Теперь, когда план спасения во всех деталях сформировался в моей голове, оставалось приступить к его поэтапному осуществлению. Самое главное сейчас – находиться в толпе. В людном месте бандиты не станут даже и пытаться затащить меня в машину, тем более если объект не намерен так запросто сдаваться. По этой причине я неспешным шагом двинул в направлении пешеходного перехода, регулируемого светофором, стараясь не выпускать «копейку» из поля зрения.
«Пасущие» меня парни, кажется, особенно не волновались – ну куда этот ущербный денется от крепких длинноногих пацанов, уверенно стоящих на собственных ногах и способных в любой момент догнать беглеца. Они с интересом наблюдали за моими действиями и о чем-то оживленно беседовали.
Дождавшись, когда загорится зеленый свет для пешеходов, я немного выждал, чтобы усыпить бдительность своих преследователей. Но едва лишь собрался рвануть через дорогу со всей возможной прытью, как услышал рядом с собой душераздирающий женский крик, за ним еще один и еще. Повернул голову влево и увидел черный тонированный внедорожник, летящий с бешеной скоростью прямо на двигавшуюся по пешеходному переходу толпу. Расстояние между автомобилем и людьми не превышало пятидесяти метров, и если учесть, что транспортное средство двигалось со скоростью в восемьдесят-девяносто километров в час, было очевидно, что через пару секунд оно врежется в толпу.
«Полста метров, – промелькнуло в голове, – еще можно что-нибудь предпринять. Чего же он не тормозит сволочь?!»
Но водитель внедорожника по совершенно непонятной мне причине продолжал, не снижая скорости, вести автомобиль прямо на толпу. Между тем мой мозг автоматически отмечал: сорок метров, тридцать пять, тридцать… еще секунда и случится непоправимое… двадцать пять…
Неожиданно в голове что-то щелкнуло, и я ощутил себя сидящим на водительском кресле мчащегося на толпу автомобиля. Откровенно говоря, весьма престранное чувство – только что ты был хромоногим и одноруким инвалидом, в следующий момент ты здоров, молод, вдобавок основательно нашпигован алкоголем и наркотиками. Мне весело, я ловлю кайф оттого, что эти маленькие людишки через миг погибнут под колесами моего автомобиля. Меня не пугает возможное наказание за содеянное – влиятельный папашка уже неоднократно вытаскивал мою задницу из дерьма, вытащит и на этот раз. Ух, ты!.. Ну до чего же здорово!..
Откуда в моей голове появились подобные мысли? Ах да, я же теперь не Шатун, а кто-то другой. Точнее не кто-то, а тот самый обдолбанный наркотой и водярой ублюдок, сознательно ведущий на толпу свой тяжелый автомобиль. Состояние престранное, для меня необъяснимое. Может быть, какой-нибудь профессор из института мозга имени Бехтерева и мог бы приоткрыть завесу тайны над происходящим, да где ж его взять – этого самого профессора? К тому же в данный момент меня боле всего беспокоило не само состояние, в котором я неожиданно для себя оказался, и не те странные ощущения, которые я испытывал, а застывшие посреди пешеходного перехода люди, с ужасом взирающие на несущуюся прямо на них неотвратимую смерть.
«Застывшие, – уцепился я за последнюю свою мысль, – точно – застывшие люди, а это означает, что по какой-то непонятной причине мне удалось не только внедриться в сознание водителя, но остановить неумолимый бег самого времени. – Ну и ну, Шатун! И где только были твои таланты, когда на тебя падала мина, выпущенная духами из миномета? Сейчас не щеголял бы в ортопедической обуви, смотрел бы на мир двумя глазами, не таскал бы на левой руке изрядно надоевший протез, но самое главное – не просыпался бы по ночам в холодном поту от острой боли под сердцем».
Однако для чего-то мое сознание внедрили в тело одуревшего от наркоты и водки придурка. Сам Господь ли вмешался, Проведение ли или таинственные инопланетяне – мне неведомо, но, поскольку так получилось, пожалуй, следует что-то предпринять для спасения ни в чем не повинных людей. Скосив взгляд (как-то непривычно смотреть на мир двумя глазами) на приборную доску, автоматически отметил показания спидометра – восемьдесят пять км в час. На такой скорости несложно снести даже железобетонный фонарный столб. Ага, фонарный столб… а вот справа как раз подходящий – толстый, прочный. А за ним бетонная тумба для расклейки театральных афиш и частных объявлений граждан. Откуда знаю, что бетонная и цельнолитая, а не какая-нибудь фанерная и полая? Дело в том, что пять лет назад, когда ее воздвигали, я вместе с прочими обывателями сильно возмущался по поводу нерационального расходования высококачественного бетона на возведение сомнительного архитектурного шедевра. Короче, решение проблемы лежит на поверхности, остается лишь резко крутануть руль. Я попробовал приложить легкое усилие, но ничего не вышло – сознание будто поместили в чугунное изваяние – ни ногой, ни рукой, ни шеей пошевелить не представлялось возможности. Я напрягся изо всех своих сил, еще немного и еще чуть-чуть… Получилось. Как следствие, из мощных динамиков по ушам будто кувалдой долбануло нечто блатное разухабисто-хрипатое. В тот же самый момент с ужасом и несказанным удовлетворением я отметил, что доселе неподатливая рулевая баранка свободно вращается вправо. В окно я увидел неумолимо надвигающийся на меня фонарный столб. А перед тем, как мое сознание окончательно погрузилось во тьму, я заметил стоящего у светофора мужчину в пятнистой меховой куртке военного покроя и таких же брюках, одноглазого с основательно изуродованным лицом. Он молча пялился в мою сторону, при этом блаженно улыбался.
Оглушительный удар автомобиля о столб вернул меня к действительности. Я вновь пребывал в своем изуродованном теле и, как ни странно, был весьма доволен этим фактом. Тем временем врезавшийся на полном ходу в фонарный столб внедорожник снес нехилую преграду и, как я и предполагал, окончательно остановился, столкнувшись с бетонной тумбой. К счастью, пострадавших, кроме, разумеется, водителя, не было, и тумба, в отличие от автомобиля, практически не пострадала. Срезанный будто ножом столб упал на проезжую часть, к счастью, никого не придавило, даже не зацепило проводами.
Основательно перепуганные люди торопились как можно дальше отойти от смятой в гармошку машины. Кто-то уже звонил в милицию, в местное отделение МЧС, в «Скорую помощь». Особо отчаянные, наоборот, бежали непосредственно к месту аварии, чтобы оказать посильную помощь безалаберному водиле, ежели таковому удалось выжить – в жизни всякое бывает. А на меня ни с того, ни с сего накатила такая неимоверная усталость, что ноги сами по себе начали подкашиваться, а сознание устремилось в мрачную бездну беспамятства. Последнее, что я помню, был громкий женский крик:
– Люди добрые, помогите, мужчине плохо!..
Очнулся от громких голосов. Разговор велся на каком-то тюркском наречии, скорее всего, по-узбекски. Несмотря на то, что мой словарный запас был чрезвычайно ограничен, я понял, что обсуждают мою персону. По легкому покачиванию, натужному реву двигателя и мягким подушкам под задницей догадался, что нахожусь в салоне легкового автомобиля. Кажется, водитель не очень опытен – давно следовало передачу переключить, а он все на пониженной телепается. Хотел конкретно высказаться о том, что думаю по поводу водительского умения сидящего за рулем, но тут неожиданно в памяти всплыли обстоятельства определенного рода, и я благоразумно прикусил язык. Даже затаил дыхание, чтобы как можно убедительнее изображать обморок. Вообще-то зря старался – ребята вели оживленную беседу и на меня не обращали никакого внимания. За время своего пребывания в ташкентском госпитале я немного поднаторел в тюркских наречиях, благодаря этому своему знанию кое-что понял из их разговора. В частности то, что за мою поимку Махтум обещал парням приличное материальное вознаграждение, а также то, что они уже знают, на что потратят полученные бабки.