Я двинулся дальше.
— Ты всегда много воображал из себя, Юрт.
— Может, ты и прав, — сказал он, появляясь и исчезая вновь. — Все равно, это уже не имеет значения.
— Почему?
— Я выхожу. Я схожу с дистанции. Все к дьяволу.
— С чего бы это?
— Даже если б Логрус не прояснил своих намерений, я слишком стал нервничать. Не то чтобы я боялся, что ты убьёшь меня. Я задумался о себе и о наследовании. Что, если я добуду трон? Я не уверен — как раньше — что достаточно правомочен, чтобы удержать его.
Я снова повернул, мельком увидел его, облизывающего губы, сгоняющего брови к переносице.
— Я бы устроил раскардаш во всем царстве, — продолжал он, — если б не поймал добрый совет. И ты знаешь, что в конце концов совет пришёл бы — от Дары или Мандора. Я стал бы куклой на верёвочке, разве нет?
— Вероятно. Но ты чертовски меня заинтересовал. Когда ты стал так думать? Может, это связано с твоим омовением в Фонтане? Или вдруг та встряска столкнула тебя на верный курс?
— Все может быть, — сказал Юрт. — Теперь я рад, что не прошёл маршрут до конца. Полагаю, меня бы это свело с ума — как свело Бранда. Но, может быть, все было бы совсем не так. Или… я не знаю.
Молчание, пока я бочком шёл по коридору, а мои озадаченные отражения шли со мной в ногу с обеих сторон.
— Она не захотела, чтобы я убил тебя, — наконец выпалил он откуда-то справа.
— Джулия?
— Да.
— Как она?
— Выздоравливает. И адски быстро, знаешь ли.
— Она здесь, у Всевидящих?
— Да.
— Послушай, мне бы хотелось увидеть её. Но если она не захочет — я пойму. Я не знал, что это она, когда ударил Маску, и сожалею о случившемся.
— Она никогда не хотела причинить тебе вред. Ссора у неё была с Ясрой. С тобой — утончённая игра. Она хотела доказать, что так же хороша… может быть, лучше… чем ты. Она хотела показать тебе, что ты потерял.
— Прости, — пробормотал я.
— Пожалуйста, скажи мне вот что, — сказал он. — Ты любил её? Ты когда-нибудь любил её по-настоящему?
Я ответил не сразу. Я не раз задавал себе тот же вопрос, и мне тоже приходилось ждать ответа.
— Да, — в конце концов сказал я. — Хоть и не сознавал этого, пока не стало слишком поздно. Я наворотил кучу глупостей.
Чуть погодя я спросил:
— А как насчёт тебя?
— Я не намерен повторять твои ошибки, — отозвался он. — Она — то, что заставило меня задуматься о глупости моего пути…
— Понятно. Если ей не захочется видеть меня, скажи, что я сожалею… обо всём.
Ответа не было. Некоторое время я стоял неподвижно, надеясь, что он поравняется со мной, но он этого не сделал. Затем:
— О'кей, — воззвал я. — Насколько я понимаю, наша дуэль завершена.
Я снова начал движение. Чуть погодя я подошёл к выходу и шагнул сквозь него.
Юрт стоял снаружи, разглядывая огромный фарфоровый фасад домика.
— Хорошо, — сказал он.
Я подошёл ближе.
— Ещё вот что, — сказал он, по-прежнему не глядя на меня.
— М-м?
— По-моему, они передёргивают.
— Кто? Как? Зачем?
— Мама и Логрус, — сказал он. — Чтобы посадить тебя на трон. Кто такая невеста Талисмана?
— Могу предположить — Корал. Кажется, я слышал, как Дара использовала этот термин в таком смысле. А что?
— Я подслушал, как в прошлый цикл она отдавала приказы некоторым из её птенцо-драконьих родственников. Она послала спецкоманду, чтобы похитить эту женщину и привести сюда. Такое впечатление, что она предназначена тебе в королевы.
— Это смешно, — сказал я. — Она замужем за моим другом Люком. Она — королева Кашеры…
Он пожал плечами.
— Я говорю тебе лишь то, что слышал, — сказал он. — Это как-то связано с восстановлением равновесия.
Так-так. У меня и мысли не было о такой возможности, но вызывала она ощущение безупречной игры. Вместе с Корал Дворы автоматически получали Талисман Закона, он же — Око Змея, и равновесие явно нарушалось. Проигрыш Эмбера — взятка во Дворах. Достаточно было бы достичь того, что я хочу — согласия, которое сможет очень-и-очень-надолго отсрочить катастрофу.
Нет, это слишком, такого позволить я не могу. Бедную девочку совсем издёргали, лишь потому, что ей довелось не вовремя оказаться в Эмбере и ей довелось понравиться мне. Да, я могу ощутить и философичный привкус в абстрактном и возрешить: да, было бы о'кей принести в жертву одного невинного ради блага многих. Так было там, в колледже, и это было завязано на общие жизненные принципы. Но Корал была моим другом, кузиной и любовницей… хоть и при таких обстоятельствах, которые вряд ли можно пустить в зачёт; и быстрая проверка чувств — так чтобы вновь не попасться
— показала, что я вполне мог влюбиться в неё. Все это значило, что философия проиграла ещё один раунд в реальном мире.
— Как давно она послала людей, Юрт?
— Не знаю, когда они ушли… и даже ушли ли они, — отозвался он. — А по разнице времён они могли уйти и уже вернуться.
— Верно, — сказал я и:
— Дерьмо!
Он повернулся и взглянул на меня.
— Это важно во всех смыслах? — произнёс он.
— Это важно для неё, а она важна для меня, — ответил я.
Выражение его лица сменилось на озадаченное.
— В таком случае, — сказал Юрт, — почему бы просто не подождать, пока её не приведут к тебе? Если придётся принять трон, это хоть подсластит пилюлю. А если нет — она всё равно останется у тебя.
— Трудно держать чувства в секрете, даже среди неколдунов, — сказал я. — Её могут использовать как заложницу.
— Ого. Противно говорить, но меня это радует. То есть я хотел сказать… рад, что тебя ещё кто-то заботит.
Я опустил голову. Я хотел протянуть руку и дотронуться до него, но я не сделал этого.
Юрт издал лёгкий мурлык, как когда-то в детстве, что-то взвешивая в уме. Затем:
— Нам надо добраться до неё раньше, чем это сделают они, и увезти куда-нибудь в безопасное место, — сказал он. — Или отобрать, если они её уже сцапали.
— «Нам»?
Он улыбнулся — редкостное событие.
— Знаешь, каким я стал? Я — крутой.
— Надеюсь, что так, — сказал я. — Но тебе известно, что будет, если какие-нибудь свидетели молвят, что за всем этим стоит парочка Всевидящих братьев? Самое вероятное — это вендетта с Птенцами Дракона.
— Даже если их втянула Дара?