— Мы?.. — прервал я.
— Дом Всевидящих, конечно… Но ты же не хочешь, чтобы кто-то навязывал тебе мнение.
— Говорят, это приятно, — отозвался я.
— Ну, конечно, мы беседуем предположительно, поскольку там есть парочка прочих с заявками помощнее.
— Так зачем обсуждать случайности?
— Если Дом способен увидеть тебя коронованным, ты ведь признаешь, что следовало бы все обдумать?
— Брат, — сказал я, — ты — и есть Дом, во всех его намерениях. Если ты просишь обязательств до вывода из игры Тмера и Таббла, забудь это: я не преисполнен страстного желания сидеть на троне.
— Твои желания сейчас не первостепенны, — сказал он. — Нет оснований для разборчивости, ты можешь припомнить, что долгое время мы не ладили с Прерывающими Полет, а Рассекающие во все времена были возмутителями спокойствия.
— Разборчивость тут ни причём, — сказал я. — Я никогда не говорил, что хочу трон. И, если искренне, то думаю, что как Тмер, так и Таббл сделают эту работу лучше.
— На них не указывал Логрус.
— А если указал на меня, мне следует все делать без чьей-либо помощи.
— Брат, между его миром принципов и нашим — плоти, камня и стали — большой разрыв.
— А если предположить, что у меня собственная повестка дня и твои планы она не включает?
— Тогда что?
— Мы беседуем предположительно, помнишь?
— Мерлин, ты тварь упрямая. У тебя такой же долг перед Домом, как и перед Дворами с Логрусом.
— Я сам могу оценить свои долги, Мандор, и они есть у меня… пока.
— Если у тебя есть план правильной расстановки вещей и он хорош, мы поможем тебе привести его в исполнение. Что ты задумал?
— В этом деле я не нуждаюсь в помощи, — сказал я, — но это запомню.
— А что тебе нужно прямо сейчас?
— Информация, — сказал я.
— Спроси меня. У меня её куча.
— Хорошо. Что ты скажешь мне о материнской линии моей матери, Доме Птенцов Дракона?
Мандор надул губы.
— Они — профессиональные солдаты, — сказал он. — Представь себе, их никогда не бывает дома: они сражаются в войнах Отражений. Они любят это. Белисса Миноби была там за старшего со времён смерти генерала Ларсуса. Хм,
— он сделал паузу. Затем:
— Тебя волнует их странный сдвиг на теме Эмбера?
— Эмбера? — сказал я. — Что ты имеешь в виду?
— Я припоминаю один светский визит в Пути Птенцов Дракона, — сказал Мандор, — когда я забрёл в небольшую, похожую на часовню комнату. В нише одной из стен висел портрет генерала Бенедикта при всех боевых регалиях. Там же была полочка типа алтаря, под ней висело кое-какое оружие, а на ней горело несколько свечей. Портрет твоей матери был там же.
— Правда? — сказал я. — Интересно, знает ли Бенедикт? Однажды Дара сказала моему отцу, что происходит от Бенедикта. Позже он выяснил, что всё это — первостатейная ложь… Как ты думаешь, эти люди могли иметь зуб на моего отца?
— За что?
— Корвин убил Драконьего Птенца Бореля во время Войны с Лабиринтом.
— Они предпочитают рассматривать такие вещи философски.
— И все же, из описания отца, я делаю вывод, что дело хуже, чем кошерное обязательство… хотя и не верю, что были хоть какие-то свидетели.
— Итак, не будем будить спящих собак.
— У меня нет намерений трогать их. Но вот что интересно: если они что-то прознают о мелочах, будут ли они требовать некий долг чести? Как ты думаешь, могут они стоять за его исчезновением?
— Я просто не знаю, — отозвался Мандор, — как это укладывается в их кодекс. Полагаю, тебе следует спросить прямо у них.
— Просто так выйти и сказать: «Эй, с вас спрашивать за то, что случилось с моим папой?»
— Есть более тонкие способы выяснить человеческое отношение, — отозвался Мандор. — Как я припоминаю, в детстве ты брал у них несколько уроков.
— Но я не знаю этих людей. В том смысле, что я мог встретиться с одной из сестёр на вечеринке, если подумать… и вспоминаю, что несколько раз видел Ларсуса и его жену издалека… но это все.
— На погребении будет представитель Птенцов Дракона, — сказал он. — Если я представлю тебя, ты смог бы приложить чуточку обаяния, чтобы получить неофициальную аудиенцию.
— Знаешь, это может пройти, — сказал я ему. — Вероятно, это — единственный путь. Да, сделай это, пожалуйста.
— Хорошо.
Мандор жестом очистил стол, заполнил его переменой. На этот раз перед нами появился тонкие, как бумага, блины с начинкой и кремовыми башенками; и свежие булочки с различными специями. Некоторое время мы ели молча, наслаждаясь покоем, птицами и бризом.
— Мне бы хотелось увидеть Эмбер, — сказал, наконец, Мандор, — в менее стеснённых обстоятельствах.
— Я думаю, это можно устроить, — ответил я. — Я бы хотел показать тебе окрестности. Я знаю великолепный ресторан в Аллее Смерти.
— А это случайно не «Окровавленный Эдди», нет?
— Да, хотя название периодически меняется.
— Я слышал о нем и давно любопытствую.
— Как-нибудь сделаем.
— Великолепно.
Он хлопнул в ладони, и появились чаши с фруктами. Я добавил кофе и окружил кадотскую фигу сбитыми сливками.
— Позже я обедаю с матерью, — заметил я.
— Да. Я подслушал.
— Ты её часто видел в последнее время? Как она?
— Скорее отшельница, как она любит говорить, — ответил Мандор.
— Думаешь, она что-то замышляет?
— Скорее всего, — сказал он. — Не могу припомнить случая, когда она этого не делала.
— Есть соображения, что именно?
— Зачем строить догадки, когда она, скорее всего, скажет тебе напрямик?
— Ты действительно полагаешь, что скажет?
— У тебя есть преимущество, ты — её сын.
— И слабость по той же причине.
— Все же она охотнее расскажет тебе, чем кому-то ещё.
— Кроме, разве что, Юрта.
— Почему ты так считаешь?
— Он всегда ей нравился больше.
— Забавно, я слышал, как он говорил то же самое о тебе.
— Ты часто видишь его?
— Часто? Нет.
— Когда это было последний раз?
— Около двух циклов назад.
— Где он?
— Здесь во Дворах.
— У Всевидящих? — я представил, как он присоединяется к нам за ленчем. Мне вовсе не хотелось получать такие пилюли от Дары.