Когда я пришел в себя, первым желанием было поскорей сдохнуть! Дикая боль накатывала волнами и колокольным перезвоном отдавалась в голове. Создавалось такое впечатление, что у меня переломана каждая косточка, да еще и несколько раз. Застонав, я попробовал открыть глаза. Темнота не уходила.
Я ослеп! Эта дикая мысль пронзила мозг, разогнав на мгновение боль. Я лихорадочно ощупал пальцами лицо. Очков нет, ну, это и понятно – как в такой болтанке им было не слететь? Зато глаза были на месте, и по первому ощупыванию – в полном порядке. Проморгавшись, я попробовал еще раз оглядеться. Наконец стали слабо видны черные пятна деревьев, силуэт горы, с которой я совершил свой головокружительный спуск, но дальше темнота уходить отказывалась. Да ведь сейчас глубокая ночь, понял я, луны не видно, поэтому так темно. Успокоившись, я оставил глаза в покое и попробовал подняться. Боль вернулась с новой силой и ударила кувалдой по голове.
Шипя сквозь зубы, я попробовал изменить тактику. Не делая резких движений, я по очереди начал шевелить конечностями и проводить инвентаризацию организма. Так, руки двигаются нормально, только ладони очень болят, видимо, я их сильно стесал, пока сползал по склону. Ноги вроде тоже в порядке, туловище болит, но пара глубоких вдохов убедили меня, что ребра целы. Настал черед головы. Тщательно ощупав саднившее лицо, я понял, что на нем несколько глубоких царапин и до фига мелких ссадин. Потрогав наиболее пострадавший затылок, я обнаружил, что волосы слиплись от крови, натекшей из большой царапины. Видимо, хорошо я приложился. Вполне мог бы и копыта отбросить, разгонись немного сильнее. Дальнейшее ощупывание никаких вмятин в черепе не показало, и я смог вздохнуть спокойно. Потрогав место приземления, я обнаружил так некстати вылезший из земли небольшой остроконечный камешек, который сильно распорол мне кожу на затылке.
Легко отделался, что и говорить. Судя по итогам осмотра, в плюсе у меня синяки, царапины и, возможно, сотрясение мозга. В минусе – очки и грибы в рюкзаке, которые однозначно превратились в кашу. Вот вроде бы и все. Расклад явно не в мою пользу. Придя к такому выводу, я предпринял еще одну попытку подняться. Она, к моему удивлению, увенчалась успехом. Я даже смог пройти несколько шагов до ближайшего дерева, на которое и оперся. Боль немного отпустила, зато к ней добавилось головокружение и тошнота. Немного поборовшись с последней, я проиграл и вывалил остатки недавнего ужина себе под ноги.
Немного постояв и подождав, пока темный мир перестанет вращаться, я отплевался и нетвердой походкой направился вокруг Мертвого кургана, стремясь вернуться в то место, где начал на него взбираться. Поминутно оступаясь, натыкаясь на незаметные в темноте корни, кусты и прочую хрень, я пришел к выводу, что ночной лес – не место для прогулок. Особенно для полуслепого человека – очки-то я искать не стал. Где я их смогу обнаружить в такой темноте?
Так, спотыкаясь и матерясь, я обходил этот проклятый курган. Когда, по моим ощущениям, я прошел половину его окружности, то попробовал определить место, с которого начал восхождение. Ничего из моей затеи не вышло. Либо в темноте это сделать было невозможно, либо я ошибся с местом. Последнюю мысль я отогнал – не такой уж эта горка была большой, чтобы ошибиться. Положившись на свой глазомер, я прикинул расстояние и повернулся туда, где была поляна, усеянная моими ядовитыми трофеями.
Определившись с направлением, я отправился в путь, поминутно спотыкаясь и получая ветками по лицу. Прошагал сначала полчаса, затем еще пятнадцать минут, приняв во внимание свое состояние, затем еще десять на всякий случай... А та полянка все не думала появляться! Я решил, что ошибся на пару градусов, и свернул влево. Пройдя еще немного и ничего не обнаружив, свернул вправо – с тем же результатом. Лес как будто сжался и исключил из своего пространства все полянки, что были днем, оставив только деревья и кусты, которые вцеплялись в мою одежду и царапали руки.
Побродив еще полчаса взад-вперед и не обнаружив никаких признаков памятной полянки, я понял, что заблудился, и стал прикидывать, что делать дальше. Кричать «ау!» было глупо, бродить в темноте еще глупее (и как же я раньше об этом не догадался-то?!), оставалось только сесть и ждать рассвета. Так я и сделал. Присев возле ближайшего дерева, я сперва всласть поматерился, помянув незлым тихим словом своих советчиков и вообще всех, кого только можно, но очень быстро пресытился этим занятием и стал думать, чем бы еще заняться. Не спать же на голой земле? Сперва я снял с плеч рюкзак. Естественно, вместо грибов там оказалась мокрая кашица, которую я брезгливо вывалил на землю. Отряхнув ткань от остатков трофеев и поморщившись от болотного запаха, которым пропитался рюкзак, я пересел под другое дерево. Попутно проверил карманы. В одном из них обнаружил зажигалку и сразу повеселел, во втором – мобильник и полное отсутствие кошелька с оставшейся наличностью.
Матерясь, я вскочил и хотел уже было идти назад к горе, но быстро опомнился и сел. Вот гадство! Придется теперь завтра утром топать обратно, иначе без денег я из этого райского уголка вообще не выберусь. С такими мыслями я решил соорудить костерок, чтобы стало хоть немного веселее. Побродив поблизости, набрал на ощупь сухих веток, затем, свалив их в кучу, отправился за следующей порцией. Так как поблизости веток уже не было, я отошел подальше. Набрав полные руки валежника, понял, что не помню, в какой стороне оставил все собранное ранее. Чертыхнувшись, я бросил ветки прямо под ноги и достал зажигалку.
Через несколько минут веселый костерок разгонял ночную тьму. Ориентируясь на него, я набрал побольше сушняка и свалил рядом. Затем уселся на рюкзак и стал смотреть на огонь, изредка подбрасывая ветки. Через десяток минут решил, что в лежачем положении мне будет значительно удобнее, и прилег у костра, свернувшись калачиком.
«До рассвета еще несколько часов», – успел подумать я и погрузился в вязкий черный сон без сновидений.
Проснувшись от того, что отлежал себе весь бок, я встал и принялся растирать занемевшие части тела. Нет, все-таки сон на голой земле никакой пользы организму принести не может, подумал я и огляделся. Светало, костер уже давно прогорел, пришлось зажигать новый. Вскоре последние сухие ветки, найденные ночью, потрескивали и источали приятное тепло. Я сидел рядом с костром и пытался прогнать сонливость, что все еще грозила закрыть мои глаза.
А вокруг пробуждалась природа. Легкий белесый туман наполнял лесную чащу, темнота все больше и больше отступала, сквозь просветы в кронах деревьев стало видно небо, светлеющее на глазах. К тому моменту, когда костер догорел, вокруг было совсем светло. Вспомнив о своем вчерашнем решении вернуться и найти кошелек на злополучной горе, я посмотрел по сторонам. К сожалению, деревья стояли слишком плотно друг к другу, и за их ветвями Мертвый курган, на котором осталась вся моя наличность, не обнаруживался. Тогда я походил немного по округе, выбрал дерево повыше и поразлапистее и с трудом на него забрался.
Первое, что я увидел, было солнце. Улыбнувшись ласковым прикосновениям его лучей, я тут же скривился от боли в расцарапанном лице, враз лишившей меня мечтательного настроения. Посмотрев-пощурившись во все стороны, искомую горку я не обнаружил. Кругом, куда ни кинь взгляд, были кроны деревьев, сплошным ковром с весьма редкими прорехами уходящие за горизонт. Этот вид поверг меня в глубокую депрессию. Спускался с дерева я гораздо медленнее, чем поднимался, но все равно приобрел царапину на ноге и разорванную штанину. Но это было ерундой по сравнению с тем, что я не знал, куда мне идти!