— Где Робби? — спросила она Дэвида, И тот расстроенно посмотрел на нее.
— В своей комнате.
— Чем он там занимается? — удивилась Антония. — Иди и скажи ему, что чай готов.
— Он не может спуститься.
У Тони сжалось сердце. Ведь не заболел же племянник! С Луизой приходилось нелегко. Она не просто капризничала из-за болезни, но к тому же была раздражительной и упрямой от природы и недостатка родительского внимания. Мальчики отличались своеволием и непослушанием. Несколько минут Тони пребывала в восторге от того беспокойства, которое они причиняют ее мужу, а в следующее мгновение ужасно сердилась на детей. Порой девушка готова была послать к чертям все свои современные взгляды и надавать племянникам тумаков. Как ни удивительно, их разрушительные действия причиняли ей боль, потому что принимали форму настоящего вандализма. Когда во время драки, устроенной мальчиками в гостиной, разбилась редкая нефритовая фигурка, Антония гораздо сильнее переживала из-за ее безвозвратной утраты, чем из-за гневной брани, услышанной от мужа.
— Что значит — он не может спуститься?
— Тот ужасный человек — я имею в виду, дядя Дарос — отправил Роба наверх сразу после обеда и не разрешил ему больше спускаться сегодня.
«Дядя Дарос»? Это откуда взялось? В течение первых нескольких дней Тони пыталась заставить мальчиков хотя бы в такой форме проявлять уважение к хозяину дома, больше ради их собственного блага, чем ради чего-либо еще. Однако они наотрез отказывались называть мистера Латимера «дядя».
— Что натворил Робби?
— Нагрубил садовнику, — объяснил Дэвид. — А потом он этому… Он нагрубил дяде Даросу, когда тот сказал, что Робби должен извиниться. Поэтому его отправили в свою комнату.
Девушку охватили смешанные чувства. Злясь из-за провала своего последнего плана мести, она одновременно ощущала — как это ни парадоксально — огромное облегчение оттого, что сорванцов удалось укротить. Размышляя сейчас о своем решении привезти детей в Линдос и о своем желании вызвать этим поступком бессильную ярость мужа, Антония начала осознавать, насколько была глупа. Тогда она уже прекрасно знала о греческой властности Дароса. И хотя сама Тони никогда не подчинится ему, она должна была понимать, что дети быстро окажутся у супруга под каблуком. К собственному изумлению, девушка сказала:
— В таком случае, дядя Дарос правильно сделал, наказав его.
— Ты согласна с дядей? — Взгляд племянника потемнел от обиды.
— Конечно согласна.
— Хорошо было бы вернуться домой, — пробурчал Дэвид, впервые не испытывая интереса к еде, лежащей перед ним. — Луиза в постели, Роб в своей комнате, а мне что делать?
— Ты можешь сделать то, что тебе посоветовали, — почитать.
Судовладелец проходил мимо открытой двери и заглянул в гостиную. Он строго посмотрел на мальчика.
— Дэвид говорит, что Робби у себя в комнате, потому что ты его туда отправил? — Сколько успел услышать Дарос? Антонии не слишком хотелось доставлять супругу удовольствие, позволяя думать, что она согласна с его методами воспитания мальчиков.
— Все верно. — Мужчина перевел взгляд на свою жену. Его высокомерие проявлялось даже в той небрежности, с которой его рука легко касалась дверного проема. — Собираешься как-то прокомментировать мое распоряжение?
Девушка посмотрела на Дэвида, который ждал, будет ли тетя защищать его брата. Тони оказалась в затруднительном положении. Ее упрямство подталкивало ее к спору с мужем, а не к кроткому признанию его власти. Но если бы Антония начала противоречить своему недавнему утверждению о согласии с решением Дароса, то поощрила бы Дэвида к дальнейшему неповиновению дяде. А это только обернется для мальчика очередным строгим наказанием.
— Да нет… Но обязательно ли ему оставаться в своей комнате целый день? — спокойно поинтересовалась она. — Не слишком ли это долго?
Если отсутствие сопротивления с ее стороны удивило грека, виду он не показал, ответив тихим и ровным тоном:
— В обычной ситуации такое наказание было бы слишком строгим, но Робби получил два предупреждения. Проигнорировав второе предупреждение, он прекрасно знал, что произойдет.
— Он получит какую-нибудь еду?
— Чай был отнесен ему в комнату. — Тони ничего не сказала, и Дарос переключил внимание на Дэвида. — По поводу чтения, которым я попросил тебя заняться, — обратился он к мальчику, пристально наблюдая за ним. — Ты можешь прийти ко мне в комнату после того, как выпьешь чай, и рассказать мне о прочитанном.
Девушка широко раскрыла глаза от изумления. Осаждать маленьких проказников — это одно дело, но проявлять подобный интерес… Просто невероятно. Определенно перед ней был совершенно другой мужчина. И что на него нашло?
— Я… я ничего не читал, — промямлил Дэвид, уставившись на свои руки, крепко сцепленные вместе и лежащие на коленях.
— Так я и думал. Ты тоже получил предупреждение, не так ли?
Сорванец, надувшись, кивнул, и Дарос продолжил:
— Допивай чай и затем отправляйся в свою комнату. Как и Робби, ты останешься там до завтрашнего утра.
По лицу мальчика заструились слезы.
— Я хочу домой! — Он умоляюще посмотрел на тетю, но Тони не могла прийти в себя от удивления. Она бы никогда не поверила, что у ее супруга имелась и такая сторона характера. Он был спокоен, но строг. Гнев, овладевший им, когда он узнал о приезде сорванцов, сменился интересом, в котором совершенно не было необходимости. Попытку Дароса усмирить детей из соображений защиты собственного имущества и душевного равновесия было легко понять. Однако почему он должен утруждать себя, занимаясь их образованием, девушке казалось непостижимым.
Ситуация складывалась довольно странная. Шли дни, и Антония поймала себя на том, что стала по-новому смотреть на мужа. Мальчики начали видеть в хозяине дома более чем достойного противника и уважать его за это. Им выделили специальную комнату, и каждый день они должны были проводить определенное количество времени за занятиями. Если кто-то из них ослушивался приказа и хоть в малейшей степени нарушал тишину, его ожидало какое-нибудь наказание. Но самым удивительным были деньги на карманные расходы, которые каждой день выдавались обоим племянникам. Антония, узнав об этом, просто онемела от изумления и могла лишь ошеломленно уставиться на Дароса. Попросив Марию часок побыть с Луизой, девушка сидела в патио и читала, когда подошел Робби, чтобы показать ей маленькую игрушку, купленную им в деревне. Пульс Тони участился, пока она размышляла, где сорванец мог раздобыть драхмы.
— Дядя Дарос дал мне сегодня в два раза больше карманных денег, потому что я все задания сделал правильно. — Робби улыбнулся мужчине, который только что вышел из дома. — Тебе нравится? — спросил мальчик, протягивая ему игрушку.
Дарос осмотрел машинку и вхолостую покрутил колеса. Но когда он в конце концов заговорил, его взгляд был прикован к Тони, а в голосе звучала ирония.