Пробившись сквозь очередь, они пошли обратно к эскалатору. Поднимаясь в мужской отдел, Кэролайн взяла из фирменного черно-золотого пакетика трюфель и положила его в рот.
– О боже, как чудесно. – Она закрыла глаза, наслаждаясь вкусом.
– Они с черничным вкусом? – спросил Роман.
– Нет. Хочешь попробовать?
Он взял конфету, положил в рот и медленно прожевал. Кэролайн не могла оторвать взгляд от его губ, которые когда-то целовали ее.
– Мне больше нравится, когда ты меня кормишь, – мягко сказал он. – Черникой.
Кэролайн отвела взгляд. Казалось, все вокруг исчезло, и они остались лишь вдвоем посреди пустого магазина.
– Мне тоже нравилось.
Неужели она это произнесла? Кэролайн хотела сказать что-то вроде «прошлое закончилось, и сейчас не важно, как было хорошо раньше». Но она подтвердила, что по-прежнему скучает по нему и хочет его.
Кэролайн была не уверена в своих чувствах. Роман мог уничтожить ее, а мог сделать счастливой, и это злило ее. Злило и его самодовольство, и тирания, угрозы бизнесу.
Но сейчас Кэролайн была не в состоянии злиться на него. Она вспомнила, как сухо он рассказывал о своем несчастливом детстве.
Она хотела узнать этого мужчину. Того, в ком еще сохранилась человечность. Того, кого она когда-то любила.
Роман поправил ее волосы. Кровь в Кэролайн закипела, и в воздухе повисло напряжение.
– Угости меня еще одним кусочком, – попросил он.
Кэролайн помедлила, но взяла еще конфету и прижала ее к его губам, мягко проталкивая ее ему в рот.
Роман, не отводя взгляда, облизнул ее пальцы. Он придвинулся ближе к Кэролайн, так что она чувствовала, как бьется его сердце.
Они поднялись наверх по эскалатору, и Кэролайн прошла вперед. Роман взял ее за руку и повел к примерочным. Рядом никого не было, и он втянул ее в одну из комнаток и закрыл дверь.
Примерочная была маленькой, а свет – мягким. На трех стенах висели большие зеркала. Кэролайн прислонилась к одному из них, прижимая к себе кулек с конфетами, будто он мог защитить ее. Роман ухмыльнулся, и его глаза загорелись.
– Что ты делаешь? – едва произнесла Кэролайн.
– Ты знаешь, что я делаю, Кэролайн. И ты хочешь этого.
Конечно, она хочет…
Ее грудь напряглась, дыхание стало прерывистым. Все в ней ныло от возбуждения. Ее тело не признавало никаких границ, боли и ненависти между ними.
Роман прижал Кэролайн к зеркалу, придерживая ее голову рукой. Если бы она хотела, смогла бы высвободиться из этих объятий.
Но она не хотела.
– Ты представляешь, как я ждал этого? – глухо спросил он, наклонившись к ней.
Кэролайн отклонила голову и прижалась к зеркалу. Их губы были так близко.
– Расскажи, – прошептала она.
– Ты хочешь говорить? – Роман прижался к ней еще сильнее.
Его мощное тело вжимало ее в холодное зеркало. Кэролайн чувствовала его возбуждение, его напряженные мышцы.
И тут, словно подозревая что-то большее за всем этим разговором, она прижалась к нему бедрами и ощутила, насколько он возбужден. Роман зарычал, но она не испугалась. Это лишь распаляло ее жажду.
Кэролайн кивнула, отвечая ему.
– Я не поцелую тебя. – Роман посмотрел на ее декольте и тут же поднял взгляд. Какие у него красивые голубые глаза. – Я не коснусь тебя вообще, Кэролайн.
– Роман… – Его имя мольбой слетело с ее губ.
Она попала в ловушку собственных чувств, своего желания. Словно прошлого не было. Словно ничего не существовало, кроме них двоих здесь и сейчас.
И здесь и сейчас Кэролайн очень хотела его.
– Поцелуй меня, ангел мой, – прошептал он. – Прикоснись ко мне. Это единственный путь.
Неважно, что разум твердил остановиться – играть с Хазаровым опасно, но ее безрассудная сторона жаждала его, мечтала ощутить вновь, каково это – хотеть мужчину.
И не любого, а единственного, которого она любила.
Кэролайн поднялась на цыпочки и коснулась языком его нижней губы, легко и нежно. От Романа пахло шоколадом, сладко и тягуче.
– Еще, – произнес он, и Кэролайн обвила его шею руками, приникла всем телом и поцеловала его. Это был ищущий, но легкий поцелуй.
Романа это не удовлетворило. Он сжал лицо Кэролайн ладонями и впился в нее губами со всей силой, на какую был способен.
Это был страстный поцелуй, рушащий все барьеры и сопротивление между ними. Его язык требовал ответа, и Кэролайн отвечала ему с той же страстью. Она обезумела от мысли, что вновь очутилась в объятиях Романа и что все время об этом и мечтала…
Кэролайн было больно за него. Однажды заполучив Романа, Кэролайн не могла унять желание, и оно разгоралось все сильнее и жарче.
Роман Хазаров был вирусом, который она не могла изгнать из своего организма.
Он запустил пальцы в ее волосы и сильнее прижал Кэролайн к себе. Ее тело изгибалось, и его ладони опустились вниз по спине, прижимая ее бедра к своим.
Роман поднял Кэролайн, и она крепко обвила его ногами, пока они целовались. Все, чего ей сейчас хотелось, воплощалось в Романе: страсть, желание, сила, – и она жаждала потеряться в нем.
Он прижал Кэролайн к стене, и холод стекла пронзил ее так же, как жар мужского тела.
Роман был ее слабостью. Он был пламенем, грозящим охватить ее и сжечь дотла. Кэролайн сжала пальцами его футболку и вытащила ее из джинсов. Ни одной помехи не должно было быть между их горячими телами.
– Не здесь, – внезапно Роман прекратил поцелуй. – Не так.
– Мне все равно.
Он тут же отпустил Кэролайн, и она чуть не заплакала от обиды. Он держал ее на вытянутых руках, хотя она пыталась вновь обнять его. Пока ее тело не забыло эти ощущения, пока реальность не вторглась в их мир.
Взгляд Романа был таким же диким, как и чувства Кэролайн. По крайней мере, ему было не все равно.
– Тебе не будет все равно потом, мой ангел. Завтра ты возненавидишь меня за это.
Кэролайн обмякла, прижавшись к стеклу и чуть не плача. Все ее тело болело, соски набухли, и внутри все жаждало воссоединения с Романом.
Как давно этого не было. Слишком давно.
Когда они вернутся в бунгало, она струсит. Ведь там будут и Блейк, и Райан, и их присутствие не даст ей расслабиться.
Ей хотелось плакать от досады, но Кэролайн лишь закрыла глаза, глубоко вздохнула и собралась с мыслями. Хорошо, что все произошло именно так. Теперь она знает свои пределы.
– Я хочу уйти.