— Это невозможно, — возразил Дронго, — дело в том, что в момент выстрела Самедов был в кабинете. Если бы он находился на месте убийцы и попытался бы сбежать, я бы его увидел. Мы вчера провели следственный эксперимент. Он бы не успел добежать до угла дома. Или до ворот, где вы находились.
— Тогда какой вывод? Убийца исчез, растворился?
— Почти так. Но нам удалось понять механизм этого преступления. Осталось только поставить финальную точку.
— И снова обвинить меня или Резо в этом убийстве, — криво усмехнулась она, — вам ведь выгодно обвинять именно нас. Думаете, что мы ничего не поняли? И ничего не слышали? Самедов вообще открытым текстом говорил, что Резо убийца, а я ему помогала. И вы, конечно, использовали мой страх с этими отпечатками на все сто процентов. Достали обратно карабин и всем рассказывали, какая я идиотка. Может, я поступила необдуманно, но я действительно пыталась спасти своего мужа. И знаете почему? Он настоящий мужчина в отличие от всех вас. Когда два года назад я пыталась сбежать с другим человеком, он не стал нас преследовать. Все думают, что это он отдал приказ нас остановить. Я тысячу раз слышала эти глупые легенды. И никогда ничего не говорила, не возражала, пусть говорят. Но сегодня я наконец скажу вам правду. Тот человек оказался настоящим сукиным сыном. Он был уже женат, и ему нужны были только мои деньги. Резо об этом ничего не знал, а я узнала. И тогда два моих двоюродных брата поговорили с этим подлецом. Серьезно поговорили, по-мужски. А все считали, что это был приказ Резо, только потому, что один из моих родственников тоже работал в милиции. И потом Резо меня простил. Разве я могла забыть такое благородство? Разве я могла его предать? Я теперь готова не только его отпечатки пальцев с карабина стирать, я готова задушить любого, кто обвинит Резо хоть в каком-нибудь преступлении! Он святой человек, меня простил, понял.
— Значит, вам повезло с мужем. Только не нужно так патетически, — посоветовал Дронго, — и насчет вашей истории вы напрасно так горячитесь. В конце концов, это ваше личное дело. Или личное дело вашей семьи. Теперь о преступлении. Я боюсь, что вы ничего не поняли. На самом деле убийца продумал совсем другой, более оригинальный план. Он рассчитал, как можно убить Максудова и свалить вину за это преступление на вашего мужа. Возможно, что, если бы не эти лекарства, разжижающие кровь и не две таблетики аспирина, Резо могли бы найти где-нибудь в кабинете или у дома с карабином в руках. Но вы с ним поспорили в очередной раз, и он отправился вас догонять. А когда не сумел вас найти, пошел вокруг дома и оказался с другой стороны. Вот поэтому план убийцы не сработал. Нужно было не просто избавиться от двух компаньонов. Нужно было убить Максудова и подставить вашего мужа.
— Какое злодейство, — прошептала Эка. — Кто это мог сделать?
— Подожди, — вмешался Резо, — Николай не мог стрелять в Сарвара, он сидел рядом с господином экспертом. А Керим Агаевич не мог меня отравить. Это я дал ему бокал вина, когда нам его разлили из бутылки. Тогда выходит, что ни один из них не мог оказаться преступником. Я могу узнать, кого вы подозреваете, господин Дронго?
— Только завтра, — возразил он, — мне еще нужно уточнить некоторые детали.
Он попрощался и пошел к выходу. Уже когда он вышел из дома, его догнала Эка.
— Подождите, — попросила она, — я ничего не понимаю. Если ни Квитко, ни Самедов не стреляли, то кто тогда это мог сделать? И каким образом? Остаемся только мы с Резо, вы, Малика и домработница. Вы сейчас уедете, а нам здесь оставаться. Скажите мне имя убийцы, чтобы я могла сегодня спокойно спать.
— Не могу, — сказал Дронго, — а если я ошибаюсь? Можете себе представить, какие будут последствия?
— Да, наверно, вы правы. Уходите, — она повернулась, чтобы войти в дом.
— Подождите, — позвал он ее.
Она снова обернулась.
— Помните, вы рассказали мне, почему покрасили волосы в такой необычный цвет? — спросил Дронго. — Вы сказали, что это был некий вызов обществу, которое живет по своим собственным законам, отторгая «изгнанных с Олимпа».
— Да, помню.
— Я такой же, как и вы. Только мои красные волосы не видны. Их у меня почти нет. Но некоторые замечают.
— Что вы хотите этим сказать? — не поняла Эка.
— Сегодня в обществе царят свои законы, часто противоречащие обычным нормам морали, — сказал Дронго, — и вообще всяким представлениям о добре, справедливости, гуманизме. Поэтому приходится перекрашивать волосы в красный цвет и становиться изгоем в этом обществе. Которое все равно тебя отторгает. Ведь ты не живешь по его законам. До свидания.
Дронго вышел на набережную. Отсюда до «Хилтона» можно было пройти по улице, по обеим сторонам которой росли высокие пальмы. Такие пальмы он видел в Лос-Анджелесе. Дронго улыбнулся. Сегодня у него было умиротворенное настроение. Хотя он понимал, что ему предстоит нелегкий разговор. Вскоре он был возле отеля. Вошел внутрь. Прошел через металлоискатель, положив на столик свой телефон и небольшой прибор.
— Что это? — спросил охранник.
— Я плохо слышу, — пояснил Дронго.
Охранник кивнул. Дронго направился к кабинам лифта и поднялся на двадцать седьмой этаж. Подошел к номеру Елены, постучал.
— Одну минуту, — услышал он голос Лены, — подождите.
Через некоторое время послышались ее шаги. Затем она открыла дверь. Елена была в белом гостиничном халате.
— Это вы? Заходите. Я вас не ждала так рано. Николай, — крикнула она. — Посмотри, кто к нам пришел!
Из соседнего номера вышел ее брат. На нем были джинсы и цветная рубашка.
— Добрый день, — протянул ему руку Николай, — почему вы нас не предупредили, что приедете к нам? Я бы заказал нам столик внизу, в итальянском ресторане.
— Спасибо, — ответил ему Дронго, пожимая руку, — я пришел к вам попрощаться.
— Как это попрощаться? — удивилась Елена. — Вы уже уезжаете?
— У меня дела в Стамбуле, — пояснил Дронго, — и потом я должен уехать в Европу.
— А я думала, что вы останетесь, — недовольно протянула она, поправляя волосы.
— Как ваша нога? — спросил он, показывая на ее забинтованную ногу.
— Уже нормально, — ответила она, — совсем не болит. Думаю, что через несколько дней можно будет снять повязку.
— Что мы будем пить? — спросил Николай.
— Ничего, — ответил Дронго, — а повязку можно снять прямо сейчас. Тем более что ее не накладывал врач. И никакой порванной связки там никогда не было.
Брат и сестра дружно подняли головы. Николай нахмурился. Дронго сидел у столика. Елена устроилась на кровати, а ее брат был в кресле.