– Берк – не просто западный город, – сказал Крэг, когда они проехали главную улицу, – это последняя остановка перед внутренней территорией. О нем слагают песни, пишут стихи. Все говорят о «границе Берка».
– Как далеко мы поедем, Крэг? – заинтересовался проснувшийся Дэйви.
– До самой «Падающей Звезды», мальчуган, но сначала на милю к реке, где разобьем лагерь.
Пиппа почувствовала неуверенность. Ей нравилось путешествие, местность больше походила на ту Австралию, о которой она мечтала, а не на «вторую Англию», как имение Франклинов.
Но стоянка означала первую ночь в качестве жены. Как сказал мужчина рядом? Одна палатка. Ты, мальчуган и я.
Если Пиппа беспокоилась, то Дэйви упивался происходящим. Он выскочил из машины, как только они добрались до места, помогая Крэгу выбрать подходящую стоянку, делая глубокомысленные замечания о дренаже на случай дождя… хотя на небе ни облачка… убежище должно устоять против ветра… хотя даже дыхание не колышет освещенные звездами листья деревьев, под которыми они поставят палатку, одну палатку.
Крэг выбрал самое подходящее место, затем отправил Дэйва собирать сучья и хворост. Отныне это его обязанность, сообщил ему Крэг, до самой «Падающей Звезды».
Обязанность Пиппы, объявил он затем, готовить еду. Пиппа кивнула и начала раскладывать отбивные на решетку, которую он установил, но Крэг тут же попросил ее подождать появления золы, так как открытое пламя закоптит мясо. Пиппа согласно кивнула.
Дэйви собирал хворост, затем складывал топливо для костра… Пиппа нервничала, но Крэг, видимо, верил в мальчика, поэтому и она должна ему доверять… И пока она ждала, Крэг поставил палатку и развернул спальные мешки. Затем вернулся к костру и дал Пиппе первый урок в печении колобков.
– Я могу сделать хлеб на соде, – слегка надулась она, – что то же самое.
– Здесь нет соды, – сообщил он. – Ее заменит пепел.
– Пепел!?
– Поташ поднимает тесто. – Крэг подобрал выгоревшее полено с другого конца костра. – Берешь муку, белый пепел и немного воды. Затем делаешь тесто. – Он показал. Затем велел положить мясо на решетку и переворачивать его, закончив тем временем месить тесто, затолкал колобок в золу, пообещав, что тот поспеет к завтраку.
Они ели под темным покрывалом неба, звезды сияли, как объявил Крэг, невиданным светом.
Затем, усталые и сонные, они приготовили ночлег. Пока Крэг складывал на ночь костер, Пиппа раздела маленького мальчика и уложила в спальный мешок.
– Благослови тебя Бог, – поцеловала она брата.
– Я следующий? – протянул Крэг, когда она вышла.
Он сидел у входа в палатку и курил свою вечную трубку.
– Я благословляю тебя тоже, – легко пообещала она.
– И уложишь в спальник?
Пиппа покраснела в темноте и напомнила:
– Ты потяжелее Дэйви.
Он не продолжил тему, занялся трубкой, а она уставилась в бархатную темень над мерцающими лучами костра. Слабый шум над шорохами буша и журчанием воды в реке насторожил Пиппу, но Крэг заверил ее, что это всего лишь фазан на кормежке.
– Он говорит «пасс-пасс», – пояснил ей Крэг. – Слушай.
Вскоре послышался другой звук, и Крэг рассказал, что это древесный голубь.
– Он говорит: «двигайся-ближе-дорогая». – Смех. – Не слишком удобно в спальнике, миссис Крэг?
Дэйви всхлипнул во сне, и Пиппа с облегчением поспешила взглянуть на него и затем скользнула в свою нишу.
Она дрожала, когда Крэг, наконец, подошел к своему мешку. Он двигался так тихо, Пиппа не слышала, как он оказался рядом; Крэг поцеловал ее в щеку:
– Спокойной ночи, миссис Крэг.
Полностью проснувшись и пытаясь разглядеть его в темноте, Пиппа несколько невнятно ответила:
– Благослови тебя Бог.
На следующее утро колобок был извлечен из белого пепла, его корка распалась, обнажив настоящий содовый – нет, поташевый, вспомнила Пиппа – ломоть, достаточно теплый, чтобы превратить щедро намазанное Крэгом масло в золотые ручейки.
– М-м-м! – восхитился Дэйви, поедая больше, чем Пиппа когда-либо за ним замечала. По его маленькому подбородку стекали желтые струйки.
Крэг заварил чай, бросив в кипящую воду заварку и покрутив чайник. Они пили чай, слушая реку и звуки просыпавшегося буша.
Они двигались дальше после того, как Крэг тщательно потушил костер, одновременно объясняя Дэйви, как это важно. Затем он очистил место стоянки, чтобы сделать его привлекательным для следующих посетителей, тоже говоря об этом Дэйви. Пиппа видела, как мальчик кивает, ловя каждое слово.
Теперь они ехали на Запад – дорога в буше прямая, как ствол винтовки, и названия слетают с языка Крэга одно за другим – Милпаринка, Тибубурра, Уиттабринна, Уомпа. По кромке болота Карьяпунда они пересекли границу Квинсленда.
В эту ночь они остановились у протоки, и трели речных птиц очаровали Пиппу, когда она послала Дэйви собирать топливо, которое было найти не так легко, как в районе Берка, поскольку деревья росли редко. Крэг велел ей отложить ужин до его возвращения со станции. Но при свете костра Пиппа не удержалась и сама слепила колобок. Дэйви подозрительно посмотрел на грязноватый комок и спросил, точно ли она уверена, что использовала белый пепел.
– Да, – с сомнением в голосе пробурчала Пиппа.
– Тогда у тебя руки грязные.
– Все нормально. Увидишь утром. – Она закопала колобок в золу, Дэйви все еще смотрел с недоверием.
Но тут появился фургон, из него выпрыгнул Крэг с тремя большими стейками.
– А вот хлеб со станции. – Он предъявил хрустящий ломоть.
– Я уже слепила колобок, – надменно сообщила ему Пиппа.
– Неплохо. Но на всякий случай…
Пиппа раздраженно тряхнула головой на этот его «всякий случай».
Также появилось свежее молоко для Дэйви, бутылка домашних консервов. Ко времени заварки чая, завершающей трапезу, все трое были сыты и кивали головами.
Утром Пиппа встала первой и украдкой пошла к потухшему костру. Она поискала… поискала. Колобка не было.
К входу в палатку подошел Крэг, подождал, затем протянул:
– Случайно, не крикетный шар ищешь?
– Нет, конечно, я ищу… – Она увидела, как он смеется, и остановилась. После нескольких мгновений замешательства она рассердилась: – Это не смешно!
– Так же, как мяч, кирпич или что там у тебя.
– Содовый… то есть поташевый хлеб.
– Забудь о хлебе, – с ухмылкой посоветовал он, – у тебя получился шар печеного пепла. Хорошо зная маленьких мальчишек и то, как они любят дразниться, я избавился от улики, миссис К.