— Почему он должен был умереть? У него было отличное здоровье! — Он снова был у нее перед глазами, примостившийся на уступе скалы, бронзовый от загара, жизнерадостный. — Поль был ненамного старше тебя, но его жизнь была так резко прервана… — Кэти снова не смогла продолжить, и Чарльз резко прервал ее, потребовав прекратить нести полную чепуху.
— У твоего отца не могло быть прекрасного здоровья, иначе он бы не умер. Ты уже не ребенок, и пора тебе примириться с неизбежностью его смерти! Ты была поглощена иррациональной ненавистью к кому-то, кого даже не знала, и если раньше — в момент смерти твоего отца — этому и было какое-то оправдание, то теперь его нет! — Он замолчал, заметив холодный металлический блеск ее глаз, который вытеснил такой привычный ему теплый и нежный свет. — Я ни в коей мере не несу ответственности за то, что случилось, и я не позволю тебе обвинять меня в смерти твоего отца!
Кэти ничего не говорила, так как голова просто раскалывалась от боли. К тому же она чувствовала еле слышный голос разума, который твердил ей, что она все еще находится под опекой Чарльза. Она была больна, находилась в его доме, от него зависело все, даже та еда, которую она ела. Вздрогнув от осознания этой зависимости, она подумала, что бы сказал Поль, если бы узнал, что его дочь находится в таком положении. Она постаралась припомнить его отношение к «Большому Боссу» и, как ни странно, не смогла вспомнить ни одного дурного слова в его адрес. Но разумеется, Поль всегда так благодушно относился ко всем людям.
Но она, она никогда не сможет простить его, как не сможет забыть все то дурное, что он совершил. Кэти на мгновение вспомнила то чувство нежной любви, которое испытывала к нему, и нестерпимая боль пронзила сердце… ведь в глубине ее души таилась крохотная надежда, что когда-нибудь он ответит на ее любовь.
— Я постараюсь найти работу как можно скорее, — сказала она внезапно дрогнувшим голосом, — и тогда я уйду.
— В этом нет нужды… — Весь его гнев пропал; он порывисто протянул руки, почти умоляющим жестом.
Она отступила назад, расстояние между ними увеличилось, и его руки невольно опустились. Последовало долгое молчание, затем он мягко проговорил:
— Если ты уйдешь от меня, Кэти, а ты ведь собираешься это сделать, то все равно вернешься ко мне…
— Вернусь к тебе? — Ее глаза потемнели от негодования и презрения. — Неужели ты думаешь, что я не смогу прожить одна? Ну, так вот, я смогу. Я вполне способна сама позаботиться о себе. — И она добавила медленно и отчетливо: — Когда я уйду, уже никогда не захочу снова увидеть тебя — никогда в жизни!
С чувством удовлетворения и радости Кэти немного отступила назад, чтобы получше разглядеть три витрины, расположенные вдоль одной стены новой геологической секции музея. Она только что закончила наклеивать ярлычки на образцы камней и минералов, к тому же составила карту той местности, где были найдены данные образцы.
Как ей повезло, что она нашла эту работу, подумала она. Девушка припомнила, как куратор музея, наслышанный об ее отце от своего друга и о способностях самой Кэти, написал ей письмо, в котором спрашивал ее, не заинтересует ли ее его новый проект. Хотя она и испытывала робость, ведь ее уверенность в собственных силах пошатнулась, но все-таки согласилась на собеседование. Куратор уверил ее, что она справится с заведованием новой секцией музея, а так как ей не терпелось уехать от Чарльза, Кэти с живостью приняла его предложение. Ей так хотелось узнать, кто же порекомендовал ее на это место. Она не смогла припомнить ни одного человека, кто бы был осведомлен о ее знаниях в области геологии и минералогии. Осторожно попыталась выяснить это у куратора, но он пропустил ее вопрос мимо ушей, и ей не захотелось настаивать. Но она всегда будет испытывать благодарность этому неизвестному благодетелю, ведь в своем желании уехать от Чарльза девушка была готова принять любую работу — не важно, будет ли она ей по душе или нет.
На лицо девушки набежала тень, когда она вспомнила последние мгновения объяснения с Чарльзом. Он был так измучен, тонкие морщинки залегли вокруг его глаз и рта.
Он мягко объяснил, что ее ненависть представляет собой нечто несвойственное ей, что-то такое, во что она верит, но чего нет в действительности. Кэти была озадачена этими словами, но в то же время эта ненависть так пропитала все ее существо, что она не обращала внимания ни на какие чувства с его стороны. Но не потребовалось много времени, чтобы она поняла, как сильно заблуждалась на его счет, как неразумно было ее отношение к нему. Внезапно Кэти увидела все с его точки зрения, нашла объяснения всему, что он делал. Это правда, что он взял ее к себе, чтобы получить доступ к картам, но, приютив, он ни в чем не отказывал ей — по крайней мере, ни в чем разумном. Она вспомнила его щедрость и благородство, полное понимание ее проблем. И если временами его позиция казалась спорной и негибкой, сейчас Кэти видела все события с особенной ясностью. Она даже извиняла то, что он завладел картой, прекрасно осознавая, что он мог бы просто попросить у нее эту карту, если бы она своим отношением не сделала это совершенно невозможным. Странно, подумала девушка с глубоким вздохом, что она так возмущалась его поступком, ведь теперь она испытывала только гордость, что работа ее отца сослужила ему хорошую службу. Поль тоже бы гордился этим.
Подумав обо всем этом и вспомнив слова Чарльза о том, что она вернется к нему — словно он на самом деле желал ее возвращения, — Кэти на минуту представила возможность этого поступка. С отчаянием девушка вспоминала свое поведение и намеренное неприятие всего того, что теперь казалось ей разумным. Чарльз сказал, что она не принесла ему ничего, кроме хлопот, и он, разумеется, так и считал. Какой огромной проблемой была она для него, всегда делая не то, что надо, причиняя ему беспокойство, расходы и унижения. Не очень приятно такому человеку, как Чарльз, с его-то гордостью, выслушивать людей, жалующихся на ее поведение. Неудивительно его заявление, что он не знает, чего ожидать, когда приезжает домой на выходные. Она наконец неохотно призналась самой себе, что вряд ли Чарльз на самом деле желает ее возвращения; наверное, он искренне радовался ее поспешному отъезду. Возможно, в конце концов, все это было к лучшему, подумала Кэти, стараясь свыкнуться с мыслью, что больше никогда не увидит Чарльза. Ведь он не любил ее, а находиться рядом с ним, постоянно сдерживая свои чувства, было такой нелегкой задачей.
Кэти наконец снова вернулась к реальности, повернувшись к витринам у противоположной стены. Большинство экспонатов принадлежало ей, но уже несколько любителей принесли свои образцы в качестве дара музею, и некоторые дали свои на время. Таким образом Кэти стала составлять коллекцию, но все еще оставалось много пустых витрин, и девушка проводила все выходные в поисках интересных образцов. Ее спутником в этих экспедициях был молодой человек, который так заинтересовался этим проектом, что отдал музею всю коллекцию полудрагоценных камней. В течение нескольких недель он приходил в музей, каждый раз принося что-то новенькое, и, в конце концов, пригласил Кэти пообедать с ним. Между ними установилась крепкая дружба, но, как только Кэти почувствовала, что у Гарета серьезные намерения, она рассказала ему о Чарльзе и о причинах, заставивших ее покинуть его. Оправившись после первоначального разочарования, Гарет смирился с ситуацией, хотя и не отказался от своего убеждения, что у Кэти просто пунктик насчет Чарльза и что со временем она забудет о нем.