, и его пальцы нагло переплетаются с твоими, заявляя всем окружающим — девчонка моя и ничья больше.
Вот я и не послала. И даже не стала вырываться, а молча, послушно пошла рядом. Да, я давно догадалась, что образ наглющего золотого мальчика — лишь часть характера Каста. Однако каждое подтверждение тому, что пижон может вести себя как нормальный человек, по-прежнему удивляло.
Именно в таком, слегка шоковом состоянии, рука об руку с их величеством, я выходила из студенческой столовой. Потом мы миновали небольшой зал, и свернули в коридор, ведущий к башне факультета Огня. А вот дальше… дальше вышел небольшой затык, ибо народ, который шел впереди нас, дружно остановился на входе в общагу. У лестницы, увенчанной столбиками с охранным пламенем, что-то происходило.
И вот теперь тот факт, что я приближена к королю факультета, сыграл против меня. Будь я одна — осталась бы тут, в хвосте компании, незаметная и серая. Но так как я была с Кастом…
В общем, пижон нахмурился и, подобный ледоколу, уверенно направился вперед. А я на прицепе, всеми фибрами души чуя неладное. И опасения оправдались — у лестницы стоял не кто иной, как куратор первого курса Эмиль фон Глун.
Едва мы с Кастом выбрались из толпы, губы Глуна дрогнули в улыбке. Хотя, если совсем честно, тут уместнее было бы более высокопарное сравнение: по губам Глуна зазмеилась улыбка. Ибо выражала она отнюдь не радость, а некое особенное, очень неприятное для нас, разумеется, предвкушение.
Мой спутник терять время не стал, и сразу с места в карьер прыгнул.
— Лорд Глун, что происходит?
— Ничего особенного, — отозвался брюнет. — Но скажу честно, начинать без вас не хотелось. — И уже не нам, в сторону: — Господин Вирсель!
Вот только теперь я заметила невысокого худощавого мужчину, одетого в самую обыкновенную рубаху и не менее обыкновенные штаны. Он мялся в паре шагов от куратора Глуна с большой картонной коробкой в руках.
Этого мужчину я помнила очень хорошо. Рядом с Глуном стоял комендант нашей общаги. И вот после того, как господин Вирсель подобострастным поклоном обозначил свое присутствие, Глун окинул нас с Кастом новым взглядом, и заявил уже всем:
— Господа студенты! Как вам уже должно быть известно, с сегодняшнего дня я исполняю обязанности декана огненного факультета. Мне очень жаль, что приходится начинать с неприятного, но что поделать — мне доложили о проблеме, и я вынужден ее решать.
— Что случилось? — спросил Каст.
И пусть титул «короля факультета» вообще-то неофициальный, и декан (равно как и и.о.декана) считаться с ним не обязан, Глун осаживать не стал.
— В последнее время имеет место массовое и систематическое нарушение гигиенических норм, — ответил он. — Я говорю о проносе и употреблении пищи в стенах общежития. Вы… — взгляд Глуна скользнул по толпе и вновь к нашему «величеству» вернулся, — повадились есть вне стен столовой. Это нарушение. Это неправильно. Это никуда не годится.
Стоящий подле Глуна комендант бодро кивнул и потряс пустой коробкой.
После этого нам заявили:
— Принимать пищу в комнатах не только не гигиенично, но и опасно. На кухне и в столовых установлены защитные заклинания, в общежитии таких заклинаний нет. Следовательно, у нас могут завестись твиры. Понимаете, чем это грозит?
Толпа загудела. Потом возмущенно запищали девчонки, сообразив, что им хотят запретить «прогрессивную» хлебную диету, которой научила одна… не будем показывать пальцем, кто.
Впрочем, оценить их реакцию в полной мере я не могла. Я стояла, буквально оглушенная словами Глуна.
Он ведь знает! Прекрасно знает, что у меня на чердаке живет твир! Более того, куратор видел Кузьму, и понимает — зверь не опасен. Но, тем не менее, вся эта акция, все эти чертовы санкции посвящены мне. Мне и моему Кузьме!
Глун хочет оставить моего маленького котика голодным!